Град разбитых надежд (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 80

«Знаю про дирижабль…» — хотел бы ответить Джоэл, но догадался, что рикша либо не поймет, либо сочтет пассажира полоумным, поэтому он только с участием вручил вознице золотой со словами:

— Иди-ка ты домой. Развесь усиленные Ловцы Снов на всякий случай. И отдохни после отбоя.

— Усиленные? Да я не болен, это так… — обиженно буркнул рикша. — А как же вы?

— А я отсюда дойду пешком.

— Но там кордоны! Квартал Ткачей оцеплен весь! — все еще не узнавал охотника без меча рикша. Цитадель не обязывала опытных воинов носить единую форму, ограничивалась рекомендациями в выборе оттенков. Охотников безошибочно узнавали по длинным мечам и удостоверениям. Но маленькая табличка лежала пристегнутой к внутреннем карману плаща, а меч оказался навечно утрачен. Джоэл ощущал его потерю, будто лишился, как минимум, пальца на правой руке, если не всей кисти.

— Я дойду, не переживай. Меня пропустят!

— Да вы охотник! — только догадался недалекий парнишка, застыв возле своего экипажа.

Джоэл решил возвращаться через Квартал Ткачей: так он срезал путь, но на самом деле надеялся еще раз как будто случайно повидаться с Джолин. «И дернуло же меня в такое время кинуться куда-то на другой конец города. Зачем, спрашивается? — сокрушался Джоэл. — Чтобы узнать про дирижабль? А что если «смерть смотрит на тебя сквозь закрытые веки» — это пароль революционеров? Я уже ни в чем не уверен. И уже опаздываю. Ладно, если Уман спросит, где был, скажу, что проверял важную свидетельницу по делу Легендарного Сомна. Надеюсь, меня не сделают самого свидетелем. Если меня отстранят от расследования, впору посылать все к Хаосу и сбегать в стригали».

Вокруг встревоженные горожане обсуждали пережитые и грядущие потрясения. Все чувствовали, что первое выступление бунтовщиков это еще не конец. Джоэл надеялся, что хотя бы не начало чего-то более страшного, чем недавно произошедшее.

— Ты слышал…

— Да-да, а я видел плакаты…

— Плакаты? Оружие…

Шахтеры и военные сновали по улицам, а разрозненные слова вперемешку с неразборчивой бранью марали воздух липким привкусом дыма. Грязные стены слоились новой копотью. Откуда-то доносился плач, откуда-то — крики. Джоэл плыл в душной дымке чужих печалей, сливаясь с ними, но не пропуская в душу. Он вновь судорожно стремился только к Королевской Улице.

Пекарня осталась на месте, никуда не делась, не растворилась сном. Еще недавно он видел Джолин, а значит, и ее земляника, и ее поцелуй не примерещились ему в лихорадочных метаниях. Если он вообще выходил из стен психушки. Встреча с Каменным Вороном из снов, с этим странным бродягой, искалеченным непонятными укусами — зубов Змея — лишь добавляла нереальности всему происходящему.

Частички дыма набивались в ноздри, но обоняние еще накануне притупил пожар в трущобах, слух еще не восстановился после гула выстрелов и взрывов. Все внешние проявления реальности отделялись мутной пеленой, и Джоэл с каждым мигом терял концентрацию. Он ненавидел такое состояние, поэтому упрямо двигался вперед, считая шаги.

Снова показалась пекарня — будто вечность прошла. В окнах еще не горел свет: несмотря на пасмурную погоду, сумерки не сгустились. Зато из трубы уже вполне мирно струился дымок, и только немного закопченная рама чердачного оконца напоминала о пожаре.

Джоэл остановился на Королевской Улице, не зная, что предпринять. После нескольких минут сбивчивого замешательства он наткнулся взглядом на лестницу, ведущую на крыши. Ее не убирали днем, как и мостки охотников: ими при надобности пользовалась дневная стража. Джоэл счел, что никто из солдат не помешает ему при наличии удостоверения, но на всякий случай огляделся по сторонам. Удостоверение не щит, чтобы им везде прикрываться, да и от лишних подозрений Зерефа Мара не спасло бы.

Джоэл надеялся, что сумеет рассмотреть подробности пожара на чердаке. Он поднялся по хлипким тонким ступенькам, напоминая себе, что следовало бы попросить у руководства переоснащение по части лестниц в Квартале Шахтеров. Но древесины в городе не хватало, топили еще как-то углем и торфом, в горах добывали камни, а вот лес сохранился только на немногочисленных горных плато, охваченных стеной. Корабельные сосны навек пропали в Хаосе, так что обходились по большей части тем, что осталось с прошлых эпох.

