Лишние - Райт Александра - Страница 39

– Я только за, – отозвался Мэлвин.

– Не знаю. Возможно, мне придётся выступить в суде, – засомневался Дэннис.

– Уверен, что сможешь? У тебя есть право отказаться свидетельствовать против матери, – напомнил Мэл.

– Я должен, – глухо отозвался Дэн. – Это последнее, что я могу сделать для Ульрики. А после суда можем поехать куда захотите. Спасибо вам, – Дэннис сжал руки друзей, сидящих напротив. В глазах снова защипало.

В зале суда было на удивление тихо, даже представители прессы вели себя достойно. На слушание приехали родители Ульрики и мать Гунты. Анжелика, понимая, что ее будут снимать журналисты, поправляла макияж перед зеркалом. Конечно, она сожалела о смерти дочери, но это не было поводом выглядеть хуже обычного. Сильная женщина в плохие времена должна выглядеть лучше, чем когда бы то ни было. Кроме того, смерть Гунты снова привлекла к Анжелике внимание европейской прессы. Возможно, это даже позволит ей вернуться из Азии и продолжить карьеру на родине.

Карин беззвучно плакала на плече своего супруга, для неё, как и для Дэнниса, смерть Ульрики стала невосполнимой утратой. Когда ты приводишь в мир ребёнка, ты знаешь, что настанет день, когда он причинит тебе боль. Но потеря ребёнка хуже собственной смерти. Эту боль можно сравнить разве что с болью, испытываемой человеком при столкновении с бесконечным поездом: удар, травматическая ампутация, грохот колёс, дробление костей, и это не прекращается никогда. И уже когда тебе кажется, что все, ты умер, это не так. Ты просто отключился, а когда придёшь в себя и вспомнишь, чего лишишься, колёса этого поезда загремят с новой силой. Пройдут годы, прежде чем ты научишься жить с этой болью.

Родители Эвы не пожелали участвовать в судебном процессе, но попросили организовать пересылку останков дочери на родину. Расходы взял на себя бывший супруг Эвы. Они не приехали не потому, что не любили ее, а потому что им было стыдно, что никто из них по-настоящему никогда не был рядом, потому что никто даже не пытался ее найти. К сожалению, многие начинают ценить близких лишь после того, как потеряют их. Слишком поздно.

На суде Дэннис ни разу не взглянул в глаза матери, она же, напротив, искала его взгляда, Нэнси хотела увидеть там прощение. Вот только никакого прощения там не было. В серых глазах Дэна волнами плескалась боль, и клубилось отчаяние. Он бы сумел ее простить, только если бы это вернуло к жизни всех, кого она убила. Но это было не под силу даже всевышнему. Ни мольбами, ни молитвами не вернуть тех, кто ушёл навсегда.

Процесс длился недолго. Неопровержимые доказательства вкупе с чистосердечным признанием Нэнси исключили иных подозреваемых. Суд назначил Нэнси пожизненный срок. От смертной казни ее спасло заключение психиатрической экспертизы. У неё были выявлены синдром Мюнхаузена и нарциссическое расстройство личности. Нэнси никогда не была больна в физическом смысле. Будучи медиком, она знала симптомы многих болезней и с легкостью имитировала их перед коллегами-врачами и сыном. Это позволяло ей добывать рецепты на нужные препараты и удерживать сына рядом с собой. Если бы Нэнси не была ослеплена страхом потерять сына, она бы поняла, что он и так никогда бы ее не оставил. Он всегда любил ее так же сильно, как сейчас не желал иметь с ней ничего общего.

Когда судья вынес приговор, и присутствующие стали расходиться, Дэннис отыскал взглядом Карин и стал пробираться к ней через толпу. Он догнал ее у самой двери, схватил за руку и упал перед ней на колени. Дэннис прильнул лбом к ее руке и заплакал.

– Простите. Простите меня, – сквозь слёзы шептал он.

– Ты не виноват, – Карин опустилась на колени рядом с ним и обняла за плечи.

Позже это фото появилось в прессе. Дэннис сблизился с семьей Ульрики, делить горе на двоих проще, чем одному хлебать его большой ложкой.

Через неделю после вынесения приговора Дэн, Мэлвин и Карла собрали вещи и отправились в отпуск в Канаду. Родные Карлы были в курсе случившегося, они тепло встретили гостей и старались не докучать лишними вопросами.

