Немезида (ЛП) - "Серайа" - Страница 3

Виктор Моралес находился среди толпы, возглавляя ее спереди.

В официальном отчете судмедэкспертизы говорилось, что Елена Моралес умерла от вдыхания дыма в их летнем доме в Адраре, где она отдыхала летом. Пожар был признан пожарной службой несчастным случаем, где заявили, что неисправный провод оборвался и стал причиной ее смерти.

Тело Елены было настолько сильно обожжено, что ее невозможно было узнать, поэтому они решили использовать закрытый гроб. Как только гроб был установлен, голос священника прозвучал на весь участок: "Елена Моралес была любимой женой и другом. А теперь ее муж, Виктор, хотел бы сказать несколько слов".

Виктор Моралес поднялся со своего места и направился к маленькой сцене, где стоял священник, встав перед микрофоном.

— Спасибо, пастор Эрнандес, — сказал он, слегка кивнув в его сторону в знак благодарности.

После стольких лет можно было подумать, что эффект от его голоса должен был исчезнуть, но острое напоминание осталось.

Горе пропитало воздух, заполнив мои легкие, но его быстро сменил знакомый горький привкус гнева. Мое сердце сжалось при воспоминании о том, когда я слышала его в последний раз, мои глаза закрылись, когда воспоминание обрушилось на меня, как приливная волна, против моей воли.

Крики. Выстрелы.

Безжизненное тело моей матери на полу нашей гостиной, ее некогда яркая коричневая кожа теперь потускнела, нити крови извивались, как ядовитые змеи, по передней части ее халата.

Ее широко раскрытые глаза были прикованы ко мне, тени ужаса затуманили ее выражение, когда она поняла, что все кончено.

И я была следующей в очереди.

Механический стук опускаемого в землю гроба вернул мое внимание к настоящему. Я отмахнулась от нахлынувших воспоминаний, прежде чем мой взгляд снова остановился на человеке, который отнял у меня все.

Когда гроб опустился и скрылся из виду, священник жестом изобразил на груди знак креста, затем закрыл Библию и воззвал к Богу, провозгласив "аминь", за которым быстро последовало эхо всех остальных "аминь".

Моралес наклонился и набрал горсть земли, а затем бросил ее на гроб, как раз когда капли дождя начали барабанить по моей коже.

В последний раз отдав дань уважения, гости разошлись, море людей в черном и с зонтиками покидало кладбище. Я прижалась поближе к дереву, стараясь оставаться вне поля зрения.

Несколько человек остались позади, болтая на одной стороне, в то время как его люди предложили Моралесу перейти к его машине, но он поднял руку, останавливая их, как будто ему нужно было больше времени, прежде чем покинуть ее.

Затем он просто стоял там, нависая над мертвым телом своей жены. Как будто ему было не все равно.

Мои руки дрожали от желания прекратить этот фарс, но вместо этого я засунула их в карманы куртки, сжимая пистолет, спрятанный внутри, холодный металл подавлял это желание.

С годами мои навыки стрельбы улучшились, и я могла легко покончить с этим, выстрелив ему в голову. Но быстрая смерть никогда не была бы для него достаточно удовлетворительным концом.

Месть была намного слаще, когда ты можешь насладиться ею.

Смерть была всего лишь одним мгновением во времени, но я хотела, чтобы он жил в страданиях. Я хотела причинить ему боль самыми ужасными способами, хотела, чтобы он видел, как то, что он любил больше всего, утекает из его пальцев.

Контроль.

Поскольку одна из его самых ценных вещей уже была под землей, ему оставалось потерять еще одну вещь. Когда-нибудь, очень скоро, я получу удовольствие от того, что он увидит, как все, ради чего он работал, сгорит в огне.

Несмотря на усиливающуюся бурю, он оставался неподвижным. На нем был черный костюм-тройка с начищенными черными ботинками, дождь хлестал по его фигуре. Его волосы цвета черного дерева прилипли к лицу, на его чертах застыла маска скорби.

