Мичман Империи. Часть первая (СИ) - Четвертнов Александр - Страница 12

— Деда Воислав, деда Воислав! — ещё на подлёте стал голосить мальчишка. — Спаси! Убивают!

Он полетел бы кубарем, когда Ерастов выскочил на дорогу, но и его, и гравицикл, подхватили телекинезом, и приземлили.

— Бандиты, деда Воислав! Батю стреляют! — зачастил паренёк, оказавшись перед ним. — Матушка с сёстрами в сарае в погребе спрятались! Папка долго не продержится, к тебе послал! Связь, сказал, глушат! Спаси, деда Воислав, помоги….

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — протянул Дед, а затем скомандовал: — в бой идут мертвецы!

— А я⁈ — воскликнул Ерастов.

— И ты, оболтус. К бою!

Светить трофеи было рано, потому на помощь соседям мы мчались на семейном антиграве. Восемь готовых к бою человек: я со своим отделением, да Дед с Ерастовым; вторая часть отряда с Серафимом во главе осталась защищать усадьбу. На всякий случай, вдруг это отвлекающий манёвр. Хотя вряд ли, спутник ничего такого не показывал.

Кстати, насчет спутника. Рохлин буквально разрывался, между мониторингом окрестностей нашего «штаба» и передачей разведданных с угодий Евстафия Степановича. Увы, использовать беспилотник мы не могли. Он пережил захват птицей, пребывание в гнезде, но не смог вынести нашего возвращения домой. Фюзеляж покосило, крылья кое-где обломило. В общем, требовался ремонт. Чюватов с Прухой обещали починить, причём уже завтра, но он-то нужен был сегодня, сейчас.

— Четыре броневика с турелями, — комментировал Дед поступавшие на инфопланшет данные, — Сашка, выдюжишь?

— Так точно, вашбродь.

— Так, Ростик, — Дед повернулся ко мне, — я думал вас высадить подальше, чтобы вы были огневым прикрытием, но противник не столь силен, как предполагалось. Потому, — он движением пальцев отправил на мой коммутатор тактическую схему, — выгружаемся в лоб, Ераст обеспечит круговую защиту, и берёт на себя один броневик, я возьму остальные два, вы же уходите к дому на зачистку, — Дед глянул на нас быстренько, остановившись на Хирше, — старший матрос, подорвёшь четвёртый броневик.

— Фея, Ваше благородие, — прижав к себе трубу гранатомёта, твердо произнёс тот.

Гордость берёт, бойцы, даже не волновались, лишь суровые лица, выражающие готовность к схватке, да уверенность в своих силах.

— Принято, Фея, — хмыкнул Дед, — вот и поработаешь своей палочкой, а затем уходите к строениям. Ростик — он снова посмотрел на меня, — там тридцать две отметки. Судя по картинке, Стахей засел в бетонной пристройке, отвлекает от семьи. Вам надо зайти с фланга, отрезать противника от сарая, а потом с двух сторон мы их раздавим. Будьте готовы, на вас погоним.

— Так точно, — кивнул я.

— Вопросов нет? Вот и ладушки, — не дожидаясь ответа, закончил Дед. — Пруха?

— Десять минут.

— Санька, готовь щит.

Целых пять минут мы неслись к цели в полном молчании, наблюдая в инфопланшетах за ходом боя. Именно боя. Евстафий молодец, держался, отстреливался, да и не один он был. Не знаю, сколько человек в его доме находилось перед нападением, но из бетонки вели огонь из четырёх стволов.

Вот по ним засадили из гранатомёта. Без результата. Вот кто-то поджог основной дом, другие постройки. Прошла серия взрывов, видимо гранаты метнули. По ним палили со всех сторон, и вот, из одного окна прекратили отстреливаться. Надеюсь, человек выжил.

— Снижаюсь! — крикнул Пруха, и по нам забарабанили из пулемётов.

Щит Ерастова держал крупный калибр, не давал пулям прорваться, и порвать наш автобус в клочья. Блин, как же круто, такая мощь! Хочу, хочу себе индекс в пятьдесят единиц! И пусть я повторяюсь, но хочу.

В глазах Александра Ярославовича замелькали молнии, в салоне микроавтобуса запахло озоном. В окна задних дверей я увидел, как над машиной формировалась большая грозовая туча. Обалдеть, он кроме щита, ещё и атакующую технику формирует.

