Банкет на перекрёстке (СИ) - Кондратьев Вадим - Страница 34

— То самое, — кивнул Ждан. — Чудное и агрессивное, хотя и наскоро сляпанное, судя по противогазу. Пока этот «новорожденный мультик» скакал и рвал всю обкуренную компанию, его успели сфоткать и передать изображение на базу. Погибли все. Но с базы за их хабаром выдвинулись другие, уже с фотографиями этого создания, которое быстренько нарекли «снорком».

Притопали на то же место. Взялись осматриваться и искать того, кто порвал курильщиков. Пока рыскали, изоморф само-собой считал из их страхов уже знакомый портрэт и состряпал ещё одного снорка, уже, как говорится, по образу и подобию. Лучше прежнего.

Тут уж веселуха была в полный рост. Снорка завалили, одного из своих потеряли, а с ранеными пришлось спешно возвращаться на базу. Рассказали о новом чудовище, а фотографии первого и второго продали учёным.

Обрадованные учёные второпях занесли новое порождение зоны в базовый каталог-регистр и разослали обновление в своей регулярной ориентировке — военным, долговцам и ещё некоторым сотрудничающим кланам. Те, само собой, оповестили всех своих и рассказали, какой новый ужасный зверь в зоне появился, чтобы все его боялись. А изоморф-репликатор уже с катушек съехал и, зациклившись, штампанул ещё пару чудовищ, благо трупного материала в достатке. С тех пор пошло и поехало.

Когда же учёные узнали в чём дело, то долго расстраивались, да только поздно было — образ уже отпечатался в мозгу массы народа. Снорк стал настолько устойчивой моделью изоморфа, что возникал иногда просто при появлении поблизости напряжённого человека. Один яйцеголовый даже диссертацию накропал о том, что снорки — аналог вирусного заражения у колоний изоморфов-репликаторов. Только не обычного вируса, а информационного, как в компьютере. А переносчик — человек. Точнее неустойчивая психика некоторых представителей человеческого вида.

И когда в зоне жизнедеятельности репликатора появляется сумасшедший, или наркоман в стадии прихода, у изоморфа-репликатора сносит крышу или вроде как вышибает пробки… и он начинает штамповать одно и то же, пока не иссякнет жизненный ресурс или сырьевая база. Тогда и сам изоморф пропадает, а на его месте остаётся артефакт «мираж» — та самая бирюлька, которую я и подобрал.

Профессор, изучавший эту штуку, говорит, что это один из самых дорогих артефактов. Они сразу уходят для высоких политдеятелей и олигархов, которые хотят иметь возможность официально исчезнуть. В результате своего самоубийства, покушения или несчастного случая.

— Эт как это?

— Не знаю. Вроде бы «мираж» способен состряпать точную копию своего хозяина.

— Клонировать что ли?

— Нет, покруче. Клон — это только повторение биомассы. Анатомическая и генетическая копия, без признаков прожитой жизни и сознания оригинала. А «мираж» создаёт полноценный дубликат владельца, вплоть до одежды, привычек, золотых зубов, шрамов и папиллярных линий. Потому он и ценится особо высоко у всех, кто в один прекрасный момент хочет смыться с горизонта и организовать собственное покушение или несчастный случай. Любая экспертиза, даже генетическая, подтверждает, что погиб именно тот человек.

— Круто.

— Не очень. Если верить профессору, то у «миражей» это только побочные возможности. Как скажем у активированного угля, или серы — в медицине. Но если этот уголь смешать с серой и добавить селитры, то получится порох.

— Катализатор чего-нибудь?

— Вроде того. Но Профессор называет его «кристалл-резонатор». И говорит, что «Монолит» — это как раз похожая структура, резонанс которой можно запустить «миражом» или несколькими «миражами». Впрочем, это я тебе как-нибудь в другой раз расскажу. Или у профессора спросим… — Ждан приостановился, прищурился и указал пальцем вперёд. — Вот он… этот холмик. А на той стороне, у самой подошвы, вход в наш бойлер.

Макар прикинул пройденный путь, с сомнением глядя на уходящий вверх склон.

— А оно надо было, такой крюк закладывать, да ещё в горку переться?

Ждан поучительно поднял указательный палец.