Под действием стимуляторов охотникам вовсе не требовались дополнительные приспособления, чтобы подняться на пару этажей по отвесной стене. Но теперь Джоэл неуверенно цеплялся за перекладины, надеясь, что они не заскрипят расстроенной колесной лирой.

Вскоре он заглянул в чердачное окошко. Стекло лопнуло, а его осколки торчали острыми пиками едва соединенных трещин. Внутри помещения просматривались обгорелые доски, несколько закопченных мешков, возможно, с мукой. Валялось грязное от сажи ведро.

«Если он сам подпалил чердак, то сильно рисковал, — задумался Джоэл. — Значит, риск был оправдан, чтобы отвести от себя малейшие подозрения. Только вот верить ли мне Джолин?»

Вновь инстинкт охотника заставлял сомневаться. При всем очаровании юной и несчастной Джолин оставался реальный шанс, что «невинная жертва» оговаривает своего «злого мучителя», например, чтобы стать владелицей пекарни. Джоэл ненавидел себя за такие мерзкие мысли, но он видел слишком много грязи Вермело.

Иногда жены доводили до обращения неугодных мужей, а потом умело разыгрывали печаль и отчаяние. Порой мужья издевались над женами так, чтобы тех поглотили собственные кошмары. Иногда соседи делали неимоверные подлости, желая заполучить дополнительную комнату или целый дом: кто-то писал доносы, замечая кошмары в Ловцах Снов, кто-то сам проявлял изобретательность, помогая в их создании. На памяти Джоэла одну добропорядочную престарелую даму из Квартала Торговцев довел до обращения ее же сын, приходя ночами в черном покрывале, стоя под окном и скребя в стекло. Нервы женщины не выдержали, сомн из нее вышел слабый. К счастью, убил ее не Джоэл, зато он лично задержал ее поганца-сына, вычислив его по образам из его Ловцов Снов. Иногда Вермело сам обличал грехи его жителей, и за эту ничтожную помощь приходилось даже благодарить Змея. Но она не умаляла все то зло, которое вершилось под взглядом Алого Глаза. Впрочем, на Королевской улице и свет Желтого не показывал ничего утешительного.

Джоэл уже собирался спускаться, не найдя для себя ничего примечательного, когда услышал разговор, идущий с первого этажа, прямо с кухни. Из-за плотно закрытых ставень доносился приятный аромат хлеба. Он не шел в сравнение с отвратительным духом копоти, который выпорхнул из чердачного окна, точно облезлая ворона, стоило лишь заглянуть. Запах свежей выпечки успокаивал, но вот разговор, приглушенно доносившийся изнутри, заставил мгновенно насторожиться.

— Глупая девчонка! Как ты могла попасть в эту передрягу? — рычал и громыхал голос Зерефа Мара. — Теперь за домом круглосуточная слежка! И как ты предлагаешь нам работать?

— Я не хотела! — растерянно, но яростно оправдывалась Джолин.

«При слежке так сложно разносить хлеб?» — скептически подумал Джоэл, бесшумно спускаясь на пару ступеней. Вскоре он сумел приникнуть глазом к узкой щели меж досок, заглядывая внутрь и оставаясь незамеченным. Если бы он не решил вопреки официальным правилам полезть без ордера на чердак, то не стал бы свидетелем ругани внутри проклятущей пекарни. А он давно уже надеялся застать скрытных обитателей за разговором о своих секретах. Но пока они только бранились, не называя ни имен, ни фактов.

— Ты «не хотела». Ты много что не хотела, а попадала. Ты приносишь несчастья! Вечно ты! Зереф! — восклицала жена пекаря, всплескивая руками. — Зря мы тогда взяли ее с собой.

Джолин стояла у печи, опустив голову и сцепив руки на подоле серого платья. Отблески пламени из-за печной заслонки делали ее светлые волосы рыжими, создавая иллюзию, будто вся она состоит из огня. Внутренне она и правда полыхала гневом. Джоэл прекрасно знал эту прямую спокойную позу, жестко сцепленные пальцы рук, неподвижные черты лица. Не смирение побежденного — именно гнев. Так он сам порой представал перед Уманом, невозмутимый внешне, но напитанный яростью изнутри.