Бездомыш. Предземье (СИ) - Рымин Андрей Олегович - Страница 17

Дело в том, что у хортов есть свой язык. В нём нет слов, и, как следствие, у приматов отсутствует письменность, но накопленные знания надёжно хранятся в памяти старых особей. Хорты общаются мысленно. Ментальная связь. Правда, информации на эту тему ничтожно мало. Люди не знают, ни способа этих контактов — передаются ли образы цельной картинкой, или набором эмоций и ощущений — ни дистанции, на которой хорты способны общаться между собой — известно лишь, что она небольшая.

Зато людьми установлен факт зависимости наличия способности к мысленному общению от возраста особи. Молодняк, или напрочь лишён этой функции, или та у них развита очень слабо. По крайней мере взаимодействие между составляющих в ордах нашествия подавляющее большинство одногодок сводится к простейшим стремлениям: держаться в куче, не драться друг с другом, нападать на врага вместе разом. И наличие в стае более старшей и развитой особи никак не влияет на примитивное поведение масс. То есть младшие, либо банально не слышат команды и советы более опытных сородичей, либо, что тоже возможно, их просто не понимают.

У меня есть теория, что хортов банально устраивает сложившийся порядок вещей. Эта раса при помощи людей контролирует свою численность. Цели очистить от конкурентов материк у них нет. Была бы — хорты пришли бы к побережью совершенно другими силами. Да и снежников бы извели под корень. Те уловки, что сейчас позволяют местным пережидать в укрытиях нашествия двуногой саранчи, не сработали бы против ведомых развитым разумом настолько многочисленных врагов.

В канву данных мыслей укладывается и поведение людей. Ни Храм, ни светская власть в лице ярлов и даже императора не ставит перед собой задач по полному очищению Предземья от хортов. И, если на материке подобное не осуществимо в принципе, ввиду обширности территорий и удалённости гнездовий приматов от моря, то на островах массовые карательные походы могли бы принести результат.

Хотя, конечно, и тут есть свои нюансы и сложности. У хортов имеется ещё одна полезная способность — при надобности они впадают в спячку, в которой могут пребывать едва ли не годами. И это не тот сон, в котором охватывает зимой большую часть местной фауны. Заснувших можно будить.

На том же Муне ярл время от времени выводит дружину в походы к гнездовьям приматов, которые расположены в самых труднодоступных местах среди гор и лесов, но отыскать все пещеры и схроны, где узнавшие об грозящей им опасности хорты погрузили себя в спасительный сон, очень сложно. Солдаты уходят, и пережившие облаву приматы выбираются из укрытий, разбуженные дежурившей стражей и снова начинают плодиться.

А размножаются хорты стремительно. Каждая самка два раза в год приносит приплод до десятка голов, и больше половины из особей дорастает до взрослых размеров. Случающиеся поздней весной и затем ранней осенью нашествия хортов как раз и завязаны на цикл их размножения. Стоит самкам разродиться, как детёныши позапрошлого выводка, девять из десятка которых самцы, почти полным составом отправляются в странствие за едой, опытом и почти всегда своей смертью.

Возвращаются из нашествий назад единицы, которых как раз и хватает на компенсацию естественной убыли. Часть хортов наверняка гибнет во время охоты и в окрестностях гнездовий. Хотя, доподлинно никому неизвестно, что происходит на морозном юге материка, где селятся приматы. Хортов большой земли нельзя ровнять с островными. Совсем другие масштабы и другие условия жизни. Если существуют старые особи, освоившие человеческий язык — а в школе данная сказка повторялась уже более уверенным тоном — то там может существовать и относительно развитое общество.

Впрочем, все эти теории не имеют для меня важности в практическом плане. Я здесь не для того, чтобы разбираться в деталях мироустройства Предземья. Кем бы ни были хорты, сюда они приходят стаей злобных тупых обезьян, представляя собой привычное стихийное бедствие, с которым люди давно научились справляться. Накатятся на форт, устелют землю под стенами волосатыми трупами и отхлынут остатками, чтобы, слившись с другими такими же, налететь потом новой волной.

