Немезида (ЛП) - "Серайа" - Страница 52

Я отошла от него и бросила нож на пластиковый брезент. Я вытащил пистолет из кобуры, пристегнутой к бедру, и встал прямо.

— Виктор Моралес, ты забрал все, что у меня было, все, что я любила. Было приятно разрушить все, что ты построил.

Я снял пистолет с предохранителя, направив ствол на него. Шокированное выражение его лица в сочетании с прохладой ствола под моими пальцами принесло мне удовлетворение, которое я не могла объяснить.

С помощью этого пистолета я смогла бы смыть с себя все, что больше не хотела чувствовать — боль, горе, одиночество, кошмары, преследующие мои сны.

Пришло время для твоего конца, Виктор Моралес.

Вытянув правую руку, я спросила.

— Твои последние слова?

На моем лице появилась медленная ухмылка, и прежде чем он успел ответить, я пробормотала последние слова, которые он сказал мне, когда думал, что избавился от меня.

— Спи спокойно, Моралес.

Мои пальцы сжались на спусковом крючке, напрягаясь. Я выстрелила, не дрогнув, опустошив патронник.

Потребовались три пули, чтобы изменить мою жизнь, но мне нужна была только одна, чтобы покончить со всем этим.

Звонкий звук отразился от стен, когда между его глазами появилось свежая дырка от пули. Его голова опустилась, и из раны хлынула темная кровь, окрасив ошеломленное лицо Моралеса и стекая на бетонный пол.

Вонь крови быстро заполнила воздух, обжигая волосы в моих ноздрях. Я почувствовала, что на лицо капает влага, и вытерла щеку.

Я поднесла руку к лицу, заметив смесь крови и мозгового вещества на пальцах. Волна тошноты прокатилась по мне, но я прикусила язык и проглотила желчь, подступившую в горло.

Меня охватило чувство утешения, покой, который я искала, просочился в каждый сантиметр моей кожи. Хотя его смерть не смогла смыть мое горе, я почувствовала облегчение от осознания того, что получила ответы на вопросы, которые так долго искала.

Наконец-то я смогу отдохнуть и восстановить справедливость, которой так и не удостоились мои родители.

Мы с Еленой стояли бок о бок, глядя на мертвое тело.

Я не любила обниматься, но что-то внутри меня всколыхнулось, и я повернулся к ней, крепко обняв ее.

— Все кончено. Ты свободна.

Я отпустила ее и отошла от его тела, мои шаги остановились перед столом сбоку. Я взяла то, что мне было нужно, и вернулась к ней.

— Она заедет за тобой и отвезет тебя, куда ты захочешь, — объяснила я, протягивая ей рюкзак с новым паспортом и немного денег, чтобы она могла наконец жить спокойно.

— Тебе обязательно было стрелять ему между глаз? — спросила Валентина, усмехаясь.

Последние несколько месяцев я получала долю с каждого судна и контейнера, прибывающего в город и покидающего его от имени моего мужа, и его деловые партнеры должны были узнать, что он дважды обманул их, только чтобы найти Моралеса уже мертвым.

— Это подпись Баррерасов. Полиция не станет сомневаться и закроет расследование, поскольку у них есть связи, — ответила я.

Валентина была гением хакерского дела и бывшим снайпером, с которой я познакомилась в Даркнете, когда копалась в жизни Моралеса. Она работала на Коллекционера (The Collector), мстителя, который протягивал руку помощи тем, кто в ней нуждался, будь то возврат долга или возмездие в обмен на услугу. Если мы не оказывали помощь, он приходил за своим долгом.

На самом деле именно Валентина стояла за тем выстрелом во время бранча. Выстрел, который позволил мне провести лучшую неделю в моей жизни.

Тео.

Мне пришлось вернуться на вечеринку, пока он не заметил моего отсутствия.

— Не могла бы ты прислать кого-нибудь, чтобы убрать этот беспорядок и сделать так, чтобы это выглядело как месть от марокканцев? Мне нужно вернуться на вечеринку.

Я услышала, как она что-то бормочет кому-то на заднем плане, прежде чем она дала мне знать, что кто-то уже в пути.

