А.К. Удар, направленный на себя (СИ) - Дурова Надежда Андреевна - Страница 17

— Ты спаситель, знаешь это?

— Твоя подруга сейчас на пути к домику, где ее многоуважаемый отец складирует не самые хорошие воспоминания о ее детстве.

— Привезли Сэма.

— Наследника дома драконов?

— Очень смешно. Я вскрыла его, недавно закончила отчет. Это убийство.

— С чего решила? Веревка подсказала?

— У него в прямой кишке была записка…

— Фу, Боже, Соф!

Она подошла и протянула небольшую бумажку в запечатанном файле.

«Тик-так. Тик-так.»

— Эмер?

— В бешенстве.

Дом, где сейчас ступала Адалинда Кейн, явно не сильно ее приветствовал.

*День рождение, 14 лет. Хороший возраст для красочной вечеринки, друзей и огромной пиццы.

— Но папа я хочу праздника!

— У тебя даже нет друзей!

— И кто в этом виноват?!

— Ты! Только ты. Но не переживай. Они тебе не нужны. Ты лучше каждого из них.

— У меня же день рождение! Разреши прийти хотя бы брату. *

В висках резко застучало. Голова стала кружиться. В тот день не было праздника. И Эмера в тот день… не было.

— О, моя дорогая. Здравствуй.

— Отец.

— Пришла за помощью?

*Аде почти 13. Она слышит, как внизу отец кричит на сына.

— Ты снова разочаровал меня!

— Ну, конечно, я же не твоя милая девочка. Не твой юный гений и не игрушка для помыкания и расточительства. Не расхлебываю твои дела направо и налево, не решаю вопросы с бумагами, зарплату побегушкам не просчитываю. Какое разочарование!

Маленькая сестра показалась в дверном проёме. Эмер нервно сделал глоток воздуха и сжал кулаки.

— Я не… я не это имел… Эдель, я не хотел. *

Старший брат, которого она почти не замечала все детство, но который каждый день напоминал ей о том, что она больше чем просто маленькая Эдель — в тот вечер ушел. И больше не ступил на порог отцовского дома.

— Думаю, я пришла зря.

— Постой. Я же не хочу обидеть.

— Да, ты всего лишь будешь менять мое мировоззрение до тех пор, пока я снова не превращусь в того, кого не хотят видеть абсолютно нигде.

— Ты уникальна. Тебя любят.

— Не ты.

— Это не правда. Я люблю тебя. И Эмера. Но я не могу тебе помочь. Я учил тебя всю свою жизнь. Отдал всё, что знал сам. Теперь твоя очередь себя нести.

— Кто-то затеял очень плохую игру, папа. Убил уже очень много человек и даже не постеснялся на этом самоутвердиться. Вертится вокруг меня как юла и совсем не показывает лица. Т. Это Теодор? Ты?

Глаза отца сменил ужас.

— Неет. Не ты. Но ты тоже считаешь, что это кто-то, кого мы подпустили слишком близко. Нет?

Теодор Кейн устало присел на мягкий диван и закинул ноги на столик.

— Нет. Этот дом, такой… Такой злой. Ни одного намека на счастливое воспоминание с тех пор, как мы въехали сюда, бросив фамильный домик. Почему мы переезжали?! Снова и снова!

— Я не мог справится.

— Мы тоже не могли. Каждый день просыпались и думали, что спустимся, а нас будет ждать вкусный завтрак, приготовленный мамой. Что она снова споет и сыграет на чертовом рояле и будет сидеть, улыбаясь и вышивая очередную дурацкую картинку! Ты нас сломал!

— А ты ломала меня! Тебя не принимали в школах. Учителя отказывались давать тебе уроки на дому. Соседи сторонились после первого же разговора. Они были готовы бесцеремонно послать подростка. Я не знал, что делать! Но я пытался как мог. Давал, всё, что смог. Ты поступила в институт, выбрала профессию, стала такой чудесной юной женщиной, я гордился тобой!

— Мне не нужна была твоя гордость. Я просто хотела, чтобы ты заботился обо мне, не уча вскрывать замки или не показывая, как выбираться из различного рода ловушек, что несомненно пригодилось…

— Пригодилось.

— Я не. Ты давно выходил из дома? Дверь открыта, но на лужайке нет следов. Дождь идет который день, ты бы не обошел грязь нее оставив следов. Почему наверху вещи разбросаны? Следишь за новостями и складируешь всё, что творится в городе? Ты знаешь, кто это может быть?

— Ты это знаешь, девочка моя. Моя невероятно умная девочка.

