Южная пустошь - 2 (СИ) - Цветкова Алёна - Страница 24

— Сын?..

Адрей снова улыбнулся:

— Я женился несколько лет назад. Моему сыну уже три года. Он замечательный ребенок. А моя жена самая лучшая женщина, которую я встречал в своей жизни. Она помогла мне забыть Иссу, простить отца, себя и тебя, и научила радоваться совсем другим вещам.

Я молчала. Его слова отозвались в моей душе. Я ведь тоже часто жалела о том, что потеряла ту счастливую жизнь, которая могла бы быть у меня в Нижнем городе. С Гиремом… С тем Гиремом, которого я тогда знала.

— Так как? — Адрей пристально смотрел на меня. — Ты готова пообещать, что сыновья Грегорика не пострадают от твоей руки?

— Я не стану давать клятву Древним Богам? — покачала головой я. Несмотря на все заверения, я была почти уверена, все это вранье, которое Адрей нагородил, чтобы заставить меня потупить так, как надо ему. А потом, когда у него будут развязаны руки, он рассмеется мне в лицо и поступить именно так, как поступила бы я сама на его месте — устроит заговор, чтобы вернуть принцам трон…

И Адрей словно догадался о моих мыслях. И коротко рассмеявшись, ответил:

— В таком случае мне, достаточно будет простого слова. Я верю тебе, Елина.

— А я тебе нет.

— Я знаю, — пожал он плечами, — я же был на твоем месте когда-то. Ты не веришь никому. Даже тем, кого любишь.

Мне пришлось сжать кулаки, чтобы не вспылить снова. Адрей был не прав, я доверяла своим детям… на глаза попались конверты, один из которых был адресован Жерену. Ну, почти всегда.

— Хорошо, — кивнула я. — я обещаю, что передам кинжал Илайе…

— Как можно скорее, — перебил меня Адрей, заметив, что я закончила фразу. И я, кивнув, повторила:

— Как можно скорее. И не стану убивать мальчишек только потому, что они дети Грегорика. Но если они решат пойти против меня, моего брата или моих детей, я забуду про это обещание.

— Идет, — согласился Адрей. — тогда я скажу, чтоб мальчишек привели к тебе, и принесу кинжал. А завтра утром ты отправишься в Южную пустошь, чтобы передать кинжал Илайе.

— В этом нет никакой необходимости, — покачала я головой, — она вот-вот сбежит оттуда. Там для нее, — я не могла не улыбнуться, — стало слишком опасно.

Адрей кивнул.

Он не знал, я его обманула. Я вовсе не собиралась отдавать артефакт Илайе.

Утро настало через пару часов после визита Адрея. К связке артефактов, которые прятались в сундуке, добавился еще один, а в моей комнате появились две молчаливые тени: Антос и Грегорик-младший.

Ошейников на них не было, одежда Грегорика тоже мало напоминала рабскую хламиду, однако с первого взгляда было видно, эти подростки привыкли к своему положение и приняли его. С тех пор, как Адрей привел их ко мне, они так и простояли у дверей, опустив глаза в пол и не произнеся ни слова.

На мои вопросы отвечали односложно и так тихо, что мне приходилось прислушиваться. А когда я подходила к ним поближе, чтобы разобрать слова, непроизвольно втягивали голову в плечи и сжимались… Амазонки никогда не были добры к своим рабам. Прекрасные воительницы ненавидели и презирали мужчин. И я только сжимала зубы, когда представляла, что довелось пережить этим ребятам после того, как их статус изменился.

И хотя именно Илайя продала их в рабство, я почувствовала себя виноватой. Если бы я отправила их не в Королевство Кларин… И хотя изначально это решение казалось мне идеальным, сейчас я поняла, как сильно ошиблась.

— Гергорик, Антос, нам пора ехать.