С этими напутственными словами я пристегнула свой дымящийся пистолет обратно в кобуру на бедре, и мы вышли из грузового контейнера. Ничто не подготовило меня к тому, что ждало меня снаружи.

Именно тогда я столкнулась с ним лицом к лицу.

TEO

Мой телефон завибрировал от нового сообщения.

Я достал его из кармана и опустил глаза на экран.

Виктор Моралес: Отдыхай до конца ночи. Мы с женой задержимся допоздна. Если понадобится, пусть Омар отвезет тебя обратно, а ключи от другой машины можешь оставить у парковщика.

Инстинкт подсказывал мне.

Что-то определенно не так.

Я лишь на мгновение заколебался, прежде чем покинуть балкон. Используя запасной выход, чтобы избежать подозрений, я направился в порт, чтобы найти ее. Чтобы узнать, что она задумала. Некоторое время я шел по территории порта, осматривая штабеля контейнеров в поисках каких-либо признаков.

Было удивительно тихо. Хотя это был воскресный вечер, я ожидал, что здесь будет несколько рабочих. Но никого не было.

Я замедлил шаг, когда услышал звук выстрела из пистолета. Я осторожно последовал за звуком, стараясь, чтобы мои шаги были бесшумными по гравии.

Я сканировал помещение, пока не заметил, что одна из дверей грузового контейнера была слегка приоткрыта. Я осторожно подошел к ней, подняв пистолет.

Я заглянул в проем, готовясь вмешаться, как только увидел Моралеса, связанного посреди комнаты, и небольшую лужу крови на полу под ним.

Но тень шевельнулась, и ее голос разорвал тишину. Я нахмурился, узнав знакомый голос. В конце концов, он вышел из тени, и его профиль стал виден.

Ничто не могло подготовить меня к тому, что я обнаружил.

Какого черта?

Мое зрение изменилось, реальность передо мной стала слегка размытой, неверие затуманило мой взгляд.

Я тряхнул головой, быстро моргая, пытаясь рассеять стоящий передо мной образ, думая, что мой разум разыгрывает меня. Я ждал, что картинка передо мной растворится в чем-то другом, но она не менялась.

Я стоял неподвижно, когда мое сердце упало, опустившись на дно груди. Мой пистолет прижался к бедру, и я подумал, не попал ли я в какую-нибудь альтернативную вселенную.

Но я так и не проснулся от того сна, в который я погрузился.

— Спи спокойно, Моралес.

Ее голос пронзил туман и передо мной появилась другая сцена, в которой я наблюдал, как она превращается в кого-то совершенно другого.

Тяжесть этих трех простых слов, наконец, дошла до моего сознания.

— Ты ушла, — сказал я.

— Я должна была.

Мой пульс заколотился при воспоминании об этом.

По комнате пронесся приглушенный хлопок, запах металла и крови разнесся в ночи и достиг моих ноздрей.

Мое сердце сильно билось о грудную клетку, пока я боролся с потоком информации, нахлынувшей на меня приливными волнами.

Мой шок медленно перерос в гнев, а затем в боль. Горький привкус ее лжи взорвался у меня во рту, и я резко сглотнул, пока она не покрыла мои внутренности.

Часть меня ожидала, что она выйдет и будет отрицать то, что я только что увидел, но я лишь смотрел в полном недоумении на то, как она уходит.

Кровь застыла в моих венах, весь кислород болезненно покинул мои легкие. В ушах громко стучало, барабанный бой сердца отдавался эхом в моей голове.

Мои руки с силой сжимали рукоятку пистолета, предательство струилось по моим горьким венам. Моя грудь становилась все тяжелее, по мере того как правда медленно проникала в меня. Выражение ее лица сказало мне все, что нужно было знать. Я изучал ее и наблюдал, как сожаление вытравлено в каждой черточке ее лица.

— София? — спросил я с трудом, не в силах сказать больше, так как в горле образовался комок.

Уставившись на нее, я задумался, было ли все, что она мне говорила, правдой.

СОФИЯ