Выбор владельца элитного клуба (СИ) - Черногорская Ксения - Страница 37

Он трахает меня в рот, в попу, в киску, и я с удовольствием кончаю даже при минете, давая волю собственным пальцам.

Порой мне не хватает собственной смазки, потому что мой организм просто не предназначен под такое обилие секса, и тогда в ход пускается всё, начиная от слюны и заканчивая маслами.

Мы трахаемся на столе сразу после звона слетевшей с него посуды, трахаемся, танцуя голыми под блюз и джаз, под фортепианную и гитарную музыку, трахаемся на полу до стёртых коленок, которые потом саднят не один день, тем более, когда вновь стирается кожа. Трахаемся во время еды и во время прогулок, трахаемся даже тогда, когда, казалось бы, можно было бы и подождать. Например, я не даю ему спокойно поговорить по телефону, потому что мой рот занят тем, что я вновь старательно сосу его член.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Эти отношения не называются никак. То, что они нестандартны, и то, что с другими людьми мы бы так попросту не смогли - мы оба понимаем очень хорошо.

Но нам обоим будто бы очень важно и нужно осознать: способны ли мы затрахать друг друга настолько, чтобы пропали чувства, которых мы оба боимся? Возможно ли это вообще? Можем ли мы затрахаться настолько, чтобы просто и спокойно остыть друг к другу?

День сменяет день, ночь - ночь, а такой момент всё не наступает.

Так проходят примерно две недели. Безумные две недели, во время которых лично я совершенно точно потеряла счёт времени.

А потом я вдруг осознаю, что мои месячные должны были начаться два дня назад.

Но так и не начались.

Иными словами, у меня задержка.

Глава 34. "Точки над "i""

Я понимаю это утром, в душе, пока Костя готовит нам завтрак. Обычно это делаю я, но сегодня вызвался он.

Утренний кофе с круассанами прерывается тем, что Костя, уставившись на мою грудь, протягивает к ней пальцы, а я, покачав головой, отодвигаюсь вместе со стулом подальше от него.

- А теперь стоп, - говорю я. - Потому что я, похоже, беременна.

Он замирает. Внимательно смотрит в глаза.

- Ты уверена? - после недолгой паузы спрашивает он.

Вновь качаю головой.

- Нет. Я же не делала тест. Но задержка уже два дня. А мои месячные до сих пор были довольно стабильны. И, честно говоря, сейчас я не могу сказать точно, что у меня ноет сильнее: киска или всё-таки грудь. Ты заметил, что она стала больше?

Он присматривается, кивает и ухмыляется.

- Разумеется.

- Ты рад? - осторожно спрашиваю я. - Этой задержке?

- Очень, - с теплотой говорит он. - Но это ведь не значит, что мы должны остановиться, правда? Я очень хочу тебя.

Вздохнув, закатываю глаза.

- Кость. Я не шучу. Мне нужен тест.

- Я куплю. Съезжу сегодня и куплю.

Он вновь тянется ко мне, но жестом ладони я вновь останавливаю его.

- Я правда рада, что ты так на меня реагируешь, но мне важно кое-что прояснить. И прояснить сейчас, Кость.

- Что именно? - настораживается он.

Откидывается на стуле, внимательно смотрит в глаза.

- Если я действительно беременна, - говорю я, - то... - вздыхаю, - то, что мне делать?

Судя по его мимике, мой вопрос его искренне удивляет.

- Ты прикалываешься? Конечно рожать.

- Угу, - киваю я. - А вот теперь вопрос. Рожать для тебя или для нас?

Теперь он уводит взгляд в сторону, чем немало меня напрягает. Думает.

- Что ты хочешь услышать? - снова посмотрев на меня, спрашивает он.

- А как ты думаешь?

- Это не ответ.

- Я хочу понять, каков статус моего... - поправляюсь: - нашего ребёнка, если я рожу.

Он хмурится.

- Не "если", а когда.

- Погоди, - мотаю головой. - Я - не Женя. И я не буду идти на поводу у этой твоей идеи. Я не отдам ребёнка. Как бы тебя ни любила.

Он хмурится ещё больше. Играет желваками.

- Я и не отнимаю.

- Пойми меня, - говорю я. - Мы трахаемся. Уже не уикенд, а... Бог его знает сколько... Две недели? Больше? Но ты так и не сделал мне предложения. Это не упрёк, Кость, правда. Просто... я не понимаю, кто я для тебя? Та, с кем ты забыл прошлое?

