Выбери любимый жанр

Кистепёрые - Никитин Юрий Александрович - Страница 16


Изменить размер шрифта:

16

Он запнулся, злость в его взгляде уступила отчаянию, уже весомо-зримо, но набрал в грудь воздуха и сказал всё так же непримиримо:

– Их тоже могут остановить!

– Кто?

– Я не один!

Я покачал головой.

– Ты не остановил. Они тоже не остановят.

– Остановят!

Я напомнил тяжёлым голосом:

– Вселенная взрослеет всё быстрее. Это она создала «Алкому» и она рулит ею. Как и вообще всем.

– У человека, – крикнул он, – свобода воли!

– У человека ровно столько свободы, – напомнил я, – сколько отмерили законы Вселенной, что создала нас. Я говорю о температуре, давлении, влажности, гравитации и даже социальных рамках. У нас только один путь… Хотя, конечно, флюктуации могут быть, типа самоубийства из протеста, но это как пузырьки на реке, под ветром могут поплыть к берегу, но вся река по-прежнему несёт воды по указанному ещё с Большого Взрыва руслу.

Он задохнулся, словно я ударил его под дых, перевёл дыхание, голос прозвучал как у потерянного в тёмном лесу ребёнка:

– Но что-то же делать надо?

– Работай, – ответил я. – И… молись. К нам больше не приходи. Все твои доводы я тысячу раз слышал.

– Где?

– В курилке, – ответил я любезно. – Думаешь, не обсуждаем нашу работу и куда может завести? Твои ламентации вообще детский писк.

Он поднялся рывком, словно подбросила некая сила, снова злой и взъерошенный, я смотрю устало и с сожалением, и, кажется, он всё-таки поверил, что да, знаем, но с пути не свернём, потому что свернуть некуда, а остановиться не вариант.

– Ладно, – сказал он чуть осипшим голосом, будто спал здесь всю ночь, – но остановиться придётся! До тех пор, пока не отыщем другой путь.

– Других путей нет, – ответил я мрачно. – И… поздно.

Включился экран, Грандэ смотрится встревоженным, словно ворон в незнакомом месте, даже брови торчком, приблизил голову с той стороны так, словно хотел то ли поцеловать, то ли клюнуть.

– Шеф, – сказал он быстрым шёпотом, – можно на минутку? Важно.

– Заходи, – ответил я, – но на минутку.

Через пару минут он проскользнул ужом в кабинет, но за ним Лысенко и Невдалый, все трое встревоженные, Невдалый на ходу чешется, как бабуин, это так нервничает, частая реакция тонкошкурых.

Я кивнул на кресла по ту сторону стола.

– Садитесь, рассказывайте.

Грандэ выставил перед собой ладони с растопыренными пальцами.

– Не стоит, мы быстро. Шеф, фирма «Нью-Империал» привлекла почти миллиард инвестиций на создание самого мощного компьютера в мире!

– Миллиард? – переспросил я. – Круто.

Он помотал головой.

– Они, как и мы, применили сращивание мощностей обычного суперкомпьютера и квантового. Способ у них проще, но всё равно мощь возрастёт в два-три раза, а это новый мировой рекорд. Страшно и подумать о его возможностях. Как вы знаете, они тоже начали заниматься баймами!

Я откинулся на спинку кресла, словно получил кулаком в лоб, помолчал чуть.

– Ты о странной идее насчёт добавочных кубитов? А чего сам автор молчит?

Невдалый кашлянул и сделал царственный шажок вперёд.

– Шеф, – сказал он гулко, слова прозвучали весомо, а взгляд стал тяжёлым и непреклонным, как у тираннозавра. – Либо грудь в кустах, либо голова в кустах. Щэ не вмэрла ни слава, ни воля… Чем рискуем?.. Всего лишь деньгами!

– Чужими, – вставил Лысенко. – Ну, подумаешь, зарежут в тёмном переулке…

Я огрызнулся:

– За такие деньги зарежут и в охраняемом особняке. А почему-то так не хочется быть зарезанным!.. Я ж не Цезарь или Митридат, мне героика зачем?

– А то ещё и удавят своими же кишками, – уточнил он. – как гайдамаки в Гражданскую. Романтика!.. Так что я подписываюсь и рекомендую. Правда, такого компа никто ещё не делал… Вернее, программ не юзал.

– С доброго коня не стыдно и упасть, – вставил Невдалый задумчиво. – Но соломку тут не подстелить.

