Атрак (СИ) - "1ex0" - Страница 30

Дракалес ожидал свою ученицу на том же месте — в чертогах тренировочных, держа в руках своих меч, который люди носят в двух руках, когда как стать Дракалеса позволяла ему пользоваться тем же клинком, держа его в одной руке. Это Золина поняла лишь только сейчас, когда предстала перед тарелоном. Владыка войны стал говорить с ней, и были слова его поучительны и преисполнены знаниями боевыми. Он помогал ей запоминать названия различных приёмов, обговаривал с ней всякую боевую мудрость. К примеру, использование размытого взгляда, правильность боевой стойки, отношение к противнику и прочие наставления, полученные от Уара, Татика и Лиера. Эти мысли были очень сложны, так что сознание девичье вскоре стало туманиться от переполняющих её разум знаний. Поняв это, ваурд сказал: «Что ж, на это мы и завершим тренировки» На что ученица его изумилась: «А чего это так? С Асаидом и Вихрем ты сражался, наставляя их при помощи побед над ними и словами мудрыми, а на мне ограничился лишь словами? Тогда я буду ходить всезнайкой, а руки меч держать не смогут. Кому я дам отпор в таком случае?» — «Забыла ты одно из поучений моих — что не нужно тебе поднимать ропот на мои методы, если даже покажутся они тебе лишёнными смысла. Не с проста таким образом я поступаю с тобой. И это вовсе не унижает твоего достоинства перед другими» — «Тогда какова же причина?» — «Сытость. После того, как человек отведал кушанье, не гоже браться за дело. Почему это так, мне не дано знать. Возможно, это ваша потребность, как сон, пища иль вода. Должно пройти ещё время, прежде чем ты сможешь сойтись в поединке со мной. А чтобы время это не прошло даром, я решил преподнести тебе тактические и боевые знания» — «Ладно, позже так позже» И они покинули тренировочный зал.

Всё то время Золина бездействовала. В голове её осталось ещё столько мыслей, что даже чтение книги, которую дал ей трактирщик, будет тяжким занятием, поэтому она составила Дракалесу компанию в прогулке по стенам города. В тот час светило уже садилось за горизонт, окрашивая закатное небо в багрянец. На востоке уже подступала темень. И ваурд непрестанно глядел туда, куда оно опускалось. «Прекрасно, не так ли?» — прервала молчание Золина. Дракалес отвечал ей: «Что есть прекрасно? Какое человеческое чувство выражает это слово?» — «Когда ты смотришь на закат, разве ты не хочешь что-то сказать?» Дракалес в очередной раз глянул на увядающий день и отвечал: «Никаких мыслей не возникает» — «Странно. Просто ты смотришь туда, как будто наслаждаешь этим видом» Чуть помолчав, ваурд отвечал: «Что есть наслаждение для человека? Тепло, что растекается по всему телу, и это хорошо для него. В моём понимании слово «наслаждение» имеет другое значение. Если вообще имеет место в моём существовании. Я наслаждаюсь войной и всяким её проявлением. Но это никак не значит, что в сражении с противником моё тело наливается теплом. Мой смысл — война. А потому исполнение моего предназначения и есть наслаждение» — «Мало что поняла из твоих слов, но ясно одно — закат красивым ты не считаешь» — «И это также не совсем верно, но более приближено к истине» Погрузилась в раздумья молодая воительница, но эти думы пришлось прервать, потому что Дракалес снова обратился к ней: «Почему ты принимаешь пищу?» Она чуть-чуть призадумалась, пытаясь понять, действительно ли она услышала то, что сказал ей сказал Дракалес. Когда молчание начало затягиваться, она всё-таки переспросила. Ваурд повторил вопрос и добавил: «Когда мы путешествовали по драконьим полям, я всё ожидал, когда же ты проголодаешься. Однако я не видел, чтобы твоё тело испытывало это чувство. Сколько времени прошло, но эта потребность в тебе не пробуждалась» — «И что? Ты хочешь сказать, я могу жить без приёма пищи?» — «Я смотрю на тебя и вижу: ты — человек, как все, кто тебя окружают. Но в то же самое время многим ты и отличаешься от них. Более того, думается мне, что в тебе есть нечто, какая-то частица и от меня. Но вот только неясно мне, откуда» Золина изумлялась, слыша эти слова и не могла поверить в это. Дальнейшие разговоры у них были об этом.

