Выпускница боевой академии. Неприятности в наследство - Одувалова Анна Сергеевна - Страница 39

Сегодня Челси пробовала тематическое меню – на столах нежно-голубые скатерти, вместо привычных цветов в вазах морские звезды, красивые камушки и открытые раковины, в которых поблескивают жемчужины – бутафория конечно, но красиво. Из блюд – сочные стейки из красной рыбы на гриле, легкий овощной салат и белое вино, которое ей сегодня презентовал хозяин одной из местных виноделен. Он узнал, что пансионат обрел вторую жизнь, и изъявил желание сотрудничать. Эту бутылку мы сегодня планировали продегустировать, а в дальнейшем закупать и для постояльцев. Мы обсуждали перспективы, делились идеями тематических дней, обсуждали меню… Подключились даже родительницы и Ванесса. И только Клинт, поджав губы, медитировал на закат.

Он вообще потерял интерес к происходящему в доме. И я знала причину. На меня парень смотрел волком и цедил сквозь зубы, а я предпочитала не замечать. Мне было радостно оттого, что он наконец-то осознал, что наши отношения изжили себя. Пусть и через недовольство.

– Лайон, может, махнем на острова? – спросил Клинт, развалившись на кресле. – Там горячие девчонки.

– Что, прямо сейчас? – Лайон поднял глаза, прекратив изучение цвета вина в бокале.

– Ну а что? Мы же свободные люди! Можем себе позволить, – развязно заявил Клинт, буравя меня взглядом, чтобы я понимала: этот разговор для меня.

Видимо, я должна была проникнуться и сразу кинуться ему на шею со словами: «Люблю, вернись ко мне, я все прощу».

– Не-а, – отмахнулся Лайон. – У меня пока тут дела. – И тоже посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом. Да чтоб вас!

Этого я тоже проигнорировала, зато Челси и Ванесса наблюдали за нами с великим интересом, закидывая в рот виноградину за виноградиной. Мамы были увлечены обсуждением нового салата с морепродуктами, который кухарка непременно должна готовить к обеду в морской день.

– И какие же у тебя тут дела? – зашипел Клинт, явно начиная злиться. Привык, что брат обычно на его стороне.

Лайон посмотрел на меня в упор и сказал:

– Алекса, конечно же. Или ты предлагаешь взять ее с собой?

Девчонка мигом встрепенулась и огляделась, видимо, соображая, что успела натворить, а Клинт заткнулся.

После ужина все начали потихоньку разбредаться. Мы перебрались в столовую. К ночи остались только я, Клинт и Лайон.

Ловушка в кухне была активирована, дом погрузился в тишину. Мы накинули полог, который мог скрыть нас и приглушить звуки, и приготовились ждать.

В компании парней я чувствовала себя на редкость неуютно. Напряжение ощущалось между мной и Лайоном, между мной и Клинтом и между ними обоими. Это напряжение обязательно вылилось бы во взаимные обвинения и упреки, но со стороны кухни раздался характерный дребезжащий звук – сработала магическая ловушка, и мы стремглав кинулись к ней.

Было одновременно волнительно, страшновато и радостно! Мы смогли! Мы поймали нахала, который разорял наши запасы, и сейчас есть шанс воздать ему по заслугам!

В кухню внеслись, пихаясь локтями. Очень хотелось побыстрее увидеть того, кто попался в наши сети. Магическое сияние размазывало контуры угодившего в ловушку существа, но отсюда было видно – это не очередной монстр. Очертания были вполне человеческими.

– Попался, гад! – довольно сказал Клинт и решительно шагнул к сияющей ловушке.

Повинуясь его пассу, сияние ужалось до тонкой линии, которая преобразовалась в цепочку и оплела ногу нашего преступника. Теперь он не мог от нас сбежать, а мы могли хорошенько его рассмотреть.

Он был щуплым, напуганным, неопределенного возраста и трепетно прижимал к груди окорок, который казался настолько большим, что закрывал худосочную грудь. Вид у воришки был жалкий и совершенно не опасный.

На нас растрепанный мужчина смотрел настороженно.

– Сейчас я его… – Клинт грозно выступил вперед, но мы с Лайоном синхронно удержали его за руки. Правда, оказывается, причины у нас были разные. Мне просто стало жалко вора. Он действительно выглядел не грозным и каким-то… не от мира сего. А вот Лайон видел глубже.

– Народ, вы что, не чувствуете?

– Что именно? – насторожился Клинт. Он затормозил и даже принюхался, но все равно пожал плечами.

