Синдром космопроходца (СИ) - Кузнецова Светлана - Страница 1

До ужаса отвратная физиономия ухмылялась слишком близко. Рокотов терпеть не мог, когда попирали его личное пространство, но в гораздо большей степени он не выносил, если оскорбляли тех, кого он ввел в малочисленный круг даже не лучших друзей, а просто своих.

— Да-да, – говорил тип гнусавым голосом — вероятно, аллергия на здешний воздух, а может, и заразу какую притащил с Земли. В метрополии народ рехнулся на возрождении биосферы, а потому охранял даже микроскопическую дрянь типа вирусов. — Этот ваш Орлик окончательно свихнулся. Подумать только… феечки!

Кулак сложился сам собой, а дальше — уже дело техники. Рокотов отрешенно смотрел, как тело типа приподнялось над полом, словно внезапно отказала искусственная гравитация, а затем медленно (вернее, это для него время замедлилось, на самом деле и сам удар, и его последствия заняли лишь доли секунды) пролетело пару метров и с размаху обрушилось на пустующий стол.

Оглушительный грохот перекрыл редкие недовольные и подстрекающие выкрики. Завсегдатаи бара, как и обычно, разделились на два приблизительно равных лагеря: любителей спокойно провести вечер и желающих поразвлечься. Бесплатные «шоу» в «Акуле» проходили едва ли не каждую пятницу, однако гвоздем программы Рокотов являлся впервые.

– Макс! – в плечи с диким ревом вцепился бортмех и, не иначе от переизбытка чувств, вывернул Рокотову руку так, что едва не сломал.

Рокотов зашипел от боли, пару раз дернулся и принял за лучшее не рыпаться.

– Вик, заканчивай, – потребовал он, и хватка тотчас ослабла — аккурат к моменту, когда дрянь, пострадавшая от его кулака, принялась подавать признаки жизни, а затем подниматься.

После такого полета тип, следовало отдать ему должное, пришел в себя на удивление быстро.

— Да как вы посмели! — ощупывая нос, почему-то уже гораздо менее гнусавым голосом завопил тот.

— Я просто поправил перегородку, – ответил Рокотов, презрительно щурясь. — Ненавижу гнусов.

Бортмех неожиданно разразился басовитым хохотом, словно Рокотов рассказал анекдот. Пострадалец выхватил у подкатившего к нему робота-официанта салфетку и вылетел из заведения, словно пробка из бутылки подогретого игристого.

***

— Вот и объясни мне, Максим, какого фига, а?

— Что именно, Ник? -- Рокотов поморщился, случайно задев рукой обшивку: содранные вчера костяшки побаливали.

– Как будто ты не знал, кому даешь по роже!

– Только то, что рожа с Земли, Ник.

Ник Таллон, первый помощник на «Айзе» и по совместительству лучший друг Рокотова, тяжело вздохнул, провел рукой по ежику светло-русых волос и помотал головой.

– Максим, ты идиот, – сказал он с усталой обреченностью в голосе.

– Эта дрянь посмела сказать про Орлика…

– И?..

Повторять он не собирался, зато произнес другое: истину, понятную и младенцу.

– Ни одной планетарной крысе непозволительно отзываться в таких выражениях об адмирале звездного флота!

Ник смерил его плохо читаемым взглядом.

– Дэн Орлик был отстранен от службы из-за прогрессирующего психического расстройства. Вернее, учитывая прошлые заслуги, ему позволили уйти в бессрочный отпуск, – отчеканил он. – Прости, Макс, я не успел доложить. Я знаю, что старик многое для тебя значит, но… какой бы мудак с Земли ни прибыл, говорил он правду, пусть и оскорбительную – тут я спорить не стану.

Известие оказалось сродни выстрелу из шокера: жар бросился в лицо, виски заломило, а в ушах послышался мелодичный звон. Рокотову пришлось остановиться и зажмуриться, переживая краткое недомогание. Вчера, после кратковременной, но яркой потасовки в баре «Акула», он напился до зеленых человечков, сводящих с ума уже не первого звездолетчика.

– Макс?..

– За всю жизнь я видел Дэна Орлика лишь однажды, – глухо произнес он, – мельком.

– Тебя тогда хотели исключить из академии, – кивнул Ник.

