На жёлтый свет (СИ) - Ледовская Светлана - Страница 6

— Ты же замёрзла, — проворчал он, укрывая нас двоих одеялом.

— Не представляешь, насколько.

Мне стоило сказать ему что-то ещё. Может, включить свет и рассказать о себе. Вот только эта ночь закончится, а жизнь не будет стоять на месте. И нам двоим ни к чему все эти проблемы.

Я проснулась, когда ещё не рассвело. Не сразу поняла, где нахожусь и, только осторожно повернув голову, вспомнила. Виктор. Его рука лежала у меня под головой, а нога поверх бедра.

Осторожно приподнявшись, выскользнула из теплого плена и встала на ноги. Ломило все тело, даже те мышцы, о существовании которых я раньше не догадывалась.

Прокравшись к арке, отделяющей спальню от гостиной, воровато оглянулась. На кровати раскинулась моя ожившая мечта. Красивый гад. Мне захотелось вернуться и узнать, как он просыпается. Наверняка — потягивается, закинув сильные руки над головой, слегка выгибается, демонстрируя татуировки на широкой груди и бицепсах. Вчера я их не видела. Не до них было. И сейчас не время. Но я всё же задержалась, запоминая каждую чёрточку лица Виктора, линию шеи, ключиц и даже пальцев ног, выглядывающих из-под одеяла.

Где-то за окном взвизгнула сигнализация, и я вздрогнула, возвращаясь к реальности. Мужчина продолжал ровно дышать, слегка хмурясь во сне. Пока он спал, у меня был шанс уйти незамеченной.

В душевой на вешалке нашлась моя одежда. Виктор все-таки забросил её в стиралку и еще умудрился вынуть. Пришлось надеть слегка влажный бюстгальтер и платье. Трусики я так и не нашла, запоздало вспомнив, что сняты они были в гостиной. Искать их не рискнула и, забрав сумочку, прислушалась к звенящей тишине. Наверное, мне показалось, что я услышала шум из спальни. Уходить вот так, крадучись, было неприятно и как-то незрело. Я действительно потеряла несколько секунд на размышления, на тему возврата в кровать к Булатному. Победил здравый смысл.

На столике в прихожей лежал блокнот и ручка. Не колеблясь, я написала несколько слов и автоматически поставила роспись, в последний момент, изменив наклон и не дописав последнюю букву.

Однажды я перестану быть параноиком. Наверняка.

На крючке, рядом с зонтом висел свитер крупной вязки и круглой, немного растянутой горловиной. Пробежав пальцами по выпуклому рисунку, наклонилась и втянула запах пряжи. Она источала аромат хозяина. Снаружи наверняка зябко, в тонком влажном платье я продрогну. Воровать, конечно, не собиралась, пообещав себе самой вернуть вещь с курьером позже.

Входная дверь даже не скрипнула. Коридор был пуст.

Пока поднимался лифт, я рассматривала носки своих туфель и пыталась укротить копну волос, собрав их в узел. Уже в кабине, чтобы отвлечься от нахождения в крохотном помещении, я смогла соорудить прическу, заколов её ручкой, позаимствованной у Виктора. Даже самой себе, я не хотела признаваться, что взяла ее намеренно. Мне было необходимо иметь хоть что-то, принадлежащее ему, и плевать, что это значит.

Предрассветная улица встретила меня прохладой. Натянув свитер, я почти утонула в нём. Вязаное полотно сползло с плеча и немного прикрыло бёдра. Золотистое платье практически скрылось, оставив на обозрение редких прохожих только край подола. Слишком изысканные тканевые туфельки были вовсе не предусмотрены для прогулок по городу. Сквозь тонкую подошву ощущался каждый камешек на дороге. Завернув за угол дома, я извлекла телефон, попутно отмечая, что забыла его заблокировать, что мне было несвойственно. Такси обещали подать в течение нескольких минут. Прислонившись к шероховатой стене, я вынула сигарету и долго крутила её в пальцах прежде, чем сломать и бросить на тротуар. Курить я бросила уже давно, но запах размятого табака меня успокаивал. Это можно было назвать зависимостью. Возможно, моей единственной, если не считать одержимость музыкой.

Когда к входу дома подъехал жёлтый автомобиль, я на носочках, чтобы не сбить каблуки, подбежала и распахнула дверцу.

