Сложный выбор (СИ) - Савчук Наталья - Страница 2

Есислава все же приблизилась к нему и потянула за руку.

- Обними меня и опирайся, если тяжело будет, голову высоко не поднимай, погубишь нас. Небо светлеть начинает, тьма вот-вот настигнет.

- Не верю я твоим словам, выберемся, на деле докажешь, - отмахнулся от нее Данияр, выдернув свою ладонь из ее рук.

- Противно, да?

Данияр посмотрел на нее внимательно. И, правда, чего это он? Она его спасти хочет, а он, не разобравшись, обвинениями сыплет. Выберутся, потолкуют. Да метку на ней проверит, чтоб спать спокойно.

Слух резануло тихое шипение. Повернув голову, мужчина замер, всматриваясь в лес. Звук противно разрастался, делался громче, отчетливее. Взглянув на Есиславу, он увидел, как ту сильно трясет, как ходят ходуном ее руки, как она еле держится, чтобы не сорваться с места, поддавшись панике.

- Тихо, успокойся, выберемся, - прислонившись к ней, произнес он.

- Сейчас начнется, - еле выговорила она и потянула его вглубь реки.

Опустившись в воду по самый нос, они прижались друг к другу, стараясь держать факел как можно ближе к себе.

- Если один из нас споткнется или огонь погаснет, мы умрем, - успела сказать девушка, до того, как черная, беспросветная пелена захватила деревья.

- Выберемся, - прошептал ей на ухо Данияр.

Больше птиц слышно не было, все заняло собой раздирающее уши шипение. А когда черная дымка лениво поползла по реке, он стал различать неясные слова.

- Сдохни, жрать,  - твердили они.

- Ты слышишь? – спросил он девушку.

- Да, они зовут меня к себе, - плача проговорила она.

- Что они говорят? – настороженно спросил Данияр.

- Вернись назад, оглянись он мертвец.

- Я мертвец? - воскликнул мужчина.

- Тьма не глупая, я несу факел, она хочет, чтобы я оступилась. В тот раз так же было, я блуждала два дня.

- Ты сильная, мы справимся, - уверенно произнес Данияр.

Будь в нем столько же уверенности, сколько в его голосе, было бы проще. Страх сковывал движения, мешал дышать, сдавливая грудь. Да и что говорить, после такого тяжелого ранения, даже с магией целителя, ему было худо. Затянувшаяся рана, отдавала болью, делая одну руку почти неподвижной.

Густая, плотная темнота, с множеством бесформенных, непонятных теней окутала их, оглушая своим ором. Искривленные злобой гримасы, бросались им навстречу, но ударялись об свет огня, как о невидимую преграду, и медленно стекали вниз, выпятив вперед свои клыки. С каждым шагом они становились агрессивнее, выныривали из ниоткуда, искажаясь в яростном крике, и бились вокруг. Иногда тьма вырисовывала, что-то похожее на человеческую руку, с длинными, закругленными когтями, которая тянулась к ним, и, остановившись у самого лица, манила к себе, сгибая скрюченный палец.

Есислава рыдала в голос, Данияр, прижавшийся к ее телу, чувствовал, как ее спину лихорадочно трясло, как она резко надувается от воздуха, и тут же сдувается резкими рывками. Он же боялся лишний раз сделать вдох. Чтобы хоть как то унять свой страх, Данияр попытался не смотреть перед собой и уставился в затылок девушки, на котором отчетливо виднелась седина. Ему хотелось встать впереди, и спрятать за своей спиной Есиславу, но он не смог до нее докричаться, а если потянуть ее назад, она может испугаться и выронить огонь, и тогда им обоим придет конец.

Будто подтверждая его мысли, девушка резко ушла под воду, Данияр еле успел среагировать и перехватить ее руку с факелом. Когда она поднялась, он потянул ее поближе к берегу, слегка надавливая на ее плечи, чтобы она слегка присела. Так безопаснее будет, а то и течение сбить может, да и глубина может резко поменяться.

Платье Есиславы облепило его ноги, которые и без того еле передвигались, увязая в песке. Он держался из последних сил, изредка позволяя себе выпустить рвущийся наружу стон.

Передвигаться вперед, не видя, куда идешь было трудно.

