По грехам нашим. Книга 4 (СИ) - Старый Денис - Страница 10

Наверняка, это понимал и Ярослав, несмотря на победы, на мои заверения через разговоры с ближними князя, как доведение моей позиции до князя при редких встречах. Мог ли Ярослав принять решение пойти на уступки монголам? Даже не хочется об этом думать. В таком случае – мне смерть, ведь не было ни одного человека, мало-мальски приближенного к великому князю, кто столь рьяно жаждал сопротивления монгольским завоевателям и даже сделал для этого немало. Меня сливают? Тогда это просто глупое исполнение. Зачем приезжать посольством ко мне в дом, где эту охрану можно просто разнести не то, что ратниками из школы, но и народным ополчением. Проще же было вызвать меня во Владимир и прихлопнуть может по дороге, на крайний случай и арестовать, уже такое было, можно и повторить. Но нет же степняки тут, входят на мое подворье.

Между тем на территорию усадьбы въехала группа, в которой можно было распознать знатных людей по богатым одеждам, но кои не являлись русичами. Смуглые лица, одеяния, которые я бы больше отнес к восточному мусульманскому варианту, чем к монгольскому. Но, что я вообще знаю о монгольской моде – по вооружению – да, но вот как надевались знатные монголы, скорее нет.

Молодой, красивый конь, заметно выделяющийся статью и изяществом от других лошадей в группе «гостей», особенно контрастируя с невысокими монгольскими слегка пузатыми лошадками, подвез своего всадника к самому крыльцу. Как по мне – это уже была наглость, и в другой ситуации можно было просто развернуться и уйти в дом, демонстрируя, что такой гость не уважаем в этом доме. Так и хотелось поступить, тем более, что из вооружения на мне была только почти декоративная шпага. Первый холодняк, висящий на стене, что попался на глаза, выглядел, как украшение, но что имеем. Сейчас же остро не хватало верной сабли, да «антидепрессанта» в виде пистолета.

- Ты и есть боярин Корней? – с вызовом, проявляя крайнее неуважение, произнес с восточным акцентом выдвинувшийся вперед всадник.

Я молчал, наблюдая за посмевшим в моем доме хамить мне же – хозяину. Смахивало на провокацию, значит, не ведемся на нее.

Если это и есть глава посольства, что прибыло по какой-то надобности в мое поместье, то стереотипы ломаются. Не увидел я ни пожилого, умудренного посла, не было и толстенького капризного коротышки, как и не наблюдалось раскосых глаз азиата. Передом мной был не старше тридцати лет профессиональный воин, и он был не монголом. Если бы не явно монгольские воины, уже растекшиеся по всей территории усадьбы, то воина можно было принять за посла из Багдада или Хорезма, этот человек был рожден в восточном дворце, но не в юрте после очередного кочевья.

- Я, а ты кто есть, что обычаи русинские не уважаешь? На коне пришел, не спешился, о здоровье спытал, - начал я говорить, с каждым словом закипая, но меня перебил знакомый голос. Вот не получалось сдерживаться, никак

- Боярин-воевода, не гневайся и сам окажи уважение до гостя. Много ли ведомо нам об обычае уважаемых послов? - из-за спин представителей посольства выехал Нечай.

В первую секунду мне стало даже легче. Нечая я уважал, понимал его большую роль в формировании политики князя. Ценил я и доверительные отношения, что выстроились между нами. Знал я его, как и человека, который не только хорошо разбирался в интригах и заговорах против Ярослава, но, казалось, частенько и сам организовывал те самые интриги, для выявления благонадежных и не особо. Но главное, именно через этого человека Ярослав узнавал о большинстве моих идей. И сейчас Великое княжество Владимирское, как мне кажется, стало намного сильнее и получило свой шанс в истории. Так, что я причислял Нечая в свои сподвижники.

Вот только, после первого впечатления и облегчения от присутствия доверенного человека Ярослава, лавина ощущения опасности стала вновь накатывать.

Тем временем, пока я находился в замешательстве, обстановку решила разрядить Божана.

- Испей сбитня, гость дорогой, - с крыльца спустилась жена и подняв чашу с угощением чуть ли над головой, подошла к наглому азиату.