Со стороны люди видели убитого горем мужа, оплакивающего свою жену, что давало возможность нескольким скрытым камерам сделать снимок.

Этот человек любил показуху.

Виктор Моралес любил играть роль несчастного вдовца в трауре, как будто это могло вызвать достаточно сочувствия, чтобы скрыть его гнилую сущность. Однако если бы вы были внимательнее, то смогли бы разглядеть его истинное лицо.

Мужчина, который больше преуспел в том, чтобы нарисовать жену своим гневом, чем в том, чтобы выполнить супружескую клятву и защитить ее.

Я отцепилась от мокрой коры, натянула капюшон куртки на голову, прежде чем вернуться обратно к машине, опавшие листья хрустели под моими ботинками. Как только я села в машину, я повернул ключ в замке зажигания, и моя машина с грохотом завелась, а звук дождя, бьющего по стеклам, заполнил тишину внутри.

Я подождала, пока машина прогреется, стекла медленно запотевали, прежде чем я переключила передачу на задний ход. Перед тем, как выехать с места парковки, я окинула взглядом его фигуру в зеркале заднего вида, зная, что увижу его не в последний раз.

Это было только начало.

Даже если мне придется воплотить в реальность слова "пока смерть не разлучит нас".

СОФИЯ — ПЯТНАДЦАТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ

После того как свечи были задуты, я посмотрела вверх. Дым рассеялся, и я увидела людей, сидевших вокруг меня. Мы все расположились вокруг большого стола, накрытого белой скатертью, украшенного хрустальными бокалами и белым фарфором, вокруг нас эхом отдавался звон столовых приборов.

Я внимательно изучала их смеющиеся лица, освещенные мягким светом ламп, свисающим с потолка ресторана, где проходило это торжество.

Должно быть, мужчина сказал что-то смешное, чего я не уловила, погрузившись в свои мысли, потому что еще больше криков смеха наполнили пустой ресторан, который был специально арендован для этого мероприятия.

Большинство гостей, присутствовавших сегодня, либо не являлись членами семьи, либо были представителями элиты Бемеса. Скорее всего, он пригласил их ради пиара, поскольку Виктор Моралес был оппортунистом и пользовался любым случаем, чтобы показать себя примерным семьянином.

Но на самом деле он был мошенником, человеком, скрывающимся за занавесом насилия и коррупции и при этом изображающим из себя любящего мужа и порядочного гражданина.

Бриллиант огранки "принцесса" моего нового кольца сверкнул в тусклом освещении, и я опустила взгляд, мое сердце сжалось от мысли, что я ношу чужое кольцо.

Чужое кольцо.

Боковым зрением я увидела официанта с шампанским, и я оторвала взгляд от своей руки, чтобы посмотреть на него, когда он протягивал мне бокал.

Я изобразила на лице улыбку, прежде чем сделать небольшой глоток шампанского и оглядеть комнату. Все, казалось, чувствовали себя непринужденно, смеялись и улыбались, чествуя союз двух людей, объединенных обязательствами, любовью и верностью.

Все они совершенно не подозревали, что празднуют мерцающую иллюзию, которая была тщательно подобрана для создания образа идеального и любящего брака.

Но самым невежественным из всех был тот, кто стоял рядом со мной. В идеально сшитом сером костюме, с его фирменной обманчивой улыбкой для нашей аудитории, безупречно зачесанными назад седыми волосами, стоял мой дорогой и любимый муж.

Человек, который поклялся защищать и лелеять меня, был тем же самым человеком, который убил моих родителей и спустил курок на меня чуть более восьми лет назад.

Он был почти привлекателен, но я догадалась, что дьяволу подобает быть в идеально подходящей маскировке, достаточно пышной, чтобы заманивать души.

Как я могла выйти замуж за такого человека, спросите вы? Что ж, ответ был довольно прост. Я хотела, чтобы он почувствовал себя преданным тем человеком, которому он должен был доверять больше всего.