Ледокол (СИ) - "Ann Lee" - Страница 15

В тугое колечко ануса, давит, вторгается его палец. Я замираю, осознав, что он делает.

— Кир? Что… что ты делаешь?

— Тих, тих, ну чего ты испугалась? — его голос звучит непривычно мягко, и от этого я растерялась ещё больше.

— Расслабься, красивая, тебе понравится! — обещает он, и толкается вновь, оставив в покое спорную территорию. Наоборот находит мой клитор, и вместе с мощными толчками, нежно оглаживает чувствительный бугорок. Повторяет раз за разом, пока я снова не забываюсь, от нахлынувших эмоций, снова бессвязно начинаю повторять его имя. Таю в его больших и сильных руках, под мощным и гибким телом. Он вновь повторяет попытку, когда я уже ближе всего к разрядке. Снова, давит и проталкивает палец в анус. Я вздрагиваю, от новизны ощущений. От небольшой боли, которая впрочем, смазана, общим возбуждением и преддверием пика. От чувства распирания, и давления. Но сейчас я уже не в силах здраво мыслить, и он это наверняка понимал, когда доводил меня до исступления. И я доверяюсь ему и не зажимаюсь, и он проталкивает палец глубже, не прекращая вбиваться в моё лоно. И даже нашептывает, какая я хорошая, тесная, узкая, нежная и отзывчивая. Видимо у него совсем голову повело от похоти, потому что, такие нежности впервые. А я к своему удивлению, отвлекшись на его слова, пропускаю тот момент, когда начинаю получать кайф, от новых ощущений.

От более чёткого ощущения его и без того немаленького члена. Теперь ему ещё теснее во мне, а мне ещё чувствительнее, и каждый толчок, словно маленькая смерть. Я даже кричать не могу, просто беззвучно открываю рот, и закидываю голову назад, подаюсь вся к нему, и вибрирую настолько сильно, что мне кажется, я сейчас тресну на маленькие осколки себя.

— Я умираю, — только и могу вымолвить я, пока мощная разрядка сотрясает моё тело. А следом, уже угасающим сознанием чувствую, как кончает Кир. Тоже сотрясается всем телом. Протяжно с выдохом, рычит, сжимая мои ягодицы до боли. И его горячее семя заливает меня изнутри.

Стоп.

17

— Кир, ты с ума сошёл? Что ты натворил? — выдыхаю я.

Говорить ещё сил нет, да и трудно, когда на тебя навалилась тяжеленая, расслабленная туша. Его член ещё вибрирует во мне, да и я ещё вся во власти мощной разрядки, но чувство, неизбежной, возможно ошибки, быстро отрезвляет.

— Блядь, — стонет он и скатывается с меня.

— И это всё, что ты можешь сказать, — устало усмехаюсь я.

Возможность того, что я забеременею от него, перекрывает весь этот умопомрачительный секс. Перекрывает страх и трепет перед ним. Всю абсурдность нашего знакомства, и таких странных отношений. Потому что если я забеременею от него, это будет такая насмешка судьбы надо мной. Это будет просто отработка кармы, за весь шлюшенский род. Потому что я тоже хороша. Кому доверилась? Разве ему есть дело до меня? До моих чувств. Здоровый чурбан. Лежит, и даже не переживает не о чем.

— Ты кого хочешь, милый, — издеваюсь я, — сына или дочку?

Он поднимает на меня тяжёлый взгляд, а я в ответ давлю его не менее уничижительным. Пытаюсь выразить все, что чувствую в этот момент.

— Остынь, красивая, — Ямал садиться, и отворачивается, — в душ сходи.

Встаёт и выходит из комнаты. А я так и остаюсь сидеть на кровати, растрепанная, злая. Прячу лицо в ладонях, и усиленно тру его. Мысли скачут, и скачут, и паника подбирается всё ближе, хотя по большому счёту, для неё ещё совсем нет причин. Но если вдруг… тогда что? Что?

Встаю, стягиваю остатки белья, и плетусь в ванную. Ладно, будем решать проблемы по мере поступления.

Или будешь решать сама, подсказывает внутренний голос. И вроде бы успокоившаяся паника, снова встрепенулась, и понеслась выбросом адреналина в кровь.

Я задрожала всем телом. Меня затошнило. Я представила как Ямал, заставляет сделать меня аборт. А может и вовсе забывает, обо мне, и я рожаю ребёнка, так не похожего на моего мужа, и все вокруг, родители, друзья презрительно шепчутся у меня за спиной.