- Хороша, девка! – надменно, сладострастно облизнув губы, произнес посол, принимая чашу и делая глоток. – Девка хороша, токмо угощение не доброе.

Посол отдал обратно чашу, на пару секунд задержав ладони Божаны в своих лапах. Я потянулся за шпагой, но был остановлен, оказавшимся рядом Нечаем.

- Не гоже, боярин, с послом лаятся, охолони, да в дом приглашай, - произнес с металлом в голосе ближний Ярослава.

Пришлось пригласить в дом «гостей», уверив себя в том, что у Нечая все под контролем и происходит нечто, что нужно просто пережить. В дипломатии, наверняка, есть много таких нюансов, которые достаточно прямолинейному человеку, как я, не познать. Усмехнувшись своим мыслям, что обязательно этого хлыща убью и представив его предсмертный взгляд, который будет полон мольбы, но не как сейчас похотливым, я направился в дом.

- Это посол повелителя Джучи-хана Юсуф Зиад аглы, - представил, наконец, Нечай теперь уже моего главного врага в этом мире. Оскорбления жены я не прощу.

Между тем, я взял себя в руки, осознавая, что эмоции не лучший советник в сложной ситуации. Прежде всего, быстро распорядился на кухне, оставив Нечая за хозяина, но забрав Божану. Если этот человек из Хорезма или из местности рядом, как я предположил по его имени, но необходимо на стол ставить блюда только халяль. Не хватало только нанести оскорбление послу, по крайней мере, пока я не получу объяснений происходящему. А еще главный вопрос – где отряды из воинской школы или мое ополчение. В усадьбе только десяток воинов и те сейчас незатейливо окружены монголами. Тимофея я отправил через противоположные ворота усадьбы к Ипатию и Филиппу сразу же, как только понял, кто ко мне пожаловал.

- Долго ты, ходишь, гостей не привечаешь, - с язвительной улыбкой произнес посол Юсуф Зиад аглы.

- А добрый мусульманин будет сидеть за столом, на котором будет жареная свинина? – ответил я и уже сам усмехнулся, наблюдая, как покоробило посла и он начал бормотать что-то под нос, наверняка зачитывал выдержки из какой-нибудь суры.

Пока посол был занят, а еще семь человек, что вместе с ним последовали в дом, растерялись, я попытался переговорить с Нечаем, но тот, при моем приближении взял большой кувшин с медом и стал неспешно, степенно его осушать и делал это до того момента, пока посол не закончил молиться. Пусть и таким способом, но Нечай показал, что разговора со мной, как и любых объяснений происходящему не будет.

А еще я задавался вопросом - где хоть кто из огромного числа воинов в поместье и округе? В доме Ульяна и Глеб, в доме Божана, как и десять человек прислуги, жизни которых так же мне важны. Как вести разговор, реагировать на хамство и прямой вызов, когда любое действие создает опасность для родных и близких? Сложилась такая ситуация, когда я вынужден принимать и привечать «гостей», когда те фактически взяли в заложники мою семью.

Как такое произошло? Любой, даже одиночка, при появлении в поместье сразу же вызывает интерес, его задерживают и выясняют, кто и откуда. Таким образом, регулярно раз в седмицу ловили лазутчиков. В случае, если человек торговать приехал, деется сопровождение в три ратника до рынка, а там уже другие провожают до границ поместья. В случае же появления большого количества вооруженных людей, срабатывает оповещение и охрана, числом в две сотни, должна была объявить тревогу, пусть и для воинской школы или ополчения, не тревожа поселенцев. Были оговорены и сигналы всеобщей опасности.

Но ничего из перечисленного не произошло, нет в усадьбе ни Филиппа, ни Ипатия – никого, а Тимофей уже как полчаса назад ускакал. Но последний хотя бы предупредил о приближающихся незваных гостях

И что это? Провокация или предательство? В любом случае все похоже на некий сговор, в котором просто обязаны были участвовать близкие мне люди. Или они не близкие? Можно хоть кому-то доверять, так же жить нельзя, когда опасаешься поставить спину другу. Эх, Бер, как же тебя не хватает. Был бы сейчас со мной этот гигант, уверен, что и посол бы присмирел.