Сейчас отобьём нападение, что в крепости сделать не сложно — и к следующему форту. Промежуток между навалами будет. Это не начало основного нашествия. Это — сбой системы. Непредвиденный фактор, от которых никто не застрахован. Но ничего. Мы потеряем лишь пару дней, а не месяц, что совсем не критично. Мои расчёты верны. Звёзды видят.

— Стая большая. Идут быстро. Если не свернут на шестнадцатый, завтра будут у нас.

Усатый и коренастый начальник гарнизона собрал всех во внутреннем дворе. Около сотни солдат и почти вдвое больше обозников с хмурыми лицами слушали речь имперца. Шестнадцатый — это тот форт, что стоит у гор дальше по тракту. Наш семнадцатый. А всего таких крепостей вдоль побережья настроено аж пять десятков. И почти каждый из них в пору нашествий дважды в год подвергается нападениям хортов. Но сейчас-то как раз не пора ещё. Рано гадам. И не повезло оказаться на пути этих ранних именно нам. Или, наоборот, повезло. Так-то за высокими стенами форта нам ничего не угрожает. Обидно только, что время теряем.

— Бояться нам нечего, — повторил мои мысли усатый майор. — Думаю, многим из вас уже доводилось пережидать в крепостях разгул волосатых. В форте достаточно провизии, стрел, смолы, арбалетов, дров и всего, что ещё может потребоваться его защитникам, то есть нам с вами.

Тут он не оговорился. По имперским законам, все, кого нашествие хортов застигло в стенах форта, до завершения оного зачисляются в его гарнизон. И отказаться нельзя. На это время каждый, кем бы он ни был — исключения делаются только для знати, имперских чиновников и служителей Храма — превращаются в солдат, обязанных исполнять приказы командиров. Понятно, что всех не погонят на стены с оружием, но даже богатым купчихам найдётся работа. Кухарить на общей кухне, подносить стрелы. Да мало ли, что может понадобиться, когда все заняты, или сном, или боем. В пору нашествия, говорят, хорты могут по три дня подряд лезть в атаку без роздыха. Замучаешься потом от стен трупы оттаскивать.

Другой же стороной зачисления в гарнизон служит отсутствие платы за постой и питание. Так что, хотя бы издержек не понесём, если в форте надолго застрянем. Только ну его в Бездну — надолго. Нам на Фат надо. Охотиться я хочу, а не хортов с крепостных стен отстреливать. С этой падали волосатой прибытка ноль с хвостиком.

Вот же, Китя. Про прибыль задумался. Хортов к добыче приравниваю. А ведь меньше года назад сидел, трясся в землянке, слушая, как за дверью мохнатый скребётся.

— Так что, переживать не о чем, — продолжал имперец. — Отобьёмся, как уже сто раз отбивались. Но поработать, конечно, придётся. Все, кто считает, что умеет стрелять из лука или арбалета, прошу сделать шаг вперёд.

Народ, включая большую часть немногочисленных женщин, дружно шагнул вперёд.

— А ты куда? — недовольно покосился Айк на так же выступившую из строя мать.

— Лучше в хортов стрелять, чем на такую толпу готовить, — фыркнула Лина.

Судя по грустному взгляду, Вея была с ней согласна. Ну ничего. У неё будет много помощников. Чую, вся малышня наша в поварята заделается. И хорошо. Меньше буду переживать за братишек, сестрёнок.

— Многовато стрелков, — покачал головой майор. — Пока время есть, мои ребята вас всех проверят. Кто слукавил — не обижаемся. Будете на подхвате.

И повернувшись к солдатам, стоящим отдельным строем напротив нас, приказал:

— Господа капралы, разбираем людей, начинаем знакомиться. Утром на стенах должны быть порядок и понимание.

Командиры имперцев двинулись к нам, и я, найдя взглядом капрала Ёша, потащил Лину с Айком ему навстречу. Этот солдат уже знает, на что я способен. С ним будет проще.

— Э не, сударь одарённый, — улыбнулся капрал. — Ты к майору иди. С даром вас на весь форт всего трое. Вами Борх лично командовать будет.