— Ну чего замерла? — прерывает мои метания грубый голос. Ямал стоит рядом, как был голый, так и остался. От него мощно пахнет табаком. А ещё я даже не заметила, как зашла в просторную ванную, на автомате забрела в душевую кабину, но только так и осталась стоять, упершись спиной в холодную стену, поглощенная своими мыслями.

Я вскидываю на него, мокрое от слез лицо, а потом и вовсе кидаюсь на него с кулаками.

— Ненавижу тебя! — кричу ему. — Не хочу от тебя рожать!

Бью его, и кричу, словно буйнопомешанная. Выкрикиваю в лицо ему гадости, а он спокойно наблюдает мою истерику, не делая попытки прикрыться от моих кулаков.

Да и что ему мои кулаки? Что ему мои слёзы? Что ему мои чувства. Захотел, взял, захотел, выкинул. А когда выдыхаюсь, замираю, устало прижавшись к его же груди, лбом, и тихо всхлипываю.

Он аккуратно берёт меня за плечи, сжимает и шагает под лейку душа, включает воду. Теплые, упругие струи обрушиваются на нас, смывают солоноватый вкус страсти, её терпкий аромат. Дарят покой, умиротворение. А мы так и стоим. Я, уткнувшись в расписанную грудь, и он держащий меня за плечи. И только сейчас я понимаю, что он тоже растерян, и тоже не понимает пока, что с этим делать.

— Ладно, прости, Ямал, — отстраняюсь я, и он с неохотой разжимает руки, смотрит хмуро, — ещё ничего не произошло, а я разнервничалась.

— Через неделю съездим в клинику, сдашь анализы, там решим, — выдаёт он вердикт. — Недели достаточно?

— Достаточно, — киваю я, — а теперь, можно мне домой?

И не дожидаясь ответа, выхожу из кабины накидываю на тело висящее белое полотенце и покидаю ванную.

18

Через неделю, как и обещал Кир, он заехал с самого утра, и отвёз в какую-то клинику, где я сдала анализы, и даже прошла обследование у гинеколога, где мне даже подобрали противозачаточные таблетки, тут же выдав годовой запас. Результаты обещали на следующий день. Всё заняло не больше получаса. Всё это время Ямал ждал меня в коридоре, невозмутимой горой, занимая полкоридора. Он был опять несловоохотлив, отстранён и сдержан. Ни одного намёка на секс, и прочие проявления в мою сторону.

Отвёз домой, и, пообещав известить о результатах, уехал.

А на следующий день прислал скрин, заключения обследования, что я не беременна, и полностью здорова, немного правда низкий гемоглобин, но это я уже вычитала потом.

Самое главное, что я не беременна, не повязана с ним на всё оставшуюся жизнь. Словно гора с плеч упала. Большая такая, расписанная татуировками. Опасная и хмурая.

Слабое чувство сожаления, я предпочла не замечать. Небольшое, еле уловимое разочарование, я затолкала подальше, в сознание, и даже не стала придавать этому значение, списав на волнение.

Нет, нет, нет.

Ничего бы путного не вышло, как бы ни рисовало моё буйное воображение, дальнейшее, более предпочтительное развитее событий. Всё произошло так, как произошло, так как надо, и точка. Тем более что, Ямал и вовсе пропал. Не звонил, не появлялся.

И если первую неделю, я ещё ждала, то по истечению второй, вошла в нормальную привычную калию своей жизни, и успокоилась, погрязнув под повседневными делами.

Более того Юра так и не объявился, и я уже подумывала написать заявление в полицию. Может он не по своей воле-то пропал. Но когда я обратилась с подобной просьбой к дежурному, в ближайшем полицейском отделении, он раздражённо мне пояснил, предварительно покопавшись в компьютере, что Кузнецов Юрий Николаевич, и так уже находится в розыске. Я не поверила, и мы сравнили все данные. И это действительно был Юра. Кто объявил его в розыск, я всё же догадывалась, ведь он мне обещал его найти, вот и задействовал Кир, все доступные каналы. Из полиции я вернулась, мягко говоря, обескураженной, и немного обеспокоенной. Если его ищет и не может найти не полиция не бандиты, то где он вообще может быть? И продолжать ли скрывать его исчезновение от родных и друзей, или признаться уже всем.

На эти вопросы я так и не находила ответы, и оставила их, посчитав, что рано или поздно само решиться, возможно и в ближайшее время.