Зазеркальные близнецы - Ерпылев Андрей Юрьевич - Страница 27

• Предыдущая
• 27/73
• Следующая

– Но…

– Вы имеете в виду октябрьский переворот или, как вы его называете, Октябрьскую революцию вашего мира? Это, батенька мой, не приватизация, а, наоборот, национализация, проводимая притом под лозунгом «Экспроприация экспроприаторов», или «Грабь награбленное», так сказать, донельзя популярным среди «простого народа» всех эпох и государств без исключения. Отобрать что-то у более богатого (не важно, как именно тот разбогател), всегда так ненавидимого более бедными, чтобы уравнять его со всеми,– это одно, а проделать обратный процесс, согласитесь, совсем другое. Конечно, я объясняю все это предельно упрощенно, но…

Вернемся, однако, к фаворитам. Ваш Рыжий, как и Распутин, и Челкин,– классический фаворит. Президент России, страдая синдромом «тоски по сыну», приближал то одного, то другого молодого человека, годящегося по возрасту в сыновья. Его персональной вины в том, что одна из этих кандидатур в «сыновья» оказалась талантливее других, нет практически никакой. Обладай наш герой большей человечностью, культурой, совестью, в конце концов, происходи он хотя бы из обеспеченной или высокопоставленной семьи, к примеру, кого-нибудь из представителей старой партийной номенклатуры… Какой грех приписывают ему чаще всего? Воровство, казнокрадство. Может быть, это и преувеличение в определенной мере, но стяжательство, причем в самых уродливых формах, да! Челкин в этом плане – почти абсолютный близнец вашего Рыжего.

Давайте же вспомним, как эта незаурядная личность появилась на политической арене…

Александр лежал в темноте с открытыми глазами и суммировал информацию, исподволь накопленную за эти дни. Несомненно, невольные оговорки профессора Вилькицкого и прочих преподавателей проливают свет на многое. Конечно, считать, что существует всего три параллельных мира: «родной», «второй», то есть тот, где он сейчас находится, и «третий» – тот, куда ему предстоит отправиться, по-детски наивно. Но зачем руководству базы скрывать этот очевидный факт? Что это вообще за организация такая? Разведывательное ведомство одного из миров? Не указывает ли эта таинственность на некую неблаговидную роль, предстоящую Александру? Хотя какая спецслужба раскрывает все карты простому, только что завербованному агенту.

Смущало главным образом то, что из Александра, судя по всему, тщательно готовят точную копию ротмистра Бежецкого со всеми его достоинствами и недостатками. Причем готовят так углубленно, как будто собираются заменить одного другим. Заменить… Зачем?.. Был бы какой-нибудь крупный сановник, военачальник, бизнесмен, пардон, купец, а то обычный жандармский ротмистр! А может, тот Бежецкий – внедренный агент, а Александра готовят для его планового отхода? Чепуха! Не клеится что-то совсем…

Судя по имеющимся фактам, «местные» скрытно проникают не только в миры Александра и ротмистра Бежецкого. С какой целью? Только с познавательной, научной? Вздор! Затрачивать такие средства на подготовку одного-единственного агента-двойника ради тривиального сбора информации? Один только выкуп у боевиков чего стоит, а содержание здесь… А если не одного и не только в «имперском» мире?

Что за причины толкают местную Службу на эти действия? Добыча полезной для их мира технической информации? Тогда нужен был бы не военный-профессионал, а ученый или, скажем, инженер. Много ли может узнать полезного в научно-техническом плане жандармский ротмистр из подразделения по борьбе с распространением наркотиков? Опять же, судя по тому объему знаний и фактов, которые вбиваются в бедную голову Бежецкого, у Службы там простых информаторов – как грязи. Заброска «агента влияния»? Более похоже на правду и объясняет многое, но далеко не все. В чем же здесь соль?

Почувствовав, что глаза сами собой слипаются, Александр зевнул и перевернулся на бок. Дневные занятия так выматывали духовно и физически, что соблазнительно разметавшаяся во сне и тихонько посапывающая рядом Валюшка не будила ровно никаких эмоций.

«Неужели старею?» – удивленно подумал Бежецкий, проваливаясь в глубокий сон без сновидений.

Самым большим потрясением от «зазеркальной» России для Александра стала она сама. Россия-2 самим своим существованием опрокидывала самые лихие фантазии и на деле доказывала, что процветающая Россия – совсем не утопия, а цепь постоянных неудач– вовсе не объективная предопределенность, а следствие обычных ошибок вполне конкретных людей или рокового стечения обстоятельств.