— В том-то и фокус, что не надо. Ни нам, ни кому другому. Никому и в голову не придёт переться через холм, в обход, если можно дойти по ровному и напрямик. Поэтому и шансы нарваться на кого-нибудь у нас минимальны. Хитрый суслик живёт дольше, как говаривал Дед Пильгуй.

— Ну, Пильгуй зря не скажет, — согласился Макар и бодро зашагал в гору.

Выбравшись на заросшую соснами вершину холма, остановился рядом со Жданом. Смахнул со лба пот, вопросительно посмотрел на старшего.

— Куда теперь?

— Объект должен быть вон там, внизу, под обрывом…

Ждан вдруг прислушался, повёл головой по сторонам, вгляделся в затянутое перистыми облаками небо. Макар заметил его беспокойство, тоже посмотрел между верхушек сосен, но ничего особого не увидел.

— Что-то не так?

— Тишина наступила, слышишь, как перед грозой…

— К дождю?

Ждан ещё раз вгляделся в застывшее небо.

— Дождь тут начинается без предупреждений. А вот Выброс всегда уведомляет о своём начале. Правда очень робко и иногда за слишком короткое время. Особенно внеочередной, как сейчас…

— Так что, уходим?

— Некуда нам уходить. Да и некогда. Этот бойлер — единственное место, в радиусе трёх километров, где можно укрыться. Так что нам в течение получаса в любом случае нужно именно туда.

Они направились к полосе кустов на краю невысокого обрыва, за которым начиналась низина с лиственными деревьями. Почти у самого обрыва Макар цыкнул зубом и, поставив ладонь вертикально, медленно указал ею на прореху в листве. Мгновение спустя и Ждан рассмотрел за кустами верхушку дощатого двускатного навеса. Оба тут же опустились на землю и преодолели оставшееся расстояние ползком. Раздвинув кусты, увидели сторожевую вышку и фигуру охранника в чёрной кожаной куртке мародёра. Охранник беззаботно облокотился на перила и вообще не смотрел вокруг. Взгляд его был направлен вниз, на невысокий покрытый дёрном холмик с прямоугольным бетонным фасадом и распахнутой настежь стальной дверью.

У двери двое запылённых бандитов показывали артефакты горбоносому бородачу в натовском камуфляже. Бородач высокомерно разглядывал распахнутые контейнеры но, заметив среди хабара блеснувший золотом предмет, цапнул контейнер и что-то крикнул в открытую дверь. Из бойлера показался его соплеменник. Глянув на артефакт, рассмеялся и, бросив короткую фразу на своём языке, сделал похабный жест. Бородач недовольно сплюнул, бросил артефакт обратно и оглянулся на вышку. Заметив, что сторожевик тоже щерится, прикрикнул на него и показал кулак. Мародёр тотчас вытянулся в струнку и бдительно оглядел окрестности. Грозный бородач кинул контейнер бандитам и выругался по-русски. Абрек у двери снова загоготал, но голос из рации на его плече вмиг стёр с лица улыбку.

Выслушав сообщение, он посмотрел на часы, махнул соплеменнику рукой и вернулся в помещение. Бородач, подобрав стоящий у стены автомат, последовал за ним, а бандиты заторопились упаковывать контейнеры в рюкзаки. Собрав хабар, подхватили оружие и ступили к двери, но свист с вышки заставил развернуться и вскинуть оружие. Из дверей, щёлкая затворами, выскочила пара встревоженных абреков. Охранник на вышке жестом указал направление, и все бросились к стоящим у бункера бетонным конструкциям. Заняв огневые позиции за поросшей мхом баррикадой, рассмотрели причину тревоги.

Вдоль обрыва к ним бежали четыре фигуры в длинных плащах. Один из бегущих взмахнул руками и что-то прокричал, но порыв ветра отнёс звук в сторону. На баррикаде тем временем узнали своих и, обложив наблюдателя матом, поспешили в убежище. Бородач задержался в дверях, пропустил гостей внутрь и, оглянувшись, приказал охраннику ждать до начала выброса.

Сам обвёл взглядом окрестности, шагнул в помещение и прикрыл за собой дверь.

Сторожевик показал ему вслед средний палец и зло забросил автомат за плечо. Потоптавшись на вышке, он глянул на небо и уткнулся в свой ПДА.

Макар повернул голову к Ждану.

— Итого восемь штук за дверью и один на вышке.