Ворон из пустого гроба - Абэ Тисато - Страница 34

Сказавший это мужчина (это он заговорил первым у входа в хижину), в отличие от других, был одет в глянцево блестящее кимоно голубого цвета и важно стоял, выпятив грудь. Нуй безнадежно посмотрела на безразличного помещика и хрипло пробормотала:

– Вы чудовища.

– Мне тебя жаль, но таковы правила, так что покорись, – безучастно сказал тот. – Если не обратишься птицей, тебя просто зарубят.

Воины наставили на Нуй мечи, и она, тихо возмущаясь, все же приняла птичий облик. Четверо солдат, удерживая женщину за оба крыла и две ноги, заставили ее вытянуть третью ногу, бьющуюся в судорогах. Один из солдат поднял меч и нанес безжалостный удар.

Крик Нуй до сих пор звенел в ушах Ко.

Он не помнил, как вернулся домой. Кажется, просто бежал, петляя, стараясь не разбить яйцо и не наткнуться на солдат. В глазах стояла рана с алым фонтаном бьющей крови и яркий свет факела, которым прижгли ту рану. На шею метавшейся и бившейся Нуй накинули веревку и утащили к усадьбе. Это зрелище беспрестанно возникало в голове мальчика.

Вылупилась малышка, которая стала для Ко младшей сестренкой. Девочку назвали Юй, она родилась слабенькой, и зрение у нее развилось лишь до такой степени, чтобы отличать свет от тьмы, возможно, потому что незадолго до вылупления яйцо остыло. Соседи – такие же арендаторы – наверняка догадывались, что это дочь Нуй, но никому не сказали.

Вскоре, не дав даже шанса оправдаться, Сёдзи отрубили голову, а его родителям и родителям Нуй – третью ногу. Все понимали, что мужчину оклеветали и, если узнают, что его дочь жива, ее без разговоров сделают конем. Даже те деревенские, кто всегда готов донести о чем-нибудь хозяину, чтобы выставить себя в выгодном свете, не решались продать бедняжку.

А вот хозяйский сын, похоже, распробовал возможность перекладывать вину за преступления на своих арендаторов. Невозможно даже вообразить, насколько ужасной стала жизнь на хлопковых полях. Насилие теперь было обычным делом, все больше деревенских людей превращали в коней за малейшую провинность. Изнуренных тяжким трудом арендаторов косили болезни. Если кто-то не выносил мучений и пытался бежать, его ловили и убивали в назидание другим, а всю его семью обращали в коней. Работников становилось все меньше, но из других мест – видимо, помогал наместник – постоянно присылали новых ятагарасу. Бежать было некуда, оставалось только подчиняться хозяину и гнуть спину, пока не умрешь.

Ко тоже потерял обоих родителей еще до того, как Юй исполнилось пять лет. Мать от непосильного труда надорвалась, отец перестал выходить на работу, чтобы ухаживать за ней, и ему отрубили ногу. Потеряв надежду, мать вскоре умерла. Маленьких Ко и Юй оберегали и воспитывали соседи.

Несмотря на ужасы вокруг, Юй росла веселой и послушной девочкой. Она бралась помочь с любым делом. Сидя за прялкой, она пела, как жаворонок, а ее брат и все вокруг умилялись. Несмотря ни на какие тяготы, Ко готов был вынести все, лишь бы Юй улыбалась. Она стала его единственной надеждой.

И вот теперь над его милой сестренкой пытался надругаться этот беспутный хозяйский сынок, а ведь ей всего восемь лет. Так люди не поступают, так ведут себя звери. Ко и раньше мечтал, чтобы тот сдох, но своими руками ему захотелось убить гада впервые.

Разбив мерзавцу голову камнем величиной с кулак, Ко вместе с Юй убежал в горы. Они пили болотную воду, утоляли голод плодами с деревьев и даже представить себе не могли, какое это счастье – проводить дни, ни перед кем не дрожа в ожидании насилия.

Конечно, они боялись погони. Много раз над их головами пролетали всадники на конях. Всякий день, почуяв начало охоты, они пугались до смерти, и все равно жить беглецами им казалось намного лучше, чем в деревне у хлопкового поля, как бы иронично это ни звучало.

