Дело о золотой маске (СИ) - Кузнецова Светлана - Страница 13

— Неужели?.. — Итен готов был не поверить собственным ушам: она не лгала по-прежнему.

За уже не столь и короткий срок работы в полиции он частенько убеждался: лишь небольшая часть негодяев мнят себя преступниками и отъявленными мерзавцами. Остальные обеляют и оправдывают неблаговидные поступки, как умеют. Кто-то уповает на несчастливое детство, гнусных родителей, несправедливости, произошедшие с ним в прошлом. Другие винят во всем сложившиеся обстоятельства и выставляют себя их безвинными жертвами. Некоторые на полном серьезе заявляют, будто защищались. Но никто пока не опускался до того, что утверждал, будто совершал благодеяния.

— Золотая маска — величайшая милость, — продолжала тем временем карга, — данная недостойной за исполнение мечты. Разве мечта не стоит того, чтобы отдать за нее самое дорогое, мальчик?

— Я так не думаю.

— Чего еще ожидать от плебея? — произнесла она с печалью в голосе. — Жаль, я рассчитывала найти союзника в твоем лице.

Итен отвернулся от нее. Проблема просыпания никуда не делась. Как ее решать он пока не знал, разговоры же с ушедшей в небытие, но крайне навязчивой каргой раздумьям не способствовали.

Зеркала, зеркала, зеркала. И двери, которые лучше не открывать, если не уверен.

А он, пусть и знал, что ее казнили в зеркальном зале, почему-то рисовал в воображении эшафот и палача в небесно-голубой или белоснежной мантии с огромным двуручным мечом или топором на плече. Нет… это он ошибся. Головы рубили во времена первой революции и отнюдь не магам. Магов тогда не казнили, а убивали во время задержания, в стычках, либо им удавалось уйти.

— Да, зеркала, мальчик. Я сама попросила именно эту казнь.

Итен вздрогнул.

— Я даже обещала взять на себя убийство возлюбленного короля. И ты догадываешься почему, только не запомнишь.

— Ошибаетесь!

— Смотри!..

Стало очень светло. Повинуясь ее приказу, вспыхнули тысячи, а быть может, всего одна свеча. Огни, бесконечно отражаясь и повторяясь, дробились, трепетали, создавали множество подсвеченных дорожек, уводили в чуждые миры, откуда не могло быть возврата. Одна из самых действенных казней для любого мага, поскольку именно маг способен находить пути там, где их нет, если поверит в их существование. Зеркала запутывали сознание. Остаться стоять на месте в зыбком пространстве колышущихся огней не удавалось еще никому. Да и дверь манила — одна из тысячи похожих, но с виду такая обыкновенная, деревянная.

— В мое время верили: если казнимый отыщет дорогу назад, в реальный мир, с него немедленно снимут все обвинения. Вот только подобное не удавалось никому. Маги уходили в зазеркалье и никому неведомо доходили ли хоть куда-нибудь. Ты слышишь меня, мальчик?

Он кивнул. Итен сомневался в том, что ему безопасно здесь находиться, а еще опасался, как бы его обновленная кровь действительно не вызвала из зеркального небытия дух древней карги. С кем он говорил? Только ли с собственным воображением? Итену неоткуда было узнать про короля. С другой стороны, он несколько раз уже получал похожие подсказки.

— Забудешь, — рассмеялась карга. — Но сначала выберись!

От издевательского смеха заложило уши. Итен дернулся от неожиданности, зажмурился, пусть во сне это и невозможно, немедленно открыл глаза…

Он обнаружил себя у самого входа! И когда только успел сделать несколько шагов внутрь комнаты?..

Дверь маячила по правую руку, по левую, позади, сверху и снизу, прямо перед носом — лишь руку протяни и сделай пару шагов, обязательно дотронешься до ручки. Вот только делать этого не стоило. Ведь уверенному в реальности отражения магу ничего не стоит пройти в зеркало.

И чего он увидит за дверью?!

— Это лишь сон. Сон!

Понимание этого не отогнало панику, наоборот, лишь прибавило. Поскольку заблудиться во сне — тоже удовольствие ниже среднего. Да, это не смерть, не исчезновение в зазеркалье, есть шанс очнуться, но лежать в клинике под поддерживающими жизнь приборами и заклятиями не пожелаешь и врагу. Не говоря о том, что за время его отсутствия, может произойти слишком многое.