— Ты помог ему, верно? Приехал в дом к сыну спросить о здравии его жены, после того как сам же чуть её не убил. Зачем?

— Твой дар, такая редкость.

— Я не марионетка, папа. Я девушка со своей личной жизнью, границами и принципами.

— Но ты столь быстро поняла Т. Признаться, я и не думал, что ты придешь сейчас. Полагал, это случится позднее. После расстрела…

— Расстрела?

— Ну всё! Берите его!

Детектив и его свита появились в дверях. Прослушивающее устройство на девушке показало Эмеру истинное лицо его отца.

— Какой же ты уро…

— Он не здоров. Смотри. На руках уколы, но это не инъекция, это капельница. И он довольно часто ей подвержен, столько синяков. На кухне стояли лекарства. Там следы от стоящих баночек, и он не вытирает пыль, а лекарства стояли на одном и том же месте. Постоянно. Перфекционист. Его мучают судороги, он спит прямо здесь на диване. Доверяет этому месту. Мышцы сводит, и он не может долго стоять на ногах. Он встревожен, личность явно уже не его. А когда я произнесла его имя — он его не узнал. Эмер, у нашего отца рак головного мозга.

Расстрел. Он проговорил это слово как мимолетный звук. Бред больного человека не мог быть таким отчаянно свирепым.

Арес был на пробежке, когда к нему подъехала Адалинда и предложила ему прокатиться. Приблизившись к дому новоиспеченного друга, она вдруг выронила ключи и встревоженно посмотрела на молодого человека.

— Что?

— По порядку. Я была у отца. У него рак мозга.

— Соболезную, я

— Он дал Т. хорошую пищу для ума. Меня. Стал одной из пешек в игре судьбы.

— Родной отец?

— Стадия. Потеря личности на лицо. Все тот же папа, но чудной старик. Он сказал, что готовится расстрел.

— Если разум помутнел, то он мог сказать тебе всё что угодно.

— Еще что я уже обо всем знаю. Знаю о Т. и знаю об игре, что он проворачивает.

— А ты знаешь?

— Хенри копает под тебя. Увидела у него на столе в редакции парочку бумажек, которые могут привести к тебе. Знает Хенри — знает мой брат, это как с Софи работает.

— У меня дома кто-то был.

— Я была.

— Что?

— Видимо, меня то ты и не заметил.

— Сложно тебя не заметить, Кейн.

— Ада. Так, о чем ты?

— Скорее всего у меня дома что-то искали.

— Мы им расскажем. Ты нам не враг и ты не Т. А значит пригодишься. И я предпочту больше никогда не назвать тебя Скоттом.

— Нашла записную книжку?

— Мы едем к Хенри, сейчас.

У участка красовался припаркованный фургон. На заднем сидении шесть больших бочек со взрывоопасным веществом, рядом — четыре подключенных взрывчатки.

Хенри и Софи шли до чёрно-белой квартирки пешком мимо парковой улицы, отгоняя птиц от вкусных свежих булочек в их руках и нежно улыбаясь каждому слову. Эмер догонял друзей, разговаривая по телефону с женой

— Милый, мы с мамой хотим приехать, нам очень страшно.

— Паники мне только сейчас не хватало. Честно, Рита, здесь делать тебе нечего. Твоей маме тем более.

— У нас будет малыш.

Эмер остановился и присел на холодный бордюр.

— У нас… Малыш…

— Милый, я очень тебя прошу, я умоляю, останься цел.

Не этого он ожидал от разговора с любимой женой. Ему стало не по себе, когда непроизвольная улыбка показалась на губах и он тут же стал ругать себя за это. Его сестра мишень.

Навстречу неуверенной походкой, прячась от ветра и прикрывая глаза от мешающего моросящего дождя, двигались Арес и Адалинда.

— И, что это значит?

— Братец, ты в порядке? У тебя будто сейчас счастье из всех щелей польётся. Ладно, потом. Аресу нужно кое-что вам рассказать.

— Извини?

Компания вошла в дом Хенри и остановилась на кухне у большого панорамного окна во всю стену.

Но они не успели друг друга выслушать. Теодор Кейн стал безумцем, но мыслил он здраво. Спустя пару мгновений в окно полетела первая пуля, остановившаяся в кудрявом парне. Он упал на пол, залив своей кровью пол. Софи закричала так громко, что казалось её крик был готов остановить каждую пулю этого мира. Эмер схватил её на руку и повалил на пол. Они доползли до гостиной и спрятались за стену, помогая Адалинде, стоявшей ближе всех к пострадавшему, протащить Хенри из-под залпа. Обернувшись, она схватила Ареса за руку. Залп не прекращался и на последнем издыхании задел парня.