Как там ребята, которые крикнули ему: «Беги!»? В порядке ли? А как этот, который лежал на земле и не двигался, умер ли? Многое беспокоило Ко, Юй тоже места не находила, но ни один из них ни разу не говорил о своих переживаниях.

Все знали, что наместник и хозяин хлопковых полей – близкие друзья. Если хозяйский сын умер или хотя бы покалечился, чиновники не будут снисходительны: Ко ждет либо смертная казнь, либо рабство до конца дней. Юй, единственный член его семьи, тоже понесет наказание как соучастница.

Мальчику было наплевать на то, что случится с ним, но сестру хотелось спасти. Однако через десять дней после побега беглецы так ничего и не придумали и все-таки попались. Ко сопротивлялся, его избили до потери сознания, а когда он очнулся, то оказался в тюрьме.

Не найдя Юй, мальчик чуть не сошел с ума от страха. Он звал сестренку, пока не охрип, рвался и метался, но никто не приходил. Наверное, его камера под землей. Свет не проникал в каморку снаружи, и Ко не мог даже следить за временем.

Когда он окончательно лишился голоса, темноту пронзил луч света, и с той стороны решетки кто-то появился.

– Где Юй? – были его первые слова.

Мальчик вцепился в прутья, но снаружи донеслось удивленное:

– Ну и здоров ты драться!

У человека в руке был фонарь, но светил он слабо, и самого человека никак не удавалось разглядеть.

– Только попробуйте троньте сестру! Всех убью!

– Это хорошо, что ты такой бойкий, но разве можно говорить подобные слова? Вам с сестрой ведь не поздоровится.

Брань так и рвалась с языка, но Ко проглотил свою злость. Человек с той стороны решетки хохотнул:

– Не бойся. Девчонку держат в местечке получше, чем твое. Правда, кусок у нее в горло, похоже, не лезет: так о братце беспокоится.

Кажется, Юй цела. Ко обрадовался уже этому, однако ничего хорошего он все равно не ждал.

– Да, кстати, тот болван, на которого ты напал…

Мальчик невольно задержал дыхание.

– Живой оказался.

Ко охватили сложные чувства. Негодяй заслужил смерти. Ко даже надеялся, что тот сдох. И все же на секунду мальчику стало легче.

Позже, при мысли о том, что этот человек все еще живет на свете, его пробрал мороз. Конечно, Ко ждала смертная казнь, если бы тот умер. Но если жив, без сомнения, Ко ждет гораздо более ужасная участь, чем просто смерть. Впрочем, ему было все равно, как он умрет. Его волновала судьба Юй.

– Я смотрю, сестренка тебе дорога.

Голос звучал заинтересованно, но Ко мог только злобно сверкать глазами.

– Что с ней будет?

– Это зависит от тебя.

– От меня?

– Ну да, – как-то даже радостно ответил голос. – Если хочешь, я могу тебе помочь.

Рот человека растянулся в улыбке, и в свете фонаря блеснули зубы. Только позже Ко узнал, что их с сестрой схватила в горах не личная охрана наместника, а местные войска. И привезли их не в усадьбу в Хаэ, а в управление, где занимались делами всех южных земель.

Даже сюда добрались слухи о том, что уже десять дней в горах скитаются малолетние брат с сестрой. Представитель Южного дома, видевший, как Ко сопротивлялся солдатам, был впечатлен его силой.

– Ямаути-сю?

– Телохранители дома Сокэ. Ты здорово дрался. Грешно такому крепышу отрубать ногу. Если пожелаешь, я сделаю вам с сестрой новую посемейную запись.

– Почему?

– Насколько я понял, ты просто защищал девчонку, верно? Во всем виноваты хозяин полей с сыном, а еще наместник, пренебрегший своими обязанностями. Тебя хвалить надо, а не наказывать. Вас нужно спасти.

Ко не сразу поверил в такой благоприятный для себя поворот событий.

– Ты благородный ворон, но заступаешься за того, кто причинил вред такому же благородному?

– Не заблуждайся. Владелец полей только называет себя так. Он давным-давно потерял свой статус, – сообщил мужчина. – Настоящие благородные вороны очень берегут тех, кто находится под их крыльями. Именно эта ответственность и делает их настоящими мия-карасу. Так что не волнуйся.

Мужчина говорил ласково.

– Для нас как твоих опекунов будет почетно, если ты станешь телохранителем дома Сокэ. Ну, хочешь попробовать?