В тот миг, как от закатного светила не осталось ничего, ваурд остановился и, повернувшись к Золине, выставил меч, как словно ученица его в один миг стала ненавистным врагом. Девушка неуверенно достала Лакизу и заговорила: «Что, прямо здесь?» — «Именно. Вечер станет для тебя очередным испытанием, что поможет тебе развить внимание, и сможешь ты уклоняться от таких ударов, которые иной кто и заметить не успеет» Слова эти пришлись по душе Золине, ведь понимала, что ваурд желает обучить свою ученицу особенному искусству, однако тарелон утаил от неё, какие испытания она должна претерпеть вначале. И поединок начат был бодро, постепенно обращаясь в постоянные поражения Золины, что стало причиной её роптаний. На что Дракалес говорил: «Претерпевая страдания и преодолевая нежелание, ты закаляешь нрав и готовишь себя ко всякому. Ведь случается так, что враг попадётся превосходящий тебя по мастерству или могуществу. В таком случае тебе нужно не поддаваться нагнетающему чувству тревоги, злобы иль печали, но стойко претерпевать его удары и хладнокровно выжидать того мгновения, как он совершит ошибку. Или же самой подстроить всё так, чтобы враг ошибся непременно и так одолеть его. Тогда ты сможешь смело заявить: «Я победила», ведь малый одолел великого, побеждённый воспрянул над победителем. Но я скажу, что это будет большее, нежели победа, потому что побеждают в равной схватке. Ты же познаешь триумф» Следующие попытки побороть учителя производились Золиной с настойчивостью и целеустремлённостью. И девушка выказала всё своё мастерство, на которое способна, нанося свои нелепые удары, совсем позабыв обо всех поучениях могучего ваурда. В тот же миг, как она устала и опустила Лакизу, её учитель сказал: «С такими ударами, которыми ты осыпала меня, тебе лишь поражение сыскать суждено» «Что не так?» — отдыхиваясь, спросила девушка. Ваурд на это ей ответил: «Ты забыла всякое моё поучение, что я тебе предоставил раньше. Твой взгляд… он глядел на острие моего оружия постоянно. Твои руки слушались указанию разума, а тот прозревал слабое место и наносил удар туда, где по твоему представлению было наиболее уязвимо на тот миг. Перед тем, как встретиться с моим клинком, твоя рука замедлялась, страшась нанести мне увечье. Позиция твоя была неустойчива, так что, задумав я поразить тебя, моей руке хватило бы встретиться с твоей саблей, чтобы твоё тело потеряло равновесие и повалилось наземь» Слова эти опечалили Золину, потому что много сил отдала тому поединку, когда как он оказался лишь нелепым телодвижением, которое подходит лишь для насмешки. Но ваурд подбодрил её: «Вновь ты позволяешь гнетущему чувству печали овладевать тобой. Отринь его, потому что твоё нелепое ведение боя есть цель, к которой нужно тебе стремиться. Бесцельное существо ничтожно. Радуйся тому, что ты имеешь цель» Золина задумалась над тем высказыванием, и разум её просветлел. Она просила Дракалеса ещё раз испытать её, но тарелон Атрака имел другое мнение: «Пусть усталость пройдёт. А после я испытаю тебя снова» Договорив это, он устремил свой взор на звёзды. От вечернего света остался лишь небольшой участок багрянца, на западе уже стали проявляться мерцающие точки, и ваурд стал глядеть на них. Его спутница также уставилась в небеса и заговорила: «А в какой стороне твой мир?» Дракалес усмехнулся: «Неверны предположения твои, потому что не в пространственном соотношении отдалены миры наши. Но словом это не объяснить» — «Значит, миров даже больше, чем звёзд?» — «Именно так я и сказал в самом начале. В каждом мире ещё столько же звёзд. А те миры разбросаны таким же образом, как и звёзды разбросаны по Вселенной» Чуть помолчав, девушка отвечала: «В голове не укладывается» — «От разума это сокрыто. И открыто лишь тем, кто размышляет об этом каждый миг своей жизни» — «Мне бы о своей стране узнать побольше, а я уже лезу в другие миры» — «Порой мы глядим в небо и осознаём, что оно не наше. В сознании всплывают картины, на которые нам более потребно глядеть. И мои картины — это багряный свод Атрака» Золина притихла. Какие размышления в тот миг посещали её, не ведал никто, но они были прерваны Дракалесом: «Теперь же твои силы восполнились, и ты готова продолжить сражение. Для начала вспомни всякое моё поучение и приготовься биться» Золина ухватила саблю обеими руками (руки её были невеликого размера, а потому рукоять одноручного оружия умещалась в обеих ладонях), а после этого стала вспоминать мгновения, когда учитель показывал ей боевую позицию, в которой нужно вести ей сражение. Когда же она приняла верное положение тела, ваурд сказал ей: «Теперь же пусть взор твой станет рассредоточен, чтобы ты была готова ко всякому удару» В тот миг, как девушка изготовилась, тарелон нанёс удар. И, к великому удивлению Золины, Лакиза, сама приняла нужное положение, парировав удар учителя. Уловив удивление на её лице, ваурд сказал: «Оружие само стало защищать тебя, не так ли? Узри же мощь истинной войны» Договорив это, учитель стал наносить серию быстрых и могучих ударов. Не покидая состояние боевой готовности, Золина уворачивалась и парировала всякий удар, чему сама изумлялась. Конечно, те удары не считались боевыми, но они заставили Золину отшагать немного назад, чтобы не упасть. Но всё же это произошло, и хрупкая ученица не удержалась на ногах. Однако рухнуть на пол ей не позволил Дракалес. Метнувшись в одно мгновение к ней, он в последний миг успел схватить её, предотвратив падение. Золина не удивлялась быстроте реакции и скорости шага ваурда, она не злилась по поводу того, что сам тарелон её заставил упасть. Она лишь с неким ожиданием глядела в целиком оранжевые глаза спасителя. Чего она ожидала, не ведомо было богу войны. Убедившись, что ученица его способна самостоятельно стоять на ногах, он отпустил её и заговорил: «На этом занятия подошли к концу. Но это не было тренировкой. Просто таким образом я понял, насколько ты готова принимать мои наставления. И должен сказать, твоё тело готово к этому больше, чем ты думаешь. Чем скорее поймёшь ты грани своего величия, тем скорее наступит миг познания нового, того, чего ты ещё не познала» Слова эти Золину очень воодушевили. И хоть усталость тяготила её, она осталась с Дракалесом, который принялся глядеть на звёзды.