Мир ротмистра Бежецкого был настоящим Миром империй. Процветали Французская, Германская, Португальская, Испанская, Британская и даже Голландская, Итальянская и Датская колониальные империи. Независимая мелочь типа Республики Сан-Марино, княжеств Монако, Лихтенштейна и Люксембурга наличествовали практически только в Европе. Во всем остальном мире с трудом можно было насчитать более двух десятков суверенных государств. Среди разных Хиджазов и африканских Мжиликази-Боло совершенно затерялись Северо-Американские Соединенные Штаты всего с восемнадцатью звездами на флаге и Конфедеративные Штаты Америки – все же отделившийся в середине двадцатого века рабовладельческий Юг. Американцы, увы, поставили не на тот номер, предав благоволившую к ним с момента обретения независимости в 1776 году Россию и поддержав в 1920 году Великобританию в ее самоубийственной войне. Лишь благородство тогдашнего императора Алексея Второго, сына так и не царствовавшего в этой истории Николая Александровича (в мире Александра – последнего российского императора Николая II), да дипломатический гений вообще неизвестного в мире майора Бежецкого сэра Годфри Эрроу позволили Георгу V сохранить империю ценой потери части Индии (ставшей формально независимой), Западной Канады и части африканских и островных колоний. Соединенным Штатам не повезло больше. Оккупированные до 1950 годов русскими, французскими и испанскими войсками, они так и не дождались своего «Плана Маршалла»…

Александру, знакомившемуся с историей этого мира, порой казалось, что он спит или бредит. Вот в какой России он бы хотел жить и умереть. Это и есть та самая «Россия, которую мы потеряли», безо всяких там Говорухиных.

Российской Империи в мире ротмистра Бежецкого оказались тесны просторы Евразии, и она перекинулась на Американский материк, часть Африки и даже Океанию. Все западное побережье Северной Америки, от океана до Великих равнин и от Аляски до Южной Мексики, Гавайские, Маршалловы острова, Маньчжурия, Корея, Монголия (причем не только Внешняя, но и Внутренняя), Уйгурия, турецкая Армения и иранский Азербайджан, Босфор и Дарданеллы с Константинополем, всем вилайетом Истамбул и изрядной долей Малой Азии, Палестина с Иерусалимом, ряд территорий и анклавов в Восточной и Западной Африке – вот далеко не полный перечень земель, непосредственно входящих теперь в Империю.

Александр вообще был поражен тем, как круто простой случай может повернуть историю. Не забрось в начале XVIII века штормом утлое суденышко камчатских охотников в устье Юкона, история России-2 мало отличалась бы от уже известной, а может быть, никогда и не «отпочковалась» бы от нее. «Робинзоны», промышлявшие морского зверя, вынуждены были зазимовать на Аляске и провести там несколько лет. За это время хозяйственные сибиряки неплохо обжились на новом месте и даже породнились с местными племенами. Видимо, от аборигенов они и узнали, что «мать рек» в этих краях щедро родит «слезы солнца» – самородное золото. Вернувшись домой, «американцы» своими рассказами поразили земляков, хотя даже не подозревали, что Аляска расположена совсем на другом материке. Они, видимо по наивности, считали, что побывали где-то на Чукотке, давно знакомой местным морского дела старателям. Так это было или не так, но, когда в те края прибыл капитан-командор Витус Беринг с компанией, в устье Юкона уже шумел городок сотни в полторы изб – Святоникольск, названный так по имени Святого Николая, покровителя мореходов, а по всему побережью оказались щедро разбросаны десятки острожков и деревень. Русские «американцы» лихо промышляли лесного и морского зверя, торговали с местными индейцами, в массовом порядке охотно менявшими свои замысловатые имена на православные, а главное, вовсю мыли золотишко, причем весьма успешно, слухи о чем, правда весьма туманные, доходили уже и до Петербурга. Беринг скрупулезно нанес новые берега на карты, между делом наглядно доказав, что Святоникольск расположен именно в Америке, и с грузом, среди коего были не только пушнина и «рыбий зуб», но и пудика три-четыре самородного юконского золота, отбыл в Россию. Благодаря пополненным на гостеприимной Аляске запасам продовольствия и капитальному ремонту судов, он, в отличие от известного Александру сюжета, благополучно добрался до Камчатки, а затем, после долгого пути на санях и лошадях через всю Россию, и до столицы. Там содержимое его обоза вызвало фурор, по масштабу сравнимый только с прибытием Колумба из только что открытой Америки. С подачи Михайлы Васильича Ломоносова иначе как Колумбом Российским его теперь никто и не называл. Пушнина и моржовый клык, конечно, тоже были хороши, но золото… О колымских и якутских россыпях тогда еще и не подозревали. Академики трубили на весь мир: открыта, дескать, легендарная Земля Да Гамы, сказочное Эльдорадо или Страна Офир. Три-четыре пуда золота, привезенные Берингом, народная молва превратила в десятки и сотни. Одним словом, Аляска была включена в состав Российской Империи без долгих раздумий о том, нужно сие дело или нет, что и было подтверждено именным указом Елизаветы Петровны. В прямом и переносном смысле обласканный любвеобильной императрицей Беринг был назначен генерал-губернатором первой заморской провинции, причем одновременно ему был пожалован титул князя Американского. В отличие от Колумба российского мореплавателя не преследовала цепь фатальных неудач, и он, дожив до преклонных лет, скончался в 1761 году в чине вице-адмирала, знаменитым и обеспеченным. Однако это было далеко не все.

• Предыдущая
• 27/73
• Следующая