Мой адрес - Советский Союз! Книга четвертая (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 47

— Слушайте, а давайте снова у нас Новый год встретим, — предложил я друзьям. — Пусть это станет доброй и хорошей традицией. Если, конечно, моя жена не против.

Полина была не против, наоборот, обеими руками ЗА. Вадим с Настей также не имели ничего против такого времяпрепровождения в новогоднюю ночь, к тому же в их распоряжении снова была вторая спальня. Если, конечно, останутся силы ещё и на интимные дела.

Затем настал черёд раздачи подарков. Джинсы Полине пришлись впору — не подвёл меня глазомер, хе-хе… А уж как сумке от «Louis Vuitton» она обрадовалась! Впрочем, для Насти с Вадиком у меня тоже были заготовлены презенты, в том числе всё те же пиндосовские джинсы… Эх, когда же у нас-то научатся их шить⁈ Ведь доходное будет предприятие, при себестоимости в двадцать рублей можно будет по 50 продавать, а не по 200, как у спекулянтов. Понятно, там больше за фирму́ платят, но фирма́ подразумевает и качество пошива. Но налепи ты красивый лейбл, пусть и не такой известный, как «Lee» или «Levi’s» — и штанишки легко пойдут в народ. Тем более у скромно живущих слоёв населения выбора не будет, станут брать то, что имеется.

Показал купленные тёще и маме сумки, подумав, что на днях хорошо бы съездить в Асбест, заодно и отцу подарок отдам в виде курительного набора. Тот по требованию матери курить вроде как стал меньше, но никак от этой привычки не отучится. Пусть хоть делает это красиво, похвалится лишний раз перед товарищами.

Помнил я и том, что в 57 лет отец схлопочет тромб, который окажется для него смертельным. Напрямую им с матерью об этом я сказать не мог, не говорить же, что приснился сон, который может оказаться вещим… Буду, как и раньше, давить на то, чтобы батя почаще проходил диспансеризацию. Мы с мамой вместе давим, и отец, не выдержав этого, вынужден был подчиниться. Сейчас проходит полное обследование ежегодно, тогда как в прошлой моей жизни он делал этот со скрипом раз в пятилетку, и то под давлением начальства.

А тёща… Может, и до неё доберёмся, ну или Полина домой одна съездит. А у меня ещё остались презенты для Ельцина и Хомякова.

Тут я наконец решился при всех рассказать про «Волгу» в обкомовском гараже. Выждав, когда стихнут восторги, услышал вопрос от Вадима, куда я собираюсь девать «Москвич».

— Да вот думаю, пора бы уже Полине выучиться на права.

— Ой нет! — замахала та руками. — Я и машина — понятия несовместимые.

— Да ладно, это тебе так кажется…

— Нет, нет, нет, я обязательно куда-нибудь врежусь.

— Ладно, пусть стоит, будем за город на нём ездить, на природу.

А что, машина неприхотливая, клиренс высокий, не то что у «Волги».

Когда Настя с Вадиком ушли, крайне довольные привезёнными из Штатов подарками,

я наконец признался Полине, что мне предложили должность в обкоме, и я согласился возглавить отдел по делам молодёжи.

— Хотя пока весьма смутно представляю, что входит в круг моих обязанностей и какими буду наделён полномочиями. Надеюсь, это разъяснится при разговоре с Рябовым.

Для супруги эта новость стала очередным, надеюсь, приятным потрясением. Столько всего свалилось на меня и неё в эти полгода, что просто диву даёшься. Олимпиада с террористами, потеря ребёнка, встреча с Брежневым, разборки с мажорами в Пятигорске, турне в Штаты и бой с Али… Не успел вернуться — дарят «Волгу» и должность в обкоме партии. Вот жизнь меня крутит! Не сверзиться бы.

Когда Полина, накормив меня домашним борщом и макаронами с лично нажаренными к моему приезду котлетами, умчалась на вечернюю репетицию в филармонию, я набрал домашний номер Ельцина. Трубку взяла его младшая дочь, сказала, что папа ещё не пришёл с работы. Время почти шесть, логично. Небось он ещё и засиживается допоздна в своём кабинете. А может, летает по стройкам области, Николаич — он такой, активный товарищ.

Ладно, позже позвоним. Хомякова набрал в половине седьмого, но его тоже дома не оказалось. Придётся и этому звонить позже.

Взгляд упал на привезённую из Штатов пластинку «Альфы». Из конверта ещё вынуть не успели, так и лежала на тумбочке. Надо будет, как синяки сойдут, встретиться со своими юными музыкантами, рассказать им о — не побоюсь этого слова — грандиозном успехе нашего первого альбома в Штатах… Хотя по-другому с таким подбором песен и быть не могло, невзирая на статус группы-дебютанта.

И надо же, не успел я об этом подумать, как раздался звонок.

— Женя? Приве-е-ет! — раздался на том конце провода восторженный голос Саши Горелого. — Смотрел твой бой… Это было что-то с чем-то! Слушай, а правда, что Али тебе ухо откусил? А как там у них наш альбом приняли?

— Стоп, стоп, стоп! Ишь ты, разогнался, сколько вопросов сразу… С альбомом всё отлично, там реально пластинки нарасхват, и на американских радиостанциях крутят наши песни. И как только моя физиономия из лилово-жёлтой станет нормального цвета — встретимся на базе, обсудим наши дальнейшие планы. Напоминаю, что гонорар за проданный в Штатах альбом мне как руководителю коллектива обещали перечислить в ближайшее время. Каждый из вас получит равную долю от 50%, как договаривались, а свои 50% я обещал потратить на благотворительные цели. Вы со своими деньгами можете делать что угодно. Плюс доходы от ротации по радио… Ну да это не телефонный разговор, пока не будем делить шкуру неубитого медведя. Для нас, молодых и задорных, во главе угла должно стоять творчество. Правильно я говорю?

— А то! — согласился Саня. — Но денег тоже много не бывает. Я вот себе басуху клёвую присмотрел, немецкую, отдают с рук за триста рублей, вот только там вроде и без меня есть охотники её купить…

— Триста рублей я тебе одолжу. Можешь сегодня ко мне домой подъехать. Помнишь, где живу? Ну вот заскакивай, я в ближайшие дни, пока в лицо в норму не приведу, из дома только в поликлинику, за больничным и на осмотр с перевязкой.

Саня заскочил буквально сорок минут спустя после того, как я положил телефонную трубку.

— Ух ты, ну и здорово тебе досталось!

— Ему ещё больше, я Али челюсть сломал, только наше телевидение этого уже не показало. Но мне организатор с «Си-Би-Эс» обещал кассету с плёнкой прислать, надеюсь, выполнит своё обещание. На видеомагнитофоне посмотрим.

А ещё, подумал я, можно будет одолжить её свердловскому телевидению, пусть полностью покажут бой по местной программе.

Санька счастливый унёсся с тремястами рублями в кармане, а вскоре вернулась из филармонии Полина, ужинали, и всё не могли наговориться. А потом…

— Женя, я очень хочу детей! — сказала она, глядя мне в глаза.

— Давай попытаемся претворить твоё желание в жизнь, — ответил я, не отводя взгляд.— —

Готов заняться этим прямо сейчас.

Мы и занялись… В общем, звонил я Ельцину и Хомякову уже в десятом часу вечера. Застал обоих. Ельцин пообещал выкроить минут двадцать из своего графика, со мной спуститься в гараж, посмотреть машину. Хомяков, поздравив с победой, сказал, что пока с временем у него напряг, очень важная и неотложная работа, как-нибудь при случае после Нового года примет от меня американский презент.

С утра, проводив Полину, я сходил в свой гараж, проверил, как заводится «Москвич», поставил аккумулятор на зарядку. Потом покатался по району, удостоверился, что всё в порядке, «ёлочка» по-прежнему предоставляет хорошее сцепление с обледеневшей дорогой, и поставил машину обратно в гараж.

Эдак придётся второй покупать, под 'Волгу, думал я, неторопливо двигаясь пешком в направлении поликлиники. Вот тут пришлось посидеть в очереди, прежде чем попал на приём к терапевту, которая выписала мне больничный на 10 дней, а затем уже по её направлению отправился к перевязочную, где бальзаковского возраста медсестра осмотрела моё ухо.

— Это где ж вас так угораздило? — спросила она. — Кто вам накладывал швы?

— В Америке, — честно сознался я. — Мухаммед Али откусил, а местный эскулап заштопал.

— Постойте, — она посмотрела в мою карточку, потом снова на меня. — Вы что, тот самый Евгений Покровский?