Нотариус его высочества - Сорокина Дарья - Страница 36

Мы выпили чаю, чтобы успокоить нервы, и пока я убирала в архив завещание Энцо, подруга вымыла посуду и принялась до скрипа драить пол.

Септимус тоже чувствовал мое смятение, тянул ко мне щупальца, и я нежно погладила его подушечками пальцев. Луиджи исправно ловил призрачных мышей, а Флавио носился под окнами, патрулируя сад. И только у меня перед глазами все еще была каморка под крышей, заставленная прекраснейшими из картин.

– Юстиция, где же твоя справедливость? – глухо спросила я ночную тишину.

Разумеется, она не ответила мне. Она говорит, лишь когда желает сама, а не когда так нужна мне.

– Пойдем уже спать, Юри.

Заботливый голос Ами вывел меня из транса. Мы в очередной раз проверили все замки, наложили с десяток защитных чар и пошли на второй этаж. Не представляю, как я пережила бы эту ночь в одиночку.

– Спасибо, что ты со мной! – поблагодарила я Ами и сжала ее руку под одеялом.

Мы с трудом поместились на одной кровати.

– Не спасибо, а объяснишь Модесто, где я была и что мы просто друзья, – рассмеялась она, и я впервые после сегодняшнего происшествия улыбнулась.

Спать мне совсем не хотелось. Я слушала, как Ами сыплет идеями и советами для моей работы. По ее словам, я стала бы идеальным ночным нотариусом, у меня куча призрачных помощников, и я бы смогла принимать людей тогда, когда другие закрыты.

– Ты даже сможешь на учебу днем ходить. Как тебе?

– И пить зелье неистовства, чтобы не помереть от нехватки сна? – пошутила я.

– Обязательно подумай. Жуткий некромант, который открывает двери для посетителей лишь в ночи, – мистическим голосом проговорила Ами и зевнула.

– Подумаю-подумаю.

Но думала я о другом, и всю ночь мне снились кошмары, в которых Немо был сын дона мафии, и его разыскивали все криминальные семьи страны.

«Ты знаешь, что такое омерта, миа Юрианна?» – спрашивал меня мой мастер.

Его волосы были зачесаны назад, в зубах зажата дымящаяся сигара, а в руке был флакончик не то с ядом, не то с зельем неистовства.

Утро началось для меня с остывшего кофе и сверхвнимательной Ами. Она оставила на столике записку и извинилась, что сбежала на очередную подработку с первыми лучами солнца.

Я же проспала почти до обеда. Умылась, выглянула на ожидаемо пустой порог своей конторы и теперь уже всерьез задумалась о том, чтобы работать по вечерам.

Все нотариусы закрываются в шесть. А я же в это время как раз могу начинать прием. Те, кто не попал к другим из-за работы, придут ко мне. В этом есть смысл! Я засела в кабинете, прикидывая все за и против этой идеи. Сейчас мне нужно было отвлечься от вчерашней ночи и не думать о мафиози, которых я унизила.

«За» набралось гораздо больше моих невнятных «против». Это действительно поможет мне найти клиентов и хоть немного заработать хотя бы на содержание конторы. Селесту я использую для отправки сообщений, Флавио будет охранять меня, а Луиджи… Луиджи будет делать свои важные кошачьи дела. Еще есть могила Адольфо, но, судя по размерам, там покоится медведь, и будить его я не хочу.

Я написала заявление в Министерство Юстиции с просьбой утвердить мне мой новый график с шести вечера до трех часов утра, пока не передумала, запихнула его в конверт и поплелась на почту. По пути меня перехватили мальчишки посыльные, которые вручили мне мою корреспонденцию и пообещали доставить мое письмо прямо к порогу Министерства в обмен на возможность поиграть с призраками. Не могла не воспользоваться столь щедрым предложением, отдала им свое заявление и решила зайти в ближайшее кафе пообедать.

Пока ждала свой суп, разложила перед собой письма. Снова запросы из суда, ничего нового, несколько ответов из банков, выписаны они были еще на имя Горацио Торрагроссы. А одно письмо оказалось от его высочества, но без каких-либо гербов и печатей. Простое. «Алессандро Аккольте» – полупечатными буквами в уголке. А вот мое имя написано было так, слово у герцога дрожала рука.

Я надорвала конверт, и на ладонь упало два билета в театр и короткая записка.