- Верно, - прищурившись на мгновение, едва заметно кивает он. - И это тоже.

- Кость, если я беременна, я уязвимее, чем была. А хочу быть защищена.

- Ты защищена.

Качаю головой.

- Ты не женщина, ты не поймёшь, похоже...

- Для того, чтобы тебя понять, не нужно быть женщиной. Я просто не понимаю, зачем тебе этот брак? В графе отцовство моё отчество стоять будет. И нет никакой разницы, если есть любовь.

- Есть, - возражаю я. - Она есть, Костя.

- Штамп?

- Да, он.

- Если тебе нужны деньги...

Резко встаю. Подхожу к нему, и, надеясь, сверкнув глазами, шиплю:

- Не смей. Ты знаешь, зачем я с тобой.

- Да, - он нежно берёт меня за руку, - прости. Я не прав. Это... это какая-то прошлая реакция. Прости меня. Правда, прости.

Он тянет меня к себе и я, чуть остыв, усаживаюсь к нему на колени.

- Заметь, -глядя ему в глаза и качая головой, говорю я, - я не давила на тебя все эти дни. Но теперь должна знать точно. Кость, либо я рожаю, будучи замужней женщиной, либо я...

- Что? - вижу, он снова злится, щурит глаза. - Сделаешь аборт?

Глаза сверкают. Мы не ссоримся, но такой накал впервые за всё это время вместе. Впервые. Но здесь я не уступлю.

Встаю с его коленей. Стою перед ним обнажённая.

- Нет, - максимально спокойно говорю я. - Но если ты не готов к серьёзным отношениям, то я рожу для себя. Не для тебя.

Он кусает губу и, глядя в сторону, усмехается. Качает головой.

- Это похоже на шантаж, Кать.

- Нет, - твёрдо возражаю я. - Это просто желание понять, кто я для тебя. Теперь.

Он поворачивается ко мне. Вперивает в меня взгляд. Искренний, честный, умный.

- Ты - любимая женщина. И ты знаешь это.

- Я - не жена.

Вздохнув, он тихо произносит:

- Хочу курить.

И встаёт.

- Я подожду, - опустившись на стул, говорю я.

Он приходит спустя несколько минут. К тому моменту я успеваю надеть халат и, вылив в раковину остывший кофе, налить себе новый. Костя возвращается как раз в тот момент, когда я, позвякивая чашкой на блюдце, иду от кофеварки к столу.

- Вижу, что тебе не спокойно, - сев на стул, говорит он. - И понимаю, почему. Понимаю также, почему ты не даёшь мне возможности проявить здесь инициативу.

- Потому что вопрос теперь не только в нас, Костя, - сев напротив, говорю я. - А инициативу ты не проявляешь.

- А лишь спросил, зачем тебе это замужество. Заметить, о том, что ты, возможно, беременна, я узнал пятнадцать минут назад. Какая инициатива, о чём ты? Или я должен был сразу вскочить, упасть на колено и достать из трусов шкатулку с обручальным кольцом?

- Зачем ты язвишь? - щурю глаза я.

- Затем, что не понимаешь.

- Так объясни.

Он снова смотрит в сторону и усмехается. Снова переводит взгляд мне в глаза.

- Хорошо. Я объясню.

Молчу. Жду. Напряжение висит в воздухе. И это очень чувствуется. Даже приятный кофе с ярким ароматом и нежной пенкой не спасает. Пальцы дрожат. Тихо, но предательски слышно позвякивает в них чашка на блюдце.

- Я рассказывал тебе о ней, не так ли?

Понимаю, что он говорит о той девушке, которую вытрахал на нудистском пляже, и после которой так поломался.

- Да, - тихо отвечаю я. - Рассказывал.

Поджав губы, он несколько раз мелко кивает. Смотрит на стол. На чашку в моих руках. Мне в глаза.

- И я говорил тебе, что очень хотел семью. Что бредил этим.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ - Да, - подавляя вызванную его словами боль, отвечаю я. - Говорил.

Он щурится.

- Судя по тому, как ты меня на меня сейчас смотришь, я задел твоё самолюбие, не так ли?

- Нет, - качаю головой я, - не самолюбие. Просто ты говоришь о ней так, будто она до сих пор важна. И меня это задевает, да. Но самолюбие тут ни при чём. Просто мой мужчина говорит сейчас снова о женщине, которая имела для него такое значение, которое, похоже, так и не приобрела я. Это банальная ревность, Кость. Я устала тебя ревновать ко всем этим бабам.