Девушка старалась что-то сказать, она кричала, обернувшись, прямо ему в лицо, но он ничего не слышал. Вдруг она остановилась, и полностью развернулась к нему, холодная ладонь коснулась его груди, и через нее потекло едва ощутимое тепло. Данияр ошарашено замер, прислушиваясь к тому, как его сила медленно возвращается к нему. Почувствовав, что он может ее использовать, он взглядом указал Есиславе на свою руку, на которую был надет браслет, как бы спрашивая, стоит ли сейчас отгонять тьму. Получив в ответ отчаянное кивание, он согрел своим дыхание металл, который тут же выпустил во все стороны лучи, распугивая вокруг тьму.

Дикие, раздирающие на части крики, отдалились, слышалось лишь режущее шипение.

- Почему ты не сделала так раньше?

- Я только сейчас поняла, что так можно.

- Если тьма пожирает только одни земли, то нам надо добраться до соседних, как можно скорее. Надолго меня не хватит.

- Сколько сможешь продержаться?

- До вечера, не больше, - покачал головой Данияр.

- Не успеем, - закрыв лицо руками, глухо произнесла Есислава.

- Пойдем напрямки, через лес, а там видно будет.

Девушка, хотела было что-то сказать, в ее глазах плескался страх, но она быстро собралась и сама потянула за собой мужчину. Тяжелое платье висело на ней, делая каждый шаг тяжелым, чтобы было легче идти, она, не раздумывая, задрала подол юбки и стянула с себя всю одежду, оставшись лишь в ночной рубашке.  То, как она выглядит, волновало ее меньше всего, самое главное жизнь. Отшвырнув в сторону платье, Есислава перешла на бег. Ее спутник не отставал, хотя она и знала, как ему сейчас тяжело. Хоть она его и подлечила, но рана все равно будет долгое время тревожить его, а в худшем случае, может вновь открыться.

Данияр бежал, прижав одну руку к боку и закусив губу. Было больно, да настолько, что в глазах временами темнело. По сторонам он старался не смотреть, слишком жутко было видеть, полопавшуюся кору на голых деревьях, и гнилую, почерневшую листву под ногами.

Светомира изредка лишь приходила в себя и вновь погружалась в бред. Тьма внутри нее приживалась плохо, не находила себе места, стремилась вырваться, либо вовсе лишить жизни девушку. Метка на ее плече так и не проявлялась, лишь немного проступала еле заметная тень.

Лим сидел подле нее и не знал, что с ней делать. С одной стороны, девчонка могла дать небывалую власть, если станет послушной, а с другой, она никак не была к нему привязана, у нее попросту не было хозяина, она была полностью свободна и могла делать все, что захочет. Как бы сделать так, чтобы она об этом не прознала, да его волю исполняла. Дать ей зелье, чтоб любовью к нему воспылала? Дак оно не подействует, коли другого любит, а в бреду она часто звала жениха своего, вызволить ее просила, спасти. Договориться с ней тоже не получится, слишком характер дурной, чересчур правильный. Притвориться хорошим, и приносить жертвы людские пока не видит? Рано или поздно узнает, да и легенду ему такую не придумать, чтоб правдоподобно было. Может и зря он Малко убил, может и не обманул бы тот его, наделил бы кое-какой властью.

Яростно сплюнув, Лим занес над бредившей девушкой нож, прислонил его к шее, нажал, пуская струйку крови, и отбросил в сторону. Слишком велико было искушение заполучить ее силу в свои руки, слишком сильно хотелось выбраться из низины. Попробует держать ее в страхе, сделает из нее обезумевшее животное, посадит в клетку, сломает все живое, что живет в ней, будет учить ее исполнять приказы. Не раз так делал, потехи ради, сделает и с ней. Воспитание болью, так он это называл.

Поднявшись на ноги, он пару раз пнул ее поджатые ноги. То, что она не приходила в себя так долго, ужасно злило его. Если первое время он радовался своему успеху, представлял, как глянет свысока на всех тех, кто подсмеивался над ним, подшучивал, что он скорее не рожденный, а названный, то теперь он с каждым днем все более терзался мыслью, как подчинить ее себе. Помнится, Малко хотел быть с ней ласков, но он так не сможет. Нет той связи, чтоб держать ее подле себя и не опасаться. Бояться должен кто-то один, и это точно не должен быть он.