Бездомыш. Предземье (СИ) - Рымин Андрей Олегович - Страница 5

Не похоже, что врёт. И это меняет всё дело. Раз вся эта операция по устранению обидчика Якова — дело рук самого мальчишки, мести со стороны влиятельного купеческого клана можно не бояться. Как можно и не бояться огласки происходящего сейчас разговора. Юнец недостаточно глуп и достаточно труслив, чтобы, наплевав на риск, попытаться повторно прикончить Китара, а привлечь к решению проблемы семью для него значит — расписаться в собственной слабости. Тем более, что про сегодняшний его позор никто, кроме Китара не знает. Такую обиду страх поможет Якову проглотить.

— Везучая ты мразь, Яша, — окончательно убрал я давление с болевых точек, как бы давая понять, что его клятва принята. — Сам бы я ещё долго решался с этой норой. Знал бы заранее, какой дар там ждёт… Считай, помог мне. И за Патара спасибо. Эта свинья от меня в школе спряталась. Когда бы ещё до него руки дошли. Вставай. Будешь жить.

Я поднялся на ноги и рывком за воротник помог встать мальчишке.

— Мне на тебя плевать, Яша, — продолжил я уже, глядя в его полные страха глаза. — Забудь про меня и про свои детские обиды и живи дальше, как ни в чём не бывало. Если потянет на глупости, трижды подумай — надо ли оно тебе. Ты ошибся — со всеми бывает. Но вторая ошибка для тебя станет последней. Это понятно?

— Понятно, — проблеял некогда гордый и грозный сын могучего рода, тряся головой.

Он, кажется, до сих пор не может поверить, что его отпускают.

— Свободен.

Я отвернулся от Якова и зашагал к противоположному крылу здания. Дело сделано. Осталось узнать у Китара про дар, и можно возвращаться обратно в комнату. Пугаю мальчишку полученными от Бездны способностями, а вдруг там опять нечто малополезное? Едва ли, конечно, но вдруг. На занятиях нам рассказывали, что прошедший испытание по выходу из норы каким-то шестым чувством мгновенно узнаёт о своём вновь приобретённом умении. Как гахар, когда он сразу же бросился на зубана со своим «выключателем».

— Мести Якова можно больше не бояться. По крайней мере, в ближайшее время, — произнёс я вслух, зная, что носитель меня прекрасно слышит. — Что там с нашим новым даром, Китар?

И вот ноги мальчишки уже топчут снег, повинуясь воле носителя. Молодец Китар — не лез с вопросами и советами, дал мне сделать дело. Теперь и в дальнейшем безропотно будет уступать место у руля мне, когда того потребует ситуация. В идеале бы и вообще сидел зрителем, как я прежде, до самого конца поисков его сестры. То есть до своего собственного конца, так как я очень сомневаюсь, что похищенная давным-давно девчонка жива. Но вера — тот мотиватор, что позволяет нам двигаться дальше, и разубеждать Китара я не собираюсь.

— Что с даром не знаю. А ты точно уверен, что Яшка теперь успокоится? Что ты с ним сделал? Он трясся, словно его огнём жгут.

— Болевые точки, — пояснил я, снова вернувшись к рулю. — Что значит — не знаю? Какой у нас дар?

— Без понятия. Оно в прошлый раз само как-то получилось. В смысле, с годами. Когда на занятиях про дары Бездны рассказывали — ну, что узнают люди сразу — я сильно удивился. Со мною не так было.

Звёзды! Опять всё не как у людей. Наверное, виной тому моё присутствие в теле носителя. Гахар, вон, подавил своего — и проблем нет. Мне жалко Китара, но скорее бы он уже исчез, растворившись сознанием в моём «я», как это было с его предшественниками. Мало было получить дар. Теперь ещё надо его распознать.

Дно вселенной!

— Вот на кого бы последним подумал, так это на Патю, — откинувшись на подушку, задумчиво произнёс Раст. — Стольких охотников нора сожрала, а этот тюфяк её взял и закрыл. Бред какой-то. Не верю.

— А тут, хоть верь, хоть не верь, — пожал плечами Микита. — Пати нет, норы нет. Куда бы он ещё делся? Даже мастер Зодас признал, что скорее всего так и было. Из школы бы он не убёг незамеченным. Да и совпадение с пропажей норы больно странное. Я, вот, верю. Вдруг там в Бездне загадка какая была, что именно для Пати простой оказалась. Бывает такое. Скажи, Лео.

В отличии от нас, варщик, придя из купальни, куда мы первым делом отправились после ужина, прежде чем плюхнуться на кровать, сначала аккуратно разложил вещи и сейчас подливал масло в лампу.