– Такое даже не анонсировано, – сказал Грандэ. – Но сейчас, вообще-то, многое… да что там многое, уже почти везде такое крутое прёт в быт простого и всё больше дуреющего человека, что даже не знаю, куда нас несёт ураганом прогресса.

Я буркнул недовольно:

– К краю, это же видно. Уже слышен рёв водопада.

Грандэ хмыкнул:

– Какого?

– Увидим, когда будем падать, – сообщил я. – Если успеем. Падать будем быстро, у нас мозгов мало, но жопы тяжёлые.

Он отмахнулся.

– Это ещё когда, а что сейчас? Рискнём?

– Какой шанс? – спросил я.

Он оглянулся на Невдалого, тот сообщил степенно:

– Удалось повысить с тридцати до пятидесяти! И упорно карабкаемся выше. Возможности как бы есть, хотя задница всё тяжелее.

– Труд сделал из обезьяны человека, – обронил Лысенко многозначительно, – а из человека сделает вообще красивую ахалтекинскую лошадь брабантской породы. А если ещё и кританёт, получится сингуляр!

– Шанс крита? – спросил я.

– Дефолтный, – ответил Невдалый деловито, – плавающе-скачущий. Как в любом рэндоме. От нуля до бесконечности, что возле нуля тоже, но с другой стороны и с обратно-векторным знаком.

Я покачал головой.

– Риск зашкаливает. При неудаче потеряем всё, а это больше, чем ничего. Работайте дальше. А те Нью-Васюки только начали, им ещё догонять нас и догонять.

Глава 12

Ушли недовольные и разочарованные, я глубоко вздохнул, когда закрыли за собой дверь, зло сжал челюсти. Хочется же рискнуть, но я не должен, многое чего не должен, шеф обязан блюсти, потому что шеф, но шеф тоже человек, к тому же старый, а это значит, что скоро перестанет быть, и потому ему всё чаще по фигу, что будет потом и дальше.

Старый – значит, мудрый. Необязательно умный, мудрость – это другое, как говорят либералы. Мудрость – это когда мысли о смерти перестают посещать, хотя в молодости повергали в ужас. Беспомощный бунт против неизбежной смерти начал гаснуть где-то с середины жизни, а сейчас так и вовсе угас.

Мудрость – это когда пришло смирение, дескать, всё умирает, даже звёзды, что живут миллиарды лет. Биологическая жизнь вообще скоротечная, человек ещё долгожитель, дольше его живут немногие, можно по пальцам одной руки пересчитать, успевает вырастить детей, внуков, а теперь уже и правнуками обзаводится до того, как закончит путь.

Да и, наверное, так надо. Во всяком случае, сейчас это правильно. Стань мы бессмертными в каменном веке, так бы в нём и остались. Виду нужна быстрая смена поколений, чтобы сбрасывать старую кожу, в новой делать очередной рывок, что вот вывел на вершину хайтека и поселил у нас в подвале «Алкому».

Хотя, конечно, пусть уже не испытываю ужас при мысли о смерти, как было в юности, когда впервые прочувствовал, что и я, оказывается, умру, но и сейчас остаётся отголосок в виде лёгкой печали, что скоро всё кончится, для меня исчезнет всё-всё-всё.

Я тряхнул головой, что это снова начинаю расклеиваться, вылез из-за стола и потащился в коридор.

В курилке, где сигареты и вейпы под запретом, как и вообще в фирме, Лысенко и Минчин приседают, широко расставив руки и оттопырив зад.

Блондинка эротично растягивает спину, упёршись в стену, а Невдалый стоит перед ними в позе Цицерона, только тоги недостаёт, вещает с апломбом:

– Как бы наши политики ни изворачивались, победа диктатуры неизбежна. Даже деревенской козе ясно, хотя демократам хоть кол на голове теши, хоть приседать заставляй.

– А тебе присесть пузо мешает? – пропыхтел Грандэ.

Невдалый даже не повёл в его сторону взглядом, провозгласил:

– Сейчас человечество ещё в подростковом возрасте, можно побуянить, но скоро-скоро!

Лысенко ухитрился присесть на одной ноге, вторую вытянув параллельно полу, прохрипел с натугой:

– Может, пора, хоть и не хочется. Всё-таки неандерталец – это что-то, посмотрите на шефа!.. Правда, кроманьона в нём ого-го, но когда неандерталец просыпается, беги и прячься!..

– Ещё как, – подтвердил Грандэ. – Шеф у нас…

16
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело