Муданжские зарисовки (СИ) - Жукова Юлия Борисовна - Страница 23

— Скажи, пускай вкладывает в мебельное производство Рубчего, в кузницу Олога Путешественника и в парфюмерную лабораторию «Черёмуха». Первый стабильный, второй середнячок с хорошим потенциалом, третья — свежий стартап, надо ловить сейчас, пока все не расчухали.

Угонбойор вытащил из кармана телефон с разбитым экраном и старательно записал, дважды уточнив, да так, что Киру было ясно, как день, что он ни слова не понял.

— Ты сам-то чем по жизни собираешься заниматься? — спросил Кир, для которого только недавно, после поездки на Землю, этот вопрос стал иметь какой-то смысл.

Братец ожидаемо растерялся.

— Ну… у отца прииски.

— И что ты там будешь делать?

— Ну… — Угонбойор, кажется, впервые в жизни об этом задумался. — Управлять?

— А что ты знаешь об управлении и о приисках?

Парень потупился, и на лице его ясно читалось: ничего. Кир вздохнул. Это было не его дело. Ему бы от той семейки держаться за сто артунов. Так же как и отцу в своё время лучше было бы держаться подальше от Кира. Бабушка права: все они из одной кудели.

— Тебе отец денег даёт? — спросил Кир.

— Да-а, — нахмурился Угонбойор и стыдливо спрятал битый телефон.

— Но на новый коммуникатор не хватает? — догадался Кир.

— Вот, расскажу, что ты сказал, тогда купит новый, — выпятил губу Угонбойор, явно считающий это верхом несправедливости. Ну это по крайней мере внушало надежду, что отец его не избивает до потери сознания, а то Кир всякое повидал на выездах.

— Возьми деньгами, замени экран, это дёшево, а на остальное возьми курсы всеобщего и управления. Я тебе скину, какие приличные.

— Зачем⁈ — запротестовал парень.

— Затем, — отрезал Кир. — Будем делать из тебя человека разумного. А не хочешь — так я скажу охране, что ты вор и пришёл сюда выведывать государственные тайны. И показания в суде дам.

— Ты!.. — Угонбойор набычился, но быстро сдулся, понимая, что крыть нечем.

— Я, я, — Кир довольно сложил руки на груди и откинулся в кресле. — Я тебя сейчас выведу чёрным ходом, и больше чтобы ноги твоей во дворце не было. Пошлют ещё раз — скажешь мне, я тебе узнаю инфу. За это дашь мне доступ к своим табелям, буду следить, как ты учишься.

— Да зачем тебе⁈ — заныл парень.

— Затем. Моя кровь не будет неучем и раздолбаем.

— Твоя к…⁈ Ты же…⁈

— Цыц, — оборвал Кир его внезапные догадки. — Давай на выход, ещё не хватало, чтобы тебя тут видели. Если спросят, ты меня не знаешь, я тебе ничего не говорил.

— Так ты на самом деле?.. — прошептал Угонбойор.

— Цыц, я сказал, — шикнул Кир, но ухмыльнулся. — Если что, буду всё отрицать. А теперь пошёл учиться, и только попробуй отлынивать — тебе твой папаня по сравнению со мной покажется домашним котёнком рядом с лесным демоном.

— Хорошо, — внезапно улыбнулся Угонбойор, и тут же растерял сходство с Киром напрочь, да и вообще узнаваемость черт. Должно быть, такого выражения Кир у Алансэ не видел. — Спасибо, братик!

— Пшёл! — прикрикнул Кир и подтолкнул малолетнего придурка к двери.

Но сам он тоже потихоньку улыбался.

Фыся мотнула головой и запустила большого жука в муравейник. Отошла, побродила недолго кругами и вернулась, чтобы выковырнуть его когтем обратно и с хрустом сжевать. Пища, прямо скажем, не для порядочной кошки, но порядочной Фыся и не была, а без муравьиного яда жуки были уж вовсе безвкусные.

Больше она ни одного не нашла, и ей ничего не оставалось, как двинуться в путь вдоль большой человеческой дороги. Заходить на неё ей бы в страшном сне не приснилось, а стоило чуть отступить, как начинался лес, и лес не бесхозный. Фысю там никто не ждал, самим бы прокормиться. И если несколько дней назад она ещё была готова подраться с другой кошкой за возможность разок поохотиться, то теперь, на одних жуках и мышах, сил уже не хватало.