В салоне было душно, и я сразу же, как расположилась на сиденье, открыла окно. Водитель попытался что-то возразить, но я его проигнорировала, откинувшись на подголовник и закрыв глаза.

Квартира встретила меня звенящей тишиной. Сбросив обувь у самого порога, я прошла в гостиную и распахнула раму, впуская в комнату свежий воздух. На автоответчике мигал огонёк, сигнализируя о пропущенных звонках. Проигнорировав, я включила этническую музыку и, пританцовывая, отправилась на кухню.

Вскоре я наливала ароматный кофе из старой медной турки в изящную чашку с крохотным сколом по краю. Она принадлежала моей семье очень давно. Еще со времён моей прабабушки. Единственная вещица, которую я всегда таскала с собой во все поездки, завернув в бумагу и положив в ручную кладь между самых важных предметов.

Я уже скинула платье и снова надела на себя свитер своего, теперь уже вчерашнего, любовника. Никогда не носила одежду других людей. Даже не примеряла ничего с чужого плеча, но эта вещь создавала ощущение уюта. С сожалением подумала, что её нужно будет вернуть. Наверняка, Виктор тоже любит этот свитер. Может, тоже надевает его на голое тело. Роскошное тело.

Тряхнув головой, прогнала соблазнительный образ из памяти. Надо жить настоящим и думать о завтрашнем дне. По крайней мере — пытаться.

Кофе непривычно горчил. Солнце, скользящее по комнате косыми лучами, подсвечивало кружащиеся пылинки. Босые ноги застыли на холодном полу, и я подобрала их под себя. Обычное утро одинокой девушки, у которой даже кота нет. Мне хотелось, чтобы на пороге меня встречал когтистый питомец, но с моим графиком гастролей в доме не выживали даже тараканы. Единственным, кто верно дожидался меня, был кактус на подоконнике. Однажды он выпустил бутон. Я заметила его случайно, поливая упрямое растение. Внутри что-то дрогнуло. Словно только для меня рождалось чудо. Я сдвинула занавеску, чтобы каждое утро наблюдать за своим «жильцом».

Через пару дней, за поздним ужином, обнаружила отвалившийся увядший цветок рядом с горшком. Бедное растение. Оно заслужило того, чтобы хоть кто-то восхитился белым соцветием и его нежным ароматом. Именно так его описывали в интернете.

Мой кактус больше не цвёл. Больше года он сиротливо стоял у стекла, словно отвернувшись от меня и безразлично рассматривая раскинувшийся внизу город. Завернув его в холщовую сумку, я отдала старого друга соседке на площадке. Она потом пару раз хвасталась, что мой подарок цветёт и пахнет раз в два сезона. Хорошо, что я его отдала. Всем нужна забота и внимание. А я умудрилась подвести даже кактус. Я безнадёжна.

— Совершенная Николь… — пробормотала я раздраженно, наткнувшись взглядом на рекламный буклет своего нового альбома. — Совершенно безнадёжная неудачница.

Глянцевая бумага рвалась с сочным звуком, приятно ласкающим ухо. С чистой совестью отправив обрывки в мусорное ведро, я ополоснула чашку, вытерла фарфор досуха и привычным движением вернула на отдельную полочку. Там же оказались турка и можжевеловая подставка. Пустая кухня сияла чистотой. Раз в неделю в квартиру приходила домашняя помощница. Она наводила порядок. Забот ей перепадало немного: выбросить завядшие букеты из понравившихся подаренных мне цветов, стереть пыль, выстирать постельное бельё, сдать и забрать из химчистки одежду.

Телефонная трель заглушила музыку. На дисплее телефонного аппарата высветился номер абонента, с которым разговаривать мне не хотелось совсем. Спустя несколько звонков сработал автоответчик.

— Николь, твоя манера игнорировать меня уже приелась. Возьми трубку, это касается работы, — мужской голос просто сочился едва сдерживаемой злобой. — У нас встреча со спонсорами, и ты должна на ней быть.

— Конечно, должна, — прокомментировала я с сарказмом, зная, что меня не услышат. Даже, если бы я сказала это Рустаму в лицо. Он слышал исключительно только себя.

— Перезвони мне сразу же, как прослушаешь сообщение!