"ДПП" - Дневник Простого Попаданца (СИ) - Макара Дэйв - Страница 1

В сорок пять лет открыл для себя прелесть крепких напитков.

Нет, я и до этого армянский коньячок уважал, но вот пришло время и любимое пиво стало, даже в размере полулитра стало превращать голову в чугунный котел, по которому били включенным перфоратором с кривым сверлом.

Так, благодаря своей работе и многочисленным друзьям-знакомым-клиентам, в жизнь мою вошел и Джек Дэниэльс, и Хорс и еще много новых-новых знакомых, чья градусность превышала пивные "от 2,5 до 12", а послевкусие радовало отсутствием жесткой кислоты, идущей из глубины желудка.

К основному удивлению моих окружающих, свойства крепкого алкоголя сносить башню нафиг, в моем лицо дало осечку и отнюдь не потому, что я "пил не пьянея", как думали многие, а потому, что я четко чувствовал, когда стоит остановиться.

За два года выпито было много нового, открыто много неизвестного, но всему приходит конец.

Отстраненно наблюдая, как наше такси несет по гололеду в направлении бензовоза, успел только и подумать, что оставил после себя маломальский след, но настолько маломальский, что в тиши нашего сурового алтайско-сибирского городка, забудут обо мне уже через пару дней.

Водитель, до последнего мужественно сражавшийся с внезапно застрявшим ремнем безопасности, наконец-то его отстегнул, открыл дверь и покинул салон, в аккурат под нависающие упоры цистерны.

В голове, не скрою, промелькнуло злорадное восхищение развитием событий, но потом был огненный всполох и вот я уже внимательно наблюдаю, как над моей головой болтается на старом, порепанном проводе новая лампа-экономичка, а вокруг бешенными метеорами крутятся пара-тройка смазанных от скорости, черно-белых, лиц.

Прислушавшись, выматерился.

Эти лица непонятной национальности выясняли, кто из них обосрался в момент моего рождения, кто обосрался в начале жизненного пути, но больше всех доставалось тому, кто отвечал за мою безвременную окончину.

В конце концов, святая троица пришла к выводу, что за все надо платить вообще всем, вскладчину и лампочка над моей головой погасла, отправляя меня в темноту и вялую надежду, что что-то из двух — авария или черно-белые лица — всего-навсего мне приснились.

Последнее, что я услышал перед тем как тьма сменилась ярким светом было:

"Это не тот! Это не он! Это — ВТОРОЙ!"

"Обломайтесь!" — Злорадно подумал я и тут то все и завертелось…

Завертелось, чтобы выбросить меня прямо под ноги странного зверя, худого, с пылающими очами и длинными клыками.

Животинка, ткнув в меня лапой, села на жопу и по собачьи встряхнувшись, сладко зевнула, высунув язык и продемонстрировав аж два ряда зубов!

Не чувствуя от зверя какой-либо угрозы, медленно и осторожно сел напротив.

Зверь снова зевнул и демонстративно лег, положив тяжелую и кудлатую голову на не менее кучерявые и тяжелые лапы, словно самой эволюцией предназначенные для ломания хребтов зазевавшихся людей.

"Слишком много чести…" — Возникший в голове чуть хрипавый голосок, мог принадлежать и зверю…

А мог и не принадлежать.

— Саймо! Хороший, Саймо! Умный Саймо! — Откуда то из-за моей спины вылетела маленькая девочка и, с размаху, упала на спину зверя. — Ты кого нашел, Саймо? Это же он, да? Это арасклин?

— Вряд ли… — Зевнул Саймо, демонстрируя разумность. — Староват, для арасклина…

— Белла-Николь разберется! — Девчушка вцепилась Саймо в уши, странно прищелкнула языком и лесная поляна исчезла.

Никогда не доверял детям.

И правильно делал.

Девочка со зверем на пол опустились пла-а-а-а-авно, в отличии от меня, рухнувшего с высоты не меньше трех метров на бетонный пол в положении сидя.

Нет, за годы я конечно отъел зад, но кости-то никуда не делись!

Так что финиш мой был быстрым, громким, болезненным.