Что лежало на том конце дороги, Фыся не знала и узнавать не собиралась, наверняка же что-то людское, иначе зачем бы они дорогу замостили? Но у людских территорий было то преимущество, что они не принадлежали другим котам, а люди свои земли охраняли далеко не так бдительно, прошмыгнуть можно.

Своё двенадцатое лето Фыся встретила безрадостно. Мамка, которая ещё вчера вылизывала ей уши, внезапно стала шипеть и барабанить ногой по полым стволам. Фыся терпела, но когда второй раз ни за что получила по морде, поняла: детство кончилось. Настал её черёд искать себе территорию, да вот только где? Все окрестные леса были поделены до стебелька травы. Когда мамка искала себе лес, люди то и дело кого-нибудь забивали, так что свободные территории были не так редки, а теперь со всеми только драться…

С запада дорогу накрывала тень гор, а потому темнело рано, зато вдоль дороги зажигались человеческие светила, к которым слетались ночные бабочки — кошке на один укус, но лучше, чем ничего. Фыся остановилась, чтобы подобрать упавших на землю, и тут её нос и рот наполнились сладостным запахом мяса.

Мясо было горелое, его аромат смешивался с удушливым дымом, но это уже было не важно. Все мамкины предостережения насчёт кражи у людей вылетели из головы. Фыся хотела жрать, и это жрать было где-то там впереди. Сплюнув мохнатое бабочкино крыло, Фыся порысила по обочине.

Дорога внезапно круто вильнула: ровная степь здесь обрывалась крутым спуском к реке, и все склоны этого спуска мигали огоньками человеческих жилищ. Фыся никогда не видела человеческого поселения, и ей следовало бы испугаться, но манящий запах еды отбивал такие глупые мысли. Оставив дорогу, которая где-то там петляла по более пологому склону, Фыся чуть не кубарем скатилась в долину, ведомая нестерпимо прекрасным запахом. Как только окрестные коты терпят? Жрут небось вволю, горелым брезгуют!

Наконец источник прекрасного предстал перед Фысей: большое человеческое жилище с площадкой под яркими светилами, накрытой тонкой тряпкой. Там сидели и переговаривались спокойные сытые люди. А в глубине, под более плотным навесом большой человек крутил над огнём тушу барана. Фыся с трудом сглотнула слюну и поднырнула под полог.

Сначала её даже не заметили. Люди были заняты друг другом и едой в своих руках, так что Фыся успела проскользнуть вдоль края площадки до самого навеса, прежде чем кто-то подал сигнал об опасности.

— Демон!!!

Люди повскакивали со своих мест, озираясь и не понимая, куда бежать и откуда. Фыся прижалась к полу, но её уже все видели, конечно, видели. Какая же она тупая, надо было в окно залезть или ещё как, но не сквозь толпу людей! Тут же все мамкины рассказы про непутёвых молодых кошек, чьи шкуры украшают людские дома, разом всплыли в памяти. А вон та штука, наверное, ружьё. Фыся никогда их не видела, но по описанию…

— Эй, братец, нельзя же, — окликнул человека с ружьём другой, поменьше и потолще.

— Да⁈ А в дом ко мне эта тварь залезет, и там будет нельзя⁈ Она тебя порвёт и не почешется!

— Но это не твой дом, — рыкнул здоровенный бугай в чёрной коже. — В законе ясно сказано: на территории предприятий общественного питания хозяева леса имеют право находиться.

— Ишь законник выискался! — нервно крикнул кто-то. Люди начали ругаться.

Дурная с голодухи Фыся решила, что это знак свыше: пока они ругаются, может, она всё-таки успеет до барана?

Хозяин ружья что-то сделал, но здоровенный в коже ухватил его за руку и отвёл оружие носом вверх.

— Учти, выстрелишь — я против тебя показания дам.

— Так мне ждать, пока тварь на меня бросится⁈

— Боишься, так вали отсюда!

— Кто это тут боится⁈ Да я этих демонов десяток перестрелял!

— Ну и дурень, смотри, изгонят ещё!

— Больной, что ли, при демоне так похваляться⁈

Фыся очень медленно переместила вес на переднюю лапу. До барана оставалось два прыжка, но она боялась двигаться резко.

— Я тебе ещё раз говорю: не нравится — выход вон там!

— А мой ужин?

— Позвольте, с собой упакую?

— А ты что лебезишь, тебе нормально, что ли, когда в твоё заведение демоны приходят?