— Бывает по-всякому, — откинул Леонард покрывало и тоже полез укладываться. — Я слышал историю про одного везунчика, которому в Бездне выпало мелодии на слух повторять нота в ноту. А он как раз музыкантом был. Может, Пати и повезло нарваться на что-то, в чём только он и силён. Удача, она такая — не угадаешь к кому и когда повернётся. Кит, а ты чего думаешь? Мог бы Патя в нору вот так сунуться с бухты-барахты?

И будто Лео моих мыслей на сей счёт не знает. Весь день только и делаем, что тему пропажи норы и Патара перетираем по кругу. И не одни мы. Вся школа только о том и шепчется. На ужине Отец-настоятель даже выступил с речью о неисповедимости замыслов Единого, связывая исчезновение Патара с закрытием норы. Мол, странно не то, что прошёл испытание, а то, что в Храм возвращаться не хочет. С утра уже ищут по Граду пропавшего, но пока не нашли. Других, объясняющих случившееся версий у храмовников всё равно нет.

— С нашим Яшкой не то, что в нору сиганёшь, а и просто с обрыва вниз бросишься, — пробурчал я. — Довёл Патю до белого каления. Небось после того, как я ему навалял, ещё пуще на своём ручном зверьке злость срывать начал.

— Вот в это я охотно поверю, — оживился Раст. — Вы рожу Зимородова видели? Какой-то он сегодня притрушенный. Ни шуточек от него, ни улыбочек его мерзких. В трапезной ходил мордой в пол и молчал. Сам на себя не похож.

— Ага, ага, — закивал Мики. — Вину за собой чует. Перегнул, видать, с Патей.

— Какая вина? — фыркнул Раст. — Он просто обосрался. Боится, что теперь Патя с даром вернётся и всё ему припомнит.

— Едва ли вернётся, — покачал торчащей из-под одеяла головой Лео. — Хотел бы, уже бы вернулся.

— Я тоже так думаю, — согласился я. — В школе-то как отомстишь? Это летом уже надо, когда годники свалят отсюда.

— Подождите! — резко сел Раст. — А что, если Патю на пролив выбросило? А лёд-то весенний уже. Снегом слабые места припорошены. На трещину какую наступил — и того, провалился. Лежит сейчас на дне, рыбок кормит.

— Да не, — не поверил Лео. — Едва ли. Скорее Пати уже и в городе нет. По фермам, деревням его никто искать не будет специально. До нашего выпуска не увидим мы уже его точно. А жаль. С удовольствием бы послушал про испытание, что там было.

— И про дар, что ему достался, — добавил Микита. — Ох и могучий там небось дар… Из такой-то норы.

И снова ножом по живому. Весь день ведь хожу прислушиваюсь к себе, пытаюсь тот дар распознать как-нибудь. Не выходит пока. Чего-то получил от Бездны, а чего не знаю. Обидно.

Но утешает хоть то, что про Якова бес не ошибся, похоже. Совместных занятий сегодня у нас с их отрядом нет, но в трапезной уже трижды встречались. Косится на меня, но стоит голову в его сторону повернуть, сразу же взгляд отводит. Видать, получилось запугать. Те несколько дней, что остались до моего выпуска, строить против меня козни не рискнет точно, а, если повезёт, то и вовсе предпочтёт про свои обиды забыть. Он ведь, хоть и наглый, а трус.

Прикончить бы его, да нельзя. Хоть и чешутся руки свернуть ему шею, а проблем у меня сейчас и так выше крыши. Не о мести надо думать, а о том, как побыстрее с Муна удрать. Скорее бы уже эта дурацкая учёба закончилась.

Под ногами остатки почти высохших луж. Солнце жарит сегодня совсем по-весеннему. И не верится, что недавно город заметала та памятная ночная вьюга. Того и гляди, зелень отовсюду полезет. Не удивительно, что лёд в проливе ещё позавчера полностью вскрылся, и вчера на Большую землю сбегал первый в этом году паром.

Туда-то отвёз он охотников — самые нетерпеливые отправились за «подснежниками». Выходящий из спячки зверь слаб, и многие не прочь подождать, раньше срока занимая удобные для охоты места. А вот обратно на остров паром, говорят, доставил просто кучу торгового люда с товарами. Отец Леонарда, встречающий сына у школы, сказал, что едва всех желающих взяли на борт — столько народу скопилось. На перепутье оно всегда так. Санный путь зимой лёгок, вот и набиваются в форт все, кто приехал под тающий лёд, когда своим ходом пролив пересекать уже страшно, а по воде ещё рано.