Точка Бифуркации III (СИ) - Смит Дейлор - Страница 4

— Кали вытаскивай нас отсюда подальше. — успел бросить я, прежде чем демоница перетащила нашу тройку куда-то на опушку ближайшего леса.

Можно было и сразу её попросить перенести Бибу, а следом и нас подальше от школы, но в голове возникали небезосновательные сомнения, что колючая демоницу может и не признать. Поэтому пришлось аккуратно, используя давно известные и нередко самолично созданные слепые зоны камер видеонаблюдения, переместиться к ежихе на встречу.

— Ты что здесь делаешь? — моментально спросил я вслух стоявшую напротив глыбу с иголками.

Та, традиционно, изъясняться нормальным человечьим языком себя утруждать не стала. Вместо этого отправила мне посредством ментальной связи самый настоящий спам картинок. Причём их было так много, что я уже во второй раз за вечер опешил и ненадолго завис, прокручивая в голове несколько десятков мыслеобразов. Слава небесам, что Боба был не такой болтун и в основном общался кратко и лаконично.

Из того, что я понял и удалось таки «перевести», выходило следующее: первое, Биба рада меня видеть и второе, ей срочно нужен Боба. А ещё… ещё я кажется должен дать ему отпуск.

— И ты только ради этого прямо сюда в школу пришла? — опрометчиво воскликнул я.

Взгляд, которым меня следом одарила громадная ежиха, резко изменился с приветливого на недовольно-агрессивно непонимающий. В стиле «В смысле ТОЛЬКО ради?».

— Ну ладно, надо так надо. — поспешно добавил я, приказывая колючему появиться.

Ежачьих нежностей, пара, нам с ухмыляющейся демоницей, являть не стала. Боба окинул меня несколько печальным и отстранённым взглядом, после чего направился в мгновенно открытый уже вновь довольной ежихой разлом.

Как-то всё так быстро и неожиданно произошло, а затем также закончилось, что я ещё полминуты задумчиво смотрел в точку, где недавно закрылась аномалия.

— Ты что-то поняла? — повернувшись к Кали, поморщившись спросил я.

— Конечно, господин.

— И?

— У них брачный период наступил. — как само собой разумеющееся произнесла демоница.

— Да уж…

Почесав затылок и немного потоптавшись на месте, я скомандовал возвращение в школу. И это было весьма вовремя. Как оказалось, по тревоге подняли не только дежурные отряды службы охраны, но и вообще всех. В частности, наша куратор уже была на этаже и командовала строиться, чтобы нас всех пересчитать.

Успел я в самый последний момент, выбегая из своей комнаты и присоединяясь к общему строю под любопытные глаза Стёпы. Остальные, похоже, моего отсутствия не заметили.

Стоило отметить, что благодаря какому-то механизму, все окна жилого корпуса и, как выяснилось немного позже, всей школы, были перекрыты защитными металлическими щитами.

Пересчитав нас на два раза, Анастасия Викторовна поднесла рацию к губам и чётким голосом произнесла:

— Блок пять-один. Мои все на месте. Без происшествий.

— Принято. — раздалось ей в ответ.

Куратор была как никогда серьёзна и внимательна. Женщина ещё с минуту нас пристально оглядывала, параллельно прислушиваясь к звукам на улице, после чего кивнув собственным мыслям нарушила тишину.

— Сейчас спокойно расходимся по своим комнатам. Двери в них, как и в секции, не закрываем. Я буду здесь. — кивком головы указывая на кресло возле входа на наш этаж, бросила женщина. — При малейшей опасности следует вернуться сюда же, в холл. В целом, я вас успокою. С мест докладывают, что на улице всё тихо и спокойно. Поэтому постарайтесь уснуть и выспаться. Вопросы?

— Что это было? — одновременно вырвалось из уст сразу двух старшеклассников.

Помимо нашей секции, где жили мои одногодки, были ещё три, где нам компанию составляли ребята с шестого по восьмой класс.

— Вы всё сами видели. Предположительно, где-то недалеко произошёл небольшой пробой.

Оглядев нас ещё раз, женщина скомандовала отбой и направилась к месту своего дежурства. Дверь на этаж была уже давно заперта.