Тени одновременно качнулись и засеменили вслед за мной. Я знала, они не смотрят на меня, привычка опускать глаза была сильнее понимания, что они больше не рабы. Но кожу на моей спине жгло так сильно, как будто бы сам король Грегорик смотрел на меня в упор. Как я могла допустить, чтобы его дети стали рабами⁈ Я должна была вернуть их домой, сразу, как только стала королевой. Но теперь было уже поздно…

— Ваше величество, — рядом с каретой меня уже ждал толстый монах, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, — эти мальчики ваши рабы? — сразу после обычного приветствия выдал он, заставив меня дернуться, как от пощечины. — я думал в Грилории нет рабства…

— В Грилории нет рабства. — Жестко ответила я, злясь на монаха, у которого язык без костей; на Адрея, который подкинул мне эту проблему; на Илайю, которая продала братьев, лишив их статуса пленных; и на себя… За то, что не подумала о такой возможности, и не потребовала у Вайдилы клятвы, что сыновья Грегорика никогда не наденут рабский ошейник, даже если их сестра решит поиграть в рабовладелицу.

— Но эти юные рабы… — начал было Веним, но я холодно перебила:

— Они не рабы. Они мои гости.

Невольно бросила взгляд на источник моих проблем. И в этот самый миг, старший, которого и звали Гергорик в честь отца, впервые поднял глаза и посмотрел на меня с удивлением и робкой надеждой. А я сжала зубы, чтобы не выругаться. Внешне этот юноша оказался копией своего отца, моего двоюродного брата и человека, которого я ненавидела почти так же, как Третьего советника.

— Садитесь в карету, — приказала я им. Получилось довольно резко, и Грегорик мгновенно опустил взор и сжался. Вероятно, он решил, что я накажу его за дерзость.

Они бесшумно проскользнули в карету. Я кивнула толстяку, чтобы садился следующим, хотя по правилам этикета должен был пропустить меня. Но, вероятно, Веним не был знаком с этикетом. А может быть просто решил не спорить. Тем более, что настроение у меня было тяжелое.

— Кхм, — кашлянул он, заглянув внутрь, — простите, ваше величество, но мне кажется, мальчики не совсем правильно поняли ваше распоряжение…

Я нахмурилась. Чувствуя глухое раздражение от всей ситуации. Что еще? Что там можно было неправильно понять⁈ Я подошла к открытой дверце и с удивлением увидела, что ребята сидели на полу, едва не забившись под лавки…

Захотелось выругаться. Но я сдержалась, прикусив губу до боли. Они не поймут, что мое негодование относится не к ним, а к тем, кто сотворил с ними весь этот ужас. И поэтому я сказала, как можно тише и спокойнее, скрывая свою злость:

— Грегорик, Антос, с этого момента вы будете всегда сидеть на скамье, а не на полу. Вам понятно?

Они одновременно кивнули и одним плавным движением переместились на диван, примостившись в уголке и сжавшись так, чтобы занимать как можно меньше места. Если бы не Веним, который занимал большую часть пространства, то в мою карету можно было бы впихнуть еще пару десятков рабов из королевства Кларин. Но я не стала дергать ребят. Боялась, что не смогу сдержаться и вся моя злость, раздражение и боль, которую я сейчас чувствовала, выплеснуться на этих мальчишек, которые виноваты в происходящем меньше всего.

Прошло не меньше свечи с того времени, как мы выехали. Веним дремал, а я несмотря на бессонную ночь никак не могла закрыть глаза. Чувства улеглись, однако сон все еще не шел…

— Простите, госпожа, — услышала я тихий голос, от неожиданности чуть не подпрыгнув на месте, — если мы больше не… то как мы можем вас называть?

Я повернулась. На меня смотрел Грегорик-младший. И в его глазах было что-то такое, от чего у меня ком встал в горле. Надежда… робкая… едва теплилась в глубине его глаз. Ему было семь лет, когда я увезла их из Грилории. А когда он стал рабом и того больше. Он должен был помнить, что был когда-то принцем.

Дыхание перехватило. Я открыла рот, чтобы ответить на его вопрос, но не смогла произнести ни слова. Мешал комок вставший в горле. И вместо того, чтобы представиться как положено, с титулом и всеми регалиями, я ответила:

— Вы можете называть меня тетей Елиной. Ваш отец, — я запнулась, но тем не менее закончила, — мой двоюродный брат…

— Тетя Елина, — выдохнул он и вдруг улыбнулся. Робко и несмело, но так заразительно, что я и сама не смогла сдержать улыбки.

Больше они не произнесли ни слова, затихнув в уголке, как мышки. Но атмосфера в карете стала как будто бы немного легче, хотя, возможно, на меня давил не страх бывших рабов, а мое собственное чувство вины.