— Задуманное мною, мальчик, — карги уже не было рядом, ее голос звучал издалека, но Итен не мог бы сказать наверняка: она или он ушел по дороге из свечей. Он вроде бы стоял на месте, но окружающее трепетало, плыло, двигалось самовольно. — Ты опасный, ты злой, ты не сочувствуешь, но убивать тебя я не хочу.

— Ты попросту не можешь!

Еще один приступ звенящего смеха. Внезапная резкая боль, полоснувшая по шее. Однако прежде, чем Итен запаниковал, плечо его сжали, словно в тисках, а в следующую секунду затрясли, как грушу, усеянную спелыми плодами.

— Эй, друг, не пугай так! Иначе в следующий раз выбитой дверью не отделаешься, — пригрозил Лидар. Он все еще был зол, но значительно сильнее испытывал облегчение от того, что успел вовремя.

Итен бросил взгляд на покосившуюся входную дверь, висевшую на одной петле. Двустворчатые дверцы спальни были распахнуты настежь, потому ничто не мешало оценить ущерб. Лидар, как тараном вышиб единственную преграду, способную его задержать, пронесся по залу, служившему гостиной, столовой и кухней, а затем ворвался сюда.

«Маска где-то проявилась и рванула», — предположил Итен вначале, потом посмотрел на часы и вздохнул.

На службу он опоздал катастрофически. Настолько, что Лидар попытался дозваться его по амулету, не преуспев в этом, навыдумывал историй одна другой страшнее, наскоро создал портал и кинулся выручать. В запертую квартиру не попал (защита от любого магического проникновения сработала хорошо, хотя Итен не обновлял заклятий порядком давно, попросту забыв о такой необходимости), вывалился на крыльце и, не утруждая себя стуком, выломал дверь.

Сторож не среагировал, что и понятно: не грызть же лучшего друга хозяина. И Итен мысленно похвалил себя за предусмотрительность. От портальной магии охраняли заклятия безвредные, в чью задачу входило лишь выкинуть нахального визитера на крыльцо. Против же силового проникновения Итен ничего убийственного ставить не стал, предпочтя охрану Ральфа. От него ничуть не хуже, чем от заклинаний мог бы пострадать и боевой маг, и наемный убийца, не говоря о более мелкой сошке. К тому же Ральф понимал, на кого можно нападать, а кого не только не нужно трогать, а следует взять под защиту в случае опасности.

Почти разумная, сильная и вечно голодная сущность, увязавшаяся однажды за Итеном из тонкого мира в мир реальный, в видимом состоянии напоминала собой серого полосатого кота с двумя парами синих глаз. Первая пара глаз располагалась на морде, где у кошек и положено. А вот вторая — на кончике длинного гладкого хвоста, что позволяло Ральфу без риска быть обнаруженным заглядывать за углы, всматриваться в щели и вообще исследовать мало доступные пространства. Если требовалось, на жесткой шерсти мгновенно проступали черные бусинки яда.

По-хорошему, стоило бы сущность уничтожить или выкинуть обратно в тонкий мир, но, прицепившись к нему как к добыче и неплохо пожрав, Ральф начал воспринимать Итена хозяином и принялся рьяно защищать. Именно он предотвратил первое нападение убийцы-хамилио, чем спас Итену жизнь.

Уничтожать собственного спасителя было бы не только подло, но и непрактично: пришлось приспособить к делу. Ральф охранял дом лучше всякой собаки или охранного заклинания, быстро выучил тех, кого нужно впускать всегда, даже в отсутствии хозяина, а трогать не следует; самостоятельно распознавал, желает ли визитер зла, если сомневался, мог связаться с Итеном мысленно и потребовать «объяснить» можно ли сделать незваному гостю «кусь» и насколько сильно. К тому же ему оказались по вкусу насекомые, от которых в старых домах избавиться попросту невозможно. Так что Итен еще и на санитарной обработке жилища сэкономил.

— Смешно, если бы не настораживало, — заметил Итен, опуская руку. Серый якобы-кот немедленно подставил голову. — Умница, Ральф.

— Рррра…ль Ффф… — довольно заурчала сущность.