Мавзолей для братка - Ерпылев Андрей Юрьевич - Страница 67

• Предыдущая
• 67/72
• Следующая

Вытянув два щупальца, Сторож сцапал одного из сумасшедших, забившегося в жестких тисках изо всех сил, и аккуратно уложил в открытый саркофаг, предварительно вычистив его третьей конечностью от разного мусора, в основном органического происхождения. Все вынутое страшилище не бросало на пол, а отправляло в рот, меланхолически пережевывая бахромой многочисленных усиков. Георгия даже замутило от этой картины, а Кот снова лишился чувств – притворно или по-настоящему.

Тихо воющий бедняга оказался лежащим головой в ногах каменного гроба, поэтому Сторож, подумав, исправил оплошность и занялся вторым узником, не то тоже упавшим в обморок, не то просто потерявшим от ужаса способность двигаться… Сердце-то не молодое, всякое бывает.

Чувствуя, что очередь вскоре дойдет и до него, Арталетов предпринял решительные действия.

О том, чтобы убить или хотя бы вывести из строя громадное насекомое, не шло и речи. Помня о живучести тех же тараканов, наш герой не решился бы на это, даже имея под рукой крупнокалиберный пулемет или противотанковое ружье. Вот с гранатометом можно было бы попробовать, но где ж его взять?..

Поэтому он прибег с уже опробованному на нечисти способу: выхватил из мешка с награбленным Котом скарбом ожерелье с крупными бусинами (лежащий без чувств Кот при этом, не открывая глаз, возмущенно дрыгнул лапой в сапоге) и, рванув прочную нитку, рассыпал дробно застучавшие шарики по каменным плитам.

– Попрошу не мусорить, – бесстрастно пробубнил Сторож, не прерывая своего занятия. – Потом придется собирать.

«Хм-м… Не берет его это. А если серебро?»

Пригоршня серебряных монет отскочила от хитиновой брони толще иной танковой, не причинив монстру никакого ущерба и вызвав лишь еще одно предупреждение. Строгое. Дело становилось кислым.

– Лучше пообщались бы со мной, – неожиданно заявил Сторож, дотягиваясь до второго саркофага и легко, словно тот не весил пару тонн, пододвигая к себе, как курильщик пепельницу. – Скучная работа.

– А… – подавился Жора. – А на какую тему?

– На любую. Погода. Политика. Природа. Женщины. Я умный. Люблю загадки.

«Как же я забыл! – спохватился Арталетов. – В сказках почти всегда нечистую силу всякими загадками и шарадами заговаривают! Блин… Только не идет на ум ничего путного…»

– Это… Да. Два кольца, два конца, посредине – гвоздик! – выпалил он, укоряя себя за детский ассортимент.

– Ножницы. Несложно, – тут же откликнулся Сторож, не прервав работу ни на секунду. – Я умный. Еще.

– Поле не мерено, овцы не считаны, пастух – рогат!

– Небо. Звезды. Месяц. Несложно. Еще.

«Детсадовскими его не проймешь… Ну-ка!..»

– Держу я красные шары, но мне совсем не до игры. Стою я с палочкой, как дед, а мне еще и года нет! – протараторил Жора.

– Некий огородный плод под названием по-ми-дор, – напряженно выговорил мегатаракан после некоторой заминки, в течение которой сверток с внезапно ожившим умалишенным раскачивался в полуметре над своей «домовиной».

«Действует!»

– А и Бэ сидели на трубе. А упало, Бэ пропало, что осталось на трубе?

– Буква «И». Несложно. Я умный. Еще.

– Во всякой ли кошке есть косточка-невидимка? – вдруг подал слабый голос Кот, решивший внести свой вклад в общее дело.

«Что за бред? – изумился Георгий. – Неужели и Кот помешался от испуга?»

Сторож снова замер почти на минуту и ответил с запинкой, как и в случае с помидором:

– Нет. Только в черной кошке.

Про свой ум он не упомянул.

«Что же еще спросить? – мучился Жора, пока Кот, постепенно входя во вкус, засыпал всезнайку ворохами загадок, на взгляд современного человека абсурдных. – Такое, чтобы застрял надолго… А там что-нибудь придумаем!»

– В одном городе, – перебил Кота голос, заставивший сердце нашего героя екнуть, – жил цирюльник, который брил только тех, кто не брился сам. Кто брил цирюльника?..

«Вот я и на вершине! – радовался Афанасий Харюков. – Почти на вершине… Еще годик тут потолкаюсь, понастрою чудес всяких, а там, смотришь, – в столицы переберусь…»

Действительно, разве свет клином сошелся на этом захолустном Египте? Неужели в других, более цивилизованных местах не нужны чудеса архитектуры, ставшие вдруг возможными с новым строительным материалом? Дворцы до неба, рукотворные моря, ровные, гладкие, как стол, дороги, на которых карету не качнет, не тряхнет, мчись лошади хоть