Коммутаторы нам были не нужны. Зарево пожара мы уже видели своими глазами. То и дело, что-то взрывалось. Сгущавшуюся вечернюю темноту прорезали воздушные следы от выстрелов.

— Полминуты! — крикнул Пруха.

Бетонная коробка, укрытие Евстафия, разлетелась на куски. Перед носом нашего антиграва расцвел взрыв гранаты. И тут же Пруха развернулся боком, резко замедляясь. Транспорт дёрнуло. Удар от приземления, и мы посыпались из автобуса, как блохи с купающейся собаки.

— Пленных не бррать! — прорычал Дед, и, окутавшись синим мерцанием, на дикой скорости рванул к парящим над дорогой броневикам.

Фея всадил в один из антигравов гранату, тут же отбрасывая от себя РПГ. Второй разлетелся на куски, от толстенной молнии из тучи Ерастова. А Дед, за секунду преодолел пятнадцать метров, и впечатался в нос третьего броневика, вминая метал внутрь, ударяя своим протезом по крыше, и тут же взмахивая второй рукой.

У меня волосы под шлемом дыбом встали, а по телу мурашки побежали от выброса его внутренней силы, а он махнул, и сжал кулак, и четвёртый броневик, что начал взлетать, просто скомкало, как бумагу.

Ничего этого я бы и не заметил, если бы не ускоренное восприятие пространства, и тактические очки. Всего две секунды, а у противника нет техники. Это… это для меня в новинку. Хорошо, что я наловчился разделять сознание на потоки, а то застыл бы на месте, открыв рот, а не вёл бы сейчас огонь, выбивая вражеских бойцов, что выскочили из-за угла горящего дома.

Всё идёт по плану. Уничтожив любопытных, мы вшестером переместились за угол. Пара выстрелов, ещё пара, и минус четыре наёмника. Идём короткими перебежками, стреляем, как в тире. Со спутника на визор очков выводятся пометки о противниках на улице, о тех, кто в зданиях предупреждают щупальца поисковой техники. Я их метров на пятьдесят раскинул. Никто не уйдёт.

Очищаем двор, рядом с мертвыми тигродавами падают враги. Где-то за домом сверкает молния, слышны взрывы. Гвоздь с Гусаром прошивают стены горящей усадьбы, минута, и вот он нужный сарай. В подвале шесть человек и с десяток собак, люк закрыт, а над ними двое с железом в руках. Стрелять сквозь доски нельзя, вдруг свои. Знаками даю команду к обороне, и тут же закидываю в щель свето-шумовую гранату. Рвануло, и я вламываюсь внутрь. Наёмники. Уничтожить.

В подвал я не полез. Зачем? Им там хорошо, безопасно, а тут чужаков много…. В углу визора очков моргала цифра двадцать семь, значит пять человек ещё осталось.

— Сашка, ты зачем взорвал загон? Держи щит! Не дай бычкам разбежаться, затопчут всех!

— Сделаю!

— Гражданские под защитой, — докладываю.

— Понял тебя, Ростик, ещё пятеро остались, уходят в поля….

— Воислав Драгомирович, я долго не выдержу.

— Держись Санька, я иду, Ростик, противник на тебе, фас, внучок.

— Так точно, — кивнул я, хоть он и не мог увидеть. — Риф за мной, Гвоздь за старшего.

Куда побежали враги я знал. Даже наблюдал, благодаря спутнику. На полпути, правда, притормозил — это надо было видеть. Ерастов сломал метров десять ограды загона, и сейчас стоял по центру пробоины, держа щит, на который с разгона кидались быки. Обезумевшие туши в полторы тонны весом, а то и больше. От их ударов тело премьер-майора сотрясалось, но он держался, упираясь изо всех сил, и ждал пока Дед стальным кулаком наведёт порядок.

Зафиксировать телекинезом, и лупануть промеж глаз, отправляя в нокаут — это было эпично.

Долго смотреть на борьбу не стал. Мы с Рифом проскочили хозяйственные постройки, оставив за спиной поле боя, и вышли на край степного простора.

Противник уже удалился метров на триста, но, разве ж это дистанция?

— Ты слева, я справа, — распределил я цели, и дал команду: — огонь!

А затем был контроль. Ни один не ушёл.

Возвращались мы бегом. Времени мало, а надо ещё проверить, выжил ли Евстафий.

— Гусар, в бетонку, Гвоздь, эвакуируй гражданских в автобус, Пруха за руль, — раздавал я приказы на полном ходу.

— Понял тебя Тур, приступаем! — отчитался Анджей.