– А он вступился, хотя я был ему никем, понимаешь?! И лучшим на тот момент я не являлся: болтался где-то в конце списка. Черная дыра поглоти… – он тяжело привалился к стене. Звон в голове усилился, а ноги внезапно стали ватными. – Не могу понять: зачем, почему? Просто спустился с Олимпа и подал руку помощи. Посчитал своим.

– Или просто решил, походя, одарить шансом, – проворчал Ник.

– Мне плевать! – прорычал Рокотов, после того случая наконец взявшийся за ум, окончивший звездолетку с сапфировыми нашивками и ставший самым молодым капитаном, а затем и командором звездного флота. В двадцать три он водил эскадры, насчитывающие до пяти кораблей. Его однокурсники в это время довольствовались местами стажеров и вторых помощников. – Плевать мне на его мотивы, – повторил он. – А хоть бы Орлик просто решил загадать на большое посредством малого. Спас меня от отчисления в надежде на то… ну, например, что разговор с президентом торгового альянса на Марсе пройдет удачно или выйдет договориться с новоландской колонией без военного вмешательства. Орлик… он ведь тоже не терпел этих лодырей с Земли. Его любимое высказывание: земляне живут всего сто лет, потому что ленятся дольше.

– Ты только на комиссии об этом не упоминай, – посоветовал Ник. – Между прочим, тот, кого ты отправил в кратковременный полет до стола – сын никого иного, как…

– А вот этого я знать не хочу! – резко перебил Рокотов. – И заранее довожу до твоего сведения: извиняться не стану! Ни за что! Хотят отстранять – пожалуйста, тебе давно уже пора стать кэпом, я же говорил.

– Иди ты…

– Все к лучшему, – настаивал Рокотов на своем, – ты не хотел от меня уходить на другой корабль, теперь выдастся возможность покомандовать на нашем.

– Если не заткнешься, уже я начищу тебе физиономию. Прямо сейчас! Вылетим, как миленькие – в сопло! – Ник Таллон очень редко повышал голос настолько, чтобы его могли слышать в соседнем отсеке, но сейчас он действительно вышел из себя. – Макс, ты только подумай. Включи, наконец, мозги!.. Ты же не проживешь без дальней разведки, – прошептал он, словно убоявшись собственной эмоциональной вспышки. – И я не проживу, – сказал он гораздо спокойнее. – А без тебя я летать не хочу. Просто не желаю и все. И давай закончим на этом, кэп.

– Закончим… – эхом отозвался Рокотов. – В какой-нибудь дыре мы закончим. В лучшем случае – в черной. А Орлик…

– Он просто твой в той же степени, как и ты для меня и, по меньшей мере, пятидесяти членов экипажа, – вздохнул Ник. – Я, не задумываясь, врезал бы хоть президенту, если бы он посмел на тебя вякнуть.

Слабость прошла, звон в ушах – нет.

– Проклятье всех звездолетчиков: считать себя привилегированной кастой и не принимать чужих авторитетов. Ну-ну, – пробормотал Рокотов.

– Принимать за авторитет денежный мешок с непомерно раздутым чувством значимости – себя не уважать, Макс, – с этими словами Ник протянул руку и мельком накрыл ладонь Рокотова. Тот глянул на прозрачную капельку пилюли. Если бы не ярко-синий цвет, ее удалось бы принять за кусочек льда.

– Наркотики – не наш метод, первый помощник, – задумчиво проронил Рокотов.

– Много ты понимаешь, – фыркнул Ник. – Наркотик – то, что приводит к зависимости. В этом отношении «кадо» не вреднее аспирина, пачку которого ты сожрал с утра. Или ты поддерживаешь земную резолюцию о здоровом образе жизни и возрождении биосферы?

– Я не сектант, – фыркнул Рокотов. Спасение звездопроходцев – кадо – искрился на ладони, поймав в западню лучи искусственного света. Несмотря на запрет метрополии, он был весьма распространен и в колониях, и во флоте. Вот только Рокотов не принимал его ни разу, и сейчас попросту пасовал перед неизвестным ему средством… ядом?

– Генетическая память покоя не дает? – усмехнулся Ник.

– Ты о чем?

– На Земле не имеется натуральной синей еды, а все мы, как ни крути, вышли с этой планеты.

– На Эрике тоже нет…

– Тогда представь, что это микроскопическое «блю кюрасао», – посоветовал Ник.