Я тоже ничего не чувствовала.

– Ну, он же неживой…

– В смысле? – прохрипела я, присмотревшись к нашему вору. На нем была очень старая одежда. Не только потрепанная, но и сама модель… такое не носили уже много лет. – Он вроде Котички… – пояснил Лайон. – Или близко к этому. Не пойму. Котичка все же ближе к обычному умертвию. Например, он не может есть. А этот, судя по всему, отличается отменным аппетитом. Колбасу он жрет как не в себя.

– На нем форма последней магической войны… – сглотнув, сообщил Клинт. Голос у него стал сиплым.

Мне тоже стало не по себе. Отголоски той войны в Валенсии были везде, но все равно жутко. Если хотя бы предположить, сколько лет сидящему перед нами… кому? Человеку? Нет, скорее, существу.

Сам воришка в нашем разговоре не принимал участия. Он меланхолично жевал окорок, периодически поглядывая из-под соломенной челки.

– Тебя как зовут? – без особой надежды поинтересовалась я.

Мужчина не производил впечатления разумного, но он неожиданно ответил:

– Мэрш Томас Чердон, мэм…

– Надо же… А окорок зачем спер?

– Так вкушно, – ответил он и откусил еще кусок. Похоже, Томас не боялся ни нас, ни последствий своего воровства. Впрочем, чего ему бояться? Ведь он уже один раз умер.

– И что делать с ним будем? – спросил Клинт, растерявший свой боевой запал.

– Думаю, стоит собрать «совет стаи», – предложила я, имея в виду Челси и Ванессу. – Ну и попробовать поговорить с нашим вором. Эй, Томас, ты будешь с нами говорить?

– Почему бы и нет? – прочавкал он. – Жалко, что ли? Я редко с кем-либо говорю.

– А почему ты вообще прятался? Ты же живешь в доме? Так?

– Живу в доме, – согласился он. – Очень давно я тут служил… Тут и остался. Но выйти смог не сразу…

– А почему?

– Да кто же его знает, – отозвался Томас и снова принялся за окорок.

Больше я вопросов не задавала, ждала, когда Лайон приведет Челси и Ванессу.

Неожиданно к Томасу подошел Котичка, сел рядом и потерся о плечо воришки, а тот привычным жестом потрепал его лохматую голову.

– Вы знакомы? – с удивлением спросила я, глядя, как пальцы вора перебирают густую кошачью шерсть. Этот поворот оказался, пожалуй, самым неожиданным.

– Можно и так сказать, если считать знакомством общую судьбу, – уклончиво ответил Томас, и прозвучавшие в этих словах одиночество и боль заставили сердце сжаться.

Постепенно кухня наполнилась людьми. Томас чувствовал себя неуверенно, но, осознав, что никто не собирается его обижать, осмелел. А мы даже выпустили его из ловушки, взяв обещание, что он не сбежит. И всей большой компанией переместились в гостиную.

– А куда мне бежать? – Томас пожал тщедушными плечами и опять вгрызся в окорок. – Я тут привык.

– А как ты вообще здесь оказался? – удивилась мама Ванессы, рассматривая воришку, словно тот был диковинной говорящей зверюшкой, а не бывшим человеком.

– Служил в Валенсии во время Магической войны, – начал он. – Меня оставили охранять один из темных артефактов, который должен был помочь отогнать тварей от наших рубежей. Этот особняк использовался как штаб. Напали на нас неожиданно, ночью, и меня с товарищами отправили в хранилище, чтобы вытащить артефакт и переместить его в другое место. Но мы не успели… А очнулся я уже таким. И не сразу. Когда освоился, то понял, что война закончилась уже лет десять назад.

– Но что произошло в тот день? Почему вы не успели? – поинтересовался Клинт, впервые за сегодняшний день проявляя нешуточный интерес. – Куда пропал артефакт? И где находится хранилище?

– Представления не имею. – Томас пожал плечами. – Не помню ни куда пропал артефакт, ни куда исчезли мои товарищи, ни куда конкретно мы шли. Последнее даже не уверен, что знал при жизни. Хранилище артефакта тщательно скрывали. Возможно, конкретное место знал только один из нас. И это был не я. Начиная с той ночи, у меня провал в памяти. Просто темнота, растянувшаяся на десять лет. Скорее всего, никто не выжил, только я почему-то смог продолжить существование. Сначала меня не видели, потом я был бестелесным, какое-то время не мог есть, а сейчас… мне кажется, я почти живой. Не совсем, конечно, но живее, чем он.