Вернувшись, Дэннис выставил свой дом на продажу, а сам на время поселился в гостиной Мэлвина. Дом продавался долго, Дэннису пришлось сильно снизить стоимость. Всему городу было известно, что случилось в этом доме, и никто не желал в него въезжать. С большим трудом агенту, которого нанял Дэннис, удалось найти семью, которая иммигрировала из Мексики и не была знакома с этой трагичной историей. За душой у них было не так уж и много, поэтому они очень обрадовались возможности купить такой большой дом за бесценок.

На вырученные с продажи дома деньги Дэннис купил себе маленькую светлую квартиру в кондоминиуме неподалёку от набережной реки Уилламетт.

Через два года после суда Карин пригласила Дэнниса к себе в гости. Ей исполнялось шестьдесят, и она хотела отпраздновать этот день в кругу близких людей. В числе приглашённых оказалась и Стина. Она так и не дождалась предложения от своего парня, поэтому собрала вещи и переехала обратно на пятый этаж, в ту квартиру, которую они снимали с Ульрикой, в ту квартиру, где теперь гостил Дэннис, потому что в доме Карин было слишком мало места.

Вечером после юбилея, когда гости разошлись, Карин, Стина и Дэн вышли на балкон. Карин вытащила пачку сигарет из кармана и протянула вперёд, приглашая угоститься. Стина достала две сигареты, одну оставила себе, а вторую протянула Дэну.

– Я не курю, – запротестовал Дэннис.

– Не сегодня, – заявила Стина, и он взял сигарету.

Карин с шумом выпускала дым в полумраке ночных огней Стокгольма. Когда сигарета почти истлела, она повернулась к ребятам и улыбнулась.

– Знаете, мне кажется, вы здорово смотритесь вместе, – сказала она.

Стину было не так-то просто смутить, но в тот вечер даже в темноте было видно, как она залилась румянцем. Дэннис грустно улыбнулся Карин и обнял обеих женщин.

– Простудитесь же, – в двери показался муж Карин, и они вернулись в дом.

Дэннис гостил в Стокгольме два месяца, а потом и вовсе решил остаться. Удаленная работа позволяла ему работать из любой точки мира, а от командировок он отказался сразу после суда. Каждая командировка пугала его, он боялся, что если уедет, то снова кого-то лишится.

Каждую неделю Дэннис и Мэлвин созванивались, Стина с Карлой подружились. Они договорились провести летний отпуск в Европе, а Рождество в Портленде.

Когда дело передали в архив, Тайлер спустился в кабинет Ким. Он дважды постучал перед тем, как войти. Никто из коллег Кими по обыкновению не оторвал взглядов от мониторов.

– Привет, – поздоровался Тай. В руках у него был конверт.

– Привет, красавчик. Снова нужна помощь? – Кими стрельнула взглядом на конверт.

– Ага, – коротко согласился Тайлер. – Позвони, когда разберёшься, – он положил записку на стол и вышел.

Ким несколько секунд недоуменно смотрела на конверт.

– Открывай, – хором упрекнули ее коллеги.

Она оторвала край от конверта и вытащила письмо.

«Мы закрыли дело, так что если ты все ещё хочешь приготовить нам с отцом ужин, жду тебя на подземной парковке в семь. Не забудь шлем, он в твоем шкафчике. Тай.»

– Ну, что там? – поинтересовался старик.

– Да так, пустяки, – неумело соврала Ким, не в силах скрыть мечтательную улыбку.

– Ну-ну, – обиженно буркнул коллега.

Кими стала часто проводить время в доме Блантов. Иногда она заглядывала, чтобы приготовить ужин, иногда, чтобы развлечь Оливера беседой или поиграть в Монополию. Состояние Оливера медленно ухудшалось, он все чаще терял связь с реальностью, погружаясь то в прошлое, то вообще в другой мир. Сердце Тайлера сжималось от боли. Невыносимо было видеть, как отец медленно покидает его. Оливер по-прежнему оставался рядом, но разум его был далеко. Кими все свободное время проводила с ними и стала незаменимой помощницей Тайлера. До работы в полиции она была волонтером в доме престарелых, и там ей приходилось встречаться со случаями и похуже. Она знала, как найти подход к Оливеру, а ещё знала, какая ему необходима помощь и терапия. Любой человек в его состоянии требовал титанического терпения, умственного труда, тренировки моторики и душевного тепла. Последнее Кими щедро дарила не только Оливеру, но и Тайлеру. Они все ещё оставались друзьями, но между ними определенно зарождалась химия.