«Завтра. В семь. Очень жду. Искренне Ваш».

Да уж… Красноречием Алессандро не отличается. Если я пойду с ним на спектакль, то ни у кого не останется сомнений в том, что мы вместе. Нужно будет сразу же осторожно объясниться с ним и обозначить наши отношения. Или что это такое между нами происходит?

Принесли мой суп, и я незаметно проверила его поисковым заклинанием. Есть можно, никаких скрытых проклятий. Только я с наслаждением приступила к своему минестроне, как тут же отпрянула от окна и пролила горячий суп на колени.

На улице вчерашние члены семьи Коста спрашивали что-то у официанта, и тот кивнул в сторону кафе. Сейчас при мне не было ни печати, ни Ами с огненным мечом. Единственное, что я грозно зажала в руке это суповая ложка. Именно ей я и планировала защищаться от троих мужчин.

Они вальяжно зашли в зал и направились прямо ко мне. Двоих я узнала по отметкам, которые оставила на них вчера. Третьего же видела впервые. Красив, как бывают красивы смертоносные хищники. Темно-карие глаза, черные волосы зачесаны назад. Все, как в моем сне! Он приветливо улыбнулся и сел напротив, сложив руки под подбородком и внимательно изучая меня.

– Юрианна Ритци, – произнес он, наконец, смакуя и растягивая мое имя. – Как вам суп?

Он насмешливо оглядел разлитое на скатерти пятно, и я сжалась от стыда и страха, все еще направляя на него ложку.

– Судя по всему, он вам не очень понравился, – продолжил мужчина, не дождавшись ответа.

Он был нарочито расслабленным, чего не сказать о двух его спутниках, которые стояли рядом безмолвными статуями. Телохранители?

– Вы знаете мое имя, но я не знаю вашего, – справилась я, наконец, с волнением.

– Витторио Коста, – ответил мужчина. – Я знаю ваше имя, потому что эти двое пришли ко мне вчера ночью преисполненные священного ужаса. Они несли что-то о воплощении самой Юстиции и ее карающей длани. Мне просто стало любопытно.

– Только ли любопытно, дон Коста?

Он издал тихий, но не злой смешок, а затем эффектно щелкнул пальцам и посмотрел на одного из своих отмеченных печатью людей.

– Приберись, не позорь меня еще больше, Джордано.

В голосе Витторио было столько власти и затаенного гнева, что у меня не осталось сомнений. Под «приберись» он явно имеет в виду «прикончи эту девку». Но вместо этого Джордано робко спросил:

– Чем? Здесь ни тряпки, ни салфетки?

– Можешь использовать рукав своего пиджака.

Меня задушат рукавом? Я часто-часто задышала и вжалась в стул. Что же мне делать? Молиться или умолять этого Витторио о пощаде? Но не успела я толком испугаться, как Джордано опустился передо мной на колени и начал вытирать рукавом своего явно не дешевого пиджака пятна на моей юбке. Я замерла от происходящего и боялась даже вздохнуть. Это какая-то изощренная пытка?

– Дышите, сеньорита. Я здесь не ради мести. Хотя эти двое в красках расписывали, что и как они сделали бы с вами, будь у них возможность. А такие вещи неприемлемо говорить в адрес прелестной юной девушки, правда, Джордано?

Джордано покорно склонил голову и уже вытирал пол.

– Мне очень жаль, нотариус Ритци.

– Ты простишь его? – без эмоций спросил Витторио, но его глаза впились в меня как заточенные клинки.

– Это какая-то проверка?

– Нет. Каюсь, моя семья падка на всякую театральщину. Этим малыш Энцо пошел в родню. Так ты простишь Джордано или мне пора искать нового телохранителя?

– Прощу, если ни он, ни другие не будут преследовать Фабиану и Джемму.

Интерес в глазах Витторио только возрос.

– Они обидели мою невестку и племянницу?

Джордано весь сжался от ужаса и отправил мне умоляющий взгляд.

– Вы брат Энцо?

– Похож? – с улыбкой спросил Витто и продемонстрировал мне свой профиль.

– Глаза.

– А я думал тягой к театральщине, – рассмеялся дон. – Будьте спокойны, даю слово – никто не тронет Фаби, Джемму и тем более вас. Могу ли я тоже заручиться от вас обещанием, что вы не оставите и на моем лице подобной отметины?