Утром следующего дня мы уже могли наблюдать привычное небо из своих окон. О вчерашней тревоге и в целом произошедшем, не напоминало абсолютно ничего, кроме одного.

Бесконечные разговоры и обсуждения увиденного на каждом углу. В столовой, на переменах, на уроках и даже на полигоне, везде только и судачили о «громадной игольчатой твари с красными глазами».

Вообще, описания Бибы частенько менялись в зависимости от фантазии рассказчика, но общие впечатления были примерно у всех одинаковы. Она была огромная, страшная и невероятно быстрая.

Я всё это слушал вполуха, больше наблюдая за суетой охраны и прибывших ещё вчера военных. Последних с ночи пока не уменьшилось, но, учитывая отсутствие каких-либо угроз и опасностей для обучающихся, скоро они все должны успокоиться и разъехаться.

Пока я обедал и считал ворон за окном, не участвуя в общей дискуссии, не заметил как внезапно в столовой наступила тишина. Подняв глаза, я с большим неудовольствием обнаружил, что в помещение вошёл никто иной, как директор нашей школы.

— О, чёрт. — вяло бросил я себе под нос, отворачиваясь в противоположную сторону.

За прошедшие несколько лет, у меня с новым директором сложились довольно сложные и весьма своеобразные отношения. Наша война длилась уже третий год, и никто не собирался сдавать позиции.

Тимофей Степанович с честью прошёл через все мои испытания пургеном, а также прочувствовал на себе ряд других пакостей, частенько происходивших с ним после конфликта со мной. Теперь мужчина не ел и не пил в школе от слова совсем, смотрел куда садился и куда наступал, а также, никогда и не при каких обстоятельствах не снимал с себя барьер.

В тоже время, мне всё это тоже даром не проходило. Нет, Тимофей Степанович не жаловался ни князю, ни кому-либо другому. У него хватало сил, опыта и воли справляться самостоятельно. Отчасти даже со мной.

Едва заприметив меня, он незамедлительно взял прямой курс в сторону нашего стола.

— Обломов, вижу ты доел? — остановившись напротив, произнёс мужчина.

— Ещё нет. — уставился я на стоявшую передо мной пустую тарелку и следом же принялся медленно и не спеша допивать остатки компота.

— Вставай. Предъяви к осмотру рукава и воротник. — не обращая внимания на мои действия и слова, безапелляционно произнёс он.

Подобный цирк разыгрывался здесь далеко не впервые за эти несколько лет. Правда, если исключить моё имя, то «жертвами» директора обычно выступали ребята из старших классов, в том числе и зарвавшиеся благородные, опрометчиво решившие, что нарушения школьного устава могут им сойти с рук.

Среди ребят помладше, частым героем в подобных сценах выступал в абсолютном большинстве случаев только я. Порой это настолько мне надоедало и раздражало, что я всерьёз размышлял о том, чтобы плюнуть на все и покинуть эту школу. Но потом до меня не без помощи Кали дошла запись разговора Тимофея Степановича с женой. Там он ей после очередного этапа обострения отношений со мной, поведал, что буквально грезит тем днём когда я «свалю из его школы». Естественно, такой подарок этому старому хрыщу преждевременно я дарить не собирался. Уж не знаю почему, но эта информация будто дала мне новых сил и я запретил себе даже думать о «побеге». Пусть сам уходит.

Побег, кстати, как таковой, им бы и не являлся. В один из дней, два года назад, когда наши отношения с директором были на одном из пиков накала, об этом прознал граф Белорецкий. Он тогда как раз был с инспекцией в школе и не преминул возможностью немного со мной побеседовать. И когда по его инициативе речь зашла об этой ситуации, он мне отчётливо дал понять, что руководство школы, своих педагогов и кураторов, я обязан слушаться. Неуправляемый ученик им здесь совсем не нужен — это дурной пример для остальных, как минимум. В общем, я был волен уйти в любой момент, если того пожелаю. Каких-либо обязательств на мне нет и никаких претензий род Белорецких ко мне иметь тоже в таком случае не будет. Но если уж решил остаться и учиться, то должен подчиняться общим правилам и школьному уставу.