Что-то хрустнуло, гм, в заднице, что-то — в спине, огненная боль обожгла висок и мое непонятное прибытие к неведомой Белле-Николь завершилось очередной потерей сознания.

В общем, как говориться, "с прибытием, тля…!"

Впервые за долгие годы моей жизни, пробуждение было…

Приятным!

Нигде и ничего не болело, хотя воспоминания о треске в заднице и присутствовали, но неприятных эффектов не наблюдалось, что не могло не радовать, а то был у меня однажды поврежден копчик… Все знакомые издевались, мол, типа, "посмотрите как нежно и гордо он носит свой зад"!

Отомстить за эти троллинги я честно говоря забыл, но вот зарубочка в памяти осталась, осталась…

— Тырш… Мандырш… Куандарынш…Аллек болл? — Надо мной склонилась самая настоящая говорящая кошка, с меховыми ушами и третьим, переходящим в четвертый, размером бюста. — Шибаршуш?

— Ага, полный шибаршуш… — Вырвалось у меня и кошко-женщина, отчаянно покраснев, влепила мне пощечину и, вильнув пушистым хвостом, растопыренным, как щетка для мытья бутылок, удалилась в неизвестном направлении.

Рука (или лапка?!) у нее была, кстати, вообще нифига не легкая!

Покрутив головой, погладив пострадавшую щеку и поняв, что продолжения общения пока ни с кем не предвидится, решил выбираться из кроватки, пока рядом никого нет.

А то сейчас медсестра настучит главврачу и тот придет стучать по мне.

Откинув одеяло, немного скис — все таки мне не показалось и лежал я под ним совершенно голым.

Пришлось "заматываться".

Спустив ноги на пол, обрадовался удивительному теплу, идущему от камня.

Теплые!

Это же какой кайф, теплые полы!

Собравшись духом, внимательно прислушиваясь к ощущениям, встал со своего больничного ложа и сделал первый шаг в новом мире.

Где-то совсем внутри меня пискнул и умер испуганных хомячок, отдавая себя в жертву новой реальности.

Добрые пять мину я безнаказанно шарился по огромной больничной палате, на двадцать койко-мест, над каждым из которых висело странное кольцо, испускающее слабый, ближе к фиолетовому, свет.

Кстати, над моей кроватью, такого кольца не было и в помине…

Посмеявшись, что меня и тут обделили, направился в сторону, куда удалилась кошко-медсестра, в надежде, что случится хоть что-то правильное.

В общем, как обычно — чем больше я думаю, тем хуже мне — стоило подойти к двери, как она распахнулась настежь и меня буквально снесло, загоняя под кровать.

Стоило мне влететь в подкроватное пространство, как "слабый" свет стал сильным, пряча меня от ворвавшегося в палату, урагана.

И меня от урагана, и урагана от меня..

Потом я снова благополучно потерял сознание, потому как получить за один удар двери как минимум, три повреждения, это для меня и моего и без того низкого болевого порога было слишком.

Учитывая, что выбитый из сустава большой палец левой руки заставил меня отрубиться на пару минут, за которые я успел упасть со строительных лесов, то болевой шок от придавленного пальца ноги, от удара ручкой двери чуть выше пояса и финального аккорда — в нос, у меня было гарантированно пара часов тьмы и безмыслия…

… - Да ВЫ реально ох***! Расслабились, сцуко, напрочь! Мозги усохли? Или ЧСВ разрослось?! Мозги на череп не давят?! — Незнакомый женский голос, удивительно приятный и мелодичный устраивал сидящим в кабинете разномастным существам, БВСМ — "Без Вазелиновую Случку Мозга", то взлетая к вершинам матерного искусства, то упирая на здравый смысл, потерянный присутствующим по некоей, мне неизвестной, причине. — Марушка!

Знакомая мне кошкоженщина чуть прижала уши и поппыталась обернуть хвостом ноги.

— Ты! Как Ты могла бросить пациента!? Ну и что, что он тебя обозвал любительницей в жопу?! А проверить свой сраный, мудаческий амулет-переводчик, перед началом смены — не судьба?! И вообще! Какого красного дерева в зеленой подливке, сорок процентов училища ходит с разряженными амулетами?! Причем, не только с "переводчиками", но и с "чистовиками"?! А, Логгерз?