Попытка к бегству - Есаулов Максим - Страница 34

• Предыдущая
• 34/43
• Следующая

Он налег на селедку. Ледогоров молча пил сок. В десятке телевизоров вокруг ревели

двигатели болидов «Формулы-1». Монотонно сливались в ушах голоса многочисленных посетителей. Долгов доел и потянулся к бутылке «Боржоми».

— Ну как?

— Клево.

— А я о чем! Знаешь, каких трудов стоило эту систему по всему городу отладить!?

Ледогоров кивнул.

— Интересно…

— Еще как! И не надо с «громкими» делами связываться. С операми главка бодаться.

— Да нет. Я говорю, интересно, сколько ты таким образом моих дел развалил?

Долгов махнул рукой.

— Да ладно. Большинство клиентов так и так бы вышло. И вообще, привыкай к другой стороне баррикад.

Ледогоров усмехнулся, наклонился к нему поближе.

— Дима, обещай мне одну вещь, — полушепотом попросил он.

Долгов вытер губы салфеткой и тоже подался вперед.

— Какую?

Остатки сока полетели ему в лицо.

— Как можно реже попадаться мне на глаза. А то не выдержу.

— Ты чего? Идиот?

Деньги никак не доставались из тесного кармана джинсов.

— Это за угощение! Сдачу оставь себе, ублюдок!

Долгов пытался вытереть пятна с пиджака.

— Лучше бы ты пил, псих! Знаешь, сколько это стоит?

За соседними столиками прервались разговоры. Два десятка глаз уставились на них. Ледогоров поднялся и пошел к выходу. Бешенство клокотало в груди, грозясь порвать тонкую телесную оболочку.

— Ну и сиди с голой жопой и красным флагом, козел! — крикнул вслед Долгов.

Он не обернулся. Заглушая рык двигателей на экранах, в ушах барабаном бился стук собственного сердца.

В отделе было многолюдно. Мялись у дверей заявители. Угрюмо сидел пристегнутый к скамье неопрятный длинноволосый мужик. Сновали туда-сюда опера.

— Дурдом! — пожаловался дежурный Армишев. — Заявитель пошел косяком. Квартиры трещат. Сумки дергают. Хорошо еще не все глухо. ГЗ грабителя взяла. В дежурке малолетки с краденными шмотками.

— Помочь? — Ледогоров испытывал к Олегу симпатию.

— Да нет, спасибо. Егор помогает. — Армишев замялся. — Зря ты на него… Он просто пытается казаться хуже чем есть. Ему кажется, что так правильно.

Ледогоров отпер дверь.

— А тебе?

— Мне нет.

— Ну так подскажи ему.

Олег улыбнулся.

— Бесполезно. Это пройдет само.

— Может быть, — Ледогоров обернулся в дверях. — Но мне почему-то не верится.

В кабинете он сразу включил кофейник и открыл сейф. Тошнит от бумаг или нет, а сдавать дела придется.

— Ты занят?

На пороге стоял Андрей Мальцев и смотрел в пол перед собой.

— Теперь я свободен как птица. И похоже, надолго.

— Извини. Я ушел, потому что думал, что тебе не нужен.

Ледогоров откинулся к стенке и достал сигарету.

— Что ты! Какие пустяки! Всего-то увольняюсь! А спросить меня нельзя было?!

Мальцев поднял глаза.

— О чем? Не нужен ли сторож для задержанного? Вы же с Полянским сами обо мне забыли. Постоял под окнами — и ладно! Даже послушать как вы работаете, не дали. Все говорят: пора чему-нибудь научиться. Как? У кого? — Он как-то устало вздохнул. — Я тоже увольняюсь.

Ледогоров опустил руку с зажженной зажигалкой.

— Ты-то чего?

— Не мое это. Не получается. Я все как-то по-другому себе представлял. Как в кино.

— Место-то есть.

— Что?

— Куда пойдешь, спрашиваю?

— Не знаю. Может, на завод. Я же инженер по образованию.

Ледогоров, наконец, прикурил.

— Рапорт уже написал?

— Только что.

Оба помолчали. Мальцев полез в карман.

— Я еще чего зашел. Какой-то мальчик кавказский тебе бумажку принес. Он ее под дверь подсунул, а ветром обратно в коридор выдуло. Я подобрал, чтобы не пропала.

Он шагнул и положил на стол сложенный вчетверо тетрадный листок.

— Спасибо. Удачи.

— Тебе тоже.

Когда Мальцев вышел, Ледогоров развернул записку. На расчерченной в клеточку бумаге карандашом размашисто была написана, одна короткая фраза. «У сестры Жереха». Тенгиз очень любил своего сына.

Ледогоров долго курил, глядя в окно. Затем матернулся, щелчком выбил окурок в форточку и зашвырнул обратно в сейф только что вынутые оттуда дела.

— Лысый! Не отдашь бабки — пером попишу!

— А… в… не хо?

Мальчишкам было лет по десять. Они стояли, полукругом охватывая двоих, громко обещавших друг другу страшные кары. В руке одного блестел выкидной ножик китайского производства.

— Убери железо!..

— Ща тебе кишки выпущу!

Их высокие голоса отражались от стен и затихали в ущелье огромного серого колодца, мрачной ямой темнеющего под ослепительным июльским небом. Большинство окон были начисто лишены стекол, в других их заменяли разнообразные фанерки. На стенах еще можно было разглядеть черные гаревые подтеки — следы давнего пожара.

— Да я тебя!

Ледогоров свистнул.

— Стоять всем!

Его сразу узнали.

— Атас, менты!

Топот ног растворился в недрах соседних дворов. Дом носил название «Сопка» и возвышался несколькими корпусами возле самого рынка. Одно крыло считалось расселенным. В других располагались дикие многоуровневые, тридцатикомнатные коммуналки. Здесь можно было найти что угодно и кого угодно. Только если знать, где и как искать. Дом жил своей жизнью. Отличной от жизни города, государства и всей остальной планеты. Жизнью со своими законами и порядками, своими обитателями, которых Ледогоров знал достаточно неплохо.

Лестница скрипела от каждого шага. Она была узкой и деревянной. Когда-то это был черный ход с нормальными каменными ступенями, но после пожара было решено установить временные деревянные пролеты. Нет ничего более постоянного, чем временные меры и уже мало кто помнил лестницу другой. Жизнь дома делилась, как и жизнь страны — до пожара и после.

Ледогоров поднялся до последнего этажа. Квартира с экзотическим номером 666 была на площадке одна. Вообще-то она числилась шестьдесят девятой, но «девятка» давно опрокинулась, а сумасшедший художник-сатанист из угловой комнаты приколотил к редко запирающейся двери еще одну «шестерку». Коридор был пуст и освещен блеклым светом из окошечек под потолком. Его длинная кишка терялась во мраке за поворотом. Из крайней двери выплыла высокая старуха в белом махровом халате и с полотенцем на Голове.

— Здравствуйте, — степенно кивнула она.

— Здравствуйте, — кивнул Ледогоров и пошел по коридору.

Комната мелкого наркодилера Жени Жерехова находилась в самой середине и носила номер пятнадцать. Напротив в одной из двух тридцатиметровых кухонь пили водку, жарили рыбу, резались в домино, обсуждали сериалы и обменивались новостями. Никто не обращал на Ледогорова никакого внимания. Идет человек — значит, надо ему. Он послушал под дверью. Кто-то шебуршился внутри. Тихо-тихо.

— Подслушивать нехорошо.

Аккуратно одетый мальчишка лет шести строго смотрел на него.

— Мне можно, — Ледогоров достал пистолет. — Я сыщик. Подслушивать и подглядывать — моя работа.

— Аркаша! Отойди! Не мешай!

Русоволосая женщина в пестром платье подхватила мальчика. Пистолет в руке Ледогорова не вызвал у нее никакой реакции. Здесь привыкли не лезть в чужие дела.

Ледогоров постучал стволом в дверь. Он помнил, что сестра Жереха, наркоманка и проститутка, не живет здесь уже года полтора, но рисковать не хотелось. Ответом была тишина. Он потянул ручку. Она подалась. За спиной прошли две женщины с тазами белья.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте.

Дверь тихо пошла внутрь. Ледогоров осторожно заглянул и уже не таясь, вошел. Все пространство пустой комнаты было засыпано штукатуркой. Сквозь дыру в потолке виднелись перекрытия крыши и чердачное окошко с голубым квадратиком неба. Шуршали от ветерка свисающие лоскуты обоев.

— Как обвалилось, то Женя и съехал.

Пожилой мужчина в теплом не по погоде жилете выходил из кухни с чашкой чая.

• Предыдущая
• 34/43
• Следующая