НеТемный (СИ) - Изотов Александр - Страница 42

А моё чутьё говорило, что она там будет. Похоть в глазах старика была настоящей, дурманящей, лишающей мозгов.

Инициация — это и вправду довольно интимный процесс, когда сливаются два сознания, послушника и его учителя-мага. Послушник полностью открывает свою душу, позволяя учителю собирать магические паззлы во внутреннем поле, активируя нужные точки и усиливая необходимые меридианы.

Тем более, по природе магии так сложилось, что женщина забирает, а мужчина отдаёт. Женщина может даже быть слабее, чем мужчина-маг, но во время любовных утех она спокойно выкачивает энергию из более сильного партнёра.

Во время инициации Вайкул, который так ревностно пёкся о своём ранге Старшего Мага, мог этого не бояться. Наоборот, нечистый на руку наставник мог подчистую высосать энергию из доверчивой послушницы.

Секс не был обязательным условием. Навряд ли наставница у Креоны занималась такими извращениями со своими послушницами, это всё-таки храм богини Моркаты, пусть эта богиня и была довольно мрачной. Тем более, если наставницу беспокоит будущее своих учениц, она наоборот будет максимально сосредоточенной, ведь одна ошибка в инициации — и это уже не исправить.

Правильная инициация — ювелирная работа. Можно доверить подковать лошадь хорошему кузнецу, а можно такому, что лошадь потом навсегда покалечится.

Мир магии жесток и несправедлив. Самостоятельно послушник не сможет перескочить на следующую ступень. Это просто невозможно, и это знают все. И ученики, и маги.

Поэтому таких озабоченных стариков, как этот Вайкул, полным-полно… Некоторые магистры и маги вообще исключительно берут в ученики молоденьких послушниц, их даже не волнует, какая у них стихия.

И это дикое варварство, когда маг воздуха, которым был Вайкул, будет настраивать меридианы колдуньи холода. Если Креона выживет после инициации, то сильным магом ей подавно не стать, это будет уже порченная лошадка.

Вайкула это навряд ли беспокоило…

А вот меня теперь беспокоило. Правда, я и сам планировал потом взять Креону в ученицы, но магия Тьмы универсальна, и моя инициация, наоборот, сделала бы чародейку поистине могущественной.

Есть способы овладеть Тьмой, при этом избежать поклонения Бездны. Их я вычитал в Завете Ушедших, правда, они скрыты в довольно запутанных строках.

Там, в своём мире, я не мог рисковать — слишком поздно я узнал об этом. Здесь меня ничего не сдерживало, и я очень хотел узнать, работают ли методы Ушедших во Тьму.

И если это так, то в лице Креоны я получил бы могущественного союзника.

— Брат, — меня снова отвлёк шёпот, — Мои молитвы услышаны…

— А-а-а!!! — я со злости долбанул ладонью по стене, рядом с головой висящего лысого охранника. Полумёртвый пленник в углу даже вздрогнул от моего приступа ярости.

— Ах ты ж, дохляк ничтожный, — я выругался, — Какие ещё, на хрен, молитвы⁈

— Брат-лиственник… пить…

Округлив глаза, я бодрым шагом снова дошёл до пленника. Не церемонясь, развернул его спиной, сорвал крохи лохмотьев. Света фонаря едва хватало, но я чётко видел вязь татуировки на спине.

Витиеватое, красивое дерево. Толстый ствол, по которому льётся энергия вверх и вниз — крона его поддерживает небо, с которого льётся свет, а корни, которые были даже ещё массивнее, уходят во тьму.

— Древо услышало мои молитвы… — шумно пыхтя носом в стену, просипел пленник.

— Да чтоб тебя, — выругался я, отправившись за ключами.

Дверь слегка скрипнула, выпуская свет от фонаря в моей руке в коридор. Я вытащил в тёмную щель кончик дубины, мысленно приказал выглянуть щенку.

— Посмотри, — прошептал я.

— Сам-сам-сам, — раздался возмущённый щенячий шелест.

— Ты, тень никчёмная! Шутки кончились, мне помощь нужна.

— Хам-хам-хам…

Стиснув зубы, я раздумывал, что можно сделать с дубинкой и щенком такого, чтоб цербер, наконец, понял серьёзность моей просьбы. Но тут вмешался лиственник, кулем валяющийся рядом, у двери.

— Быть может, брат, бедная тварь просит обычной ласки?

Я возмутился:

— Какой ещё ласки⁈ — и тут же, через секунду, до меня дошло, — Постой. Ты слышишь его?

— И слышу, и вижу, — тяжко произнёс пленник, — Лиственный Свет указующий, освети нам путь тернистый, покажи, что уготовано…

Он замолчал. В свете фонаря его мокрая борода лоснилась — это я его попытался напоить, правда, бедняга чуть не захлебнулся. Но вроде стал пободрее, вот только отключился опять. Сил у него было с булавочную головку, и то, что их стало больше на ещё одну булавочную головку, дела не меняло.

Услышав пленника, я с недоверием сам выглянул в коридор. Здесь царила темнота, густая и кромешная, и даже чувствовался тонкий шлейф той самой, великой и всепоглощающей Тьмы. Я потянул носом, явственно чуя, что в этом подземелье происходит что-то тёмное.

Вот и кровь во мне грелась и потихоньку закипала, как поставленный на угли чайник. Значит, и вправду какое-то заклинание висит здесь. Выйду, и Вайкул будет уже знать, что я сбежал.

Фонарь — это, конечно, хорошо. Но свеча внутри склянки освещала дорогу на небольшие пару метров вперёд, да ещё была отличным ориентиром для тех, кто захочет напасть на меня из темноты.

Эх, сейчас бы Тёмную Ауру. Я бы не только оглядел коридор. Я бы просветил… кхм, то есть, мой взор упал бы сразу на весь замок, со всеми его жителями и секретами. Всё, что бросает малейшую тень, стало бы мне известно.

Я прикрыл глаза. Так-то, получилось же с исцелением, может, получится и со зрением? Призыв Тьмы сработал, и я попытался за ту долю секунды, что она подёрнулась, выбросить вперёд Тёмный Взор.

Видение мелькнуло, коридор проявился для меня, застыв на мгновение, словно мир в момент удара молнии, но тут же снова погрузился во Тьму. Да ещё в такую зловещую, с явным кроваво-красным оттенком. Потому что бросская кровь во мне сразу же вскипела, на мгновение мне в темноте даже почуялось свечение от пальцев.

Да чтоб тебя, смердящий свет!

Что-то я успел увидеть в коридоре, что тронуло мою интуицию. Кажется, то самое охранное заклинание, и оно висело на стенах мерцающей бахромой.

Но мне надо было рассмотреть лучше… Ещё раз призову Тьму, и тогда буду тут всё крушить в ярости, никакого толку уже не будет.

— Ты… — я снова поднял дубинку, —…кхм… цербер… кхм… пожа… ух-х-х! Пожа… лу… — ох, это и вправду было для меня трудное слово, — Пожалуйста.

Я выдохнул. Сказать это слово, если мне бы надо было кому-то лгать, было легче лёгкого. Но сейчас я не лгал, а действительно просил.

На торце топорища показалась чёрная точка носа, потом зубы. Я снова вытащил топорище, прикрыл глаза.

— Там-там-там, — ответил щенок, и коридор снова вспыхнул для меня через его глаза.

Вот теперь мне стало ясно. В коридоре на стенах смутными пятнами и вправду поблёскивала бахрома заклинания. Оно лучилось, будто вытягивалось из щелей в кладке, тянулось куда-то к центру, двигалось вслед за воображаемой тенью. Потом исчезало… Но тут же снова в этом же месте появлялись короткие едва зримые лучи, вытягивались из-под кирпичей, двигались, будто стрелки часов, и опять исчезали. И так по кругу.

Я знал, что это. Такое заклинание вешается, когда колдун движется по коридору, набрасывая сигнальную магию на тени вокруг. А тени возникают от фонаря в руках колдуна, вот они и запомнили это движение источника света.

Вайкул был слабоватым магом, поэтому, чтоб не тратить много сил, навесил сигнальные тени с большим интервалом. Рядом с камерой, метрах в четырёх, было пятнышко. Следующее в конце коридора, где он заворачивал за угол.

Хмыкнув, я поставил фонарь на пол. Если бы я прошёл по коридору с источником света, то это бы и вызвало реакцию. Как тут перемещаются охранники, я не знал, но выяснять времени не было.

Я без особых церемоний забросил пленника на плечо. Звякнули ключи у меня на поясе, сабля в ножнах мягко стукнула по бедру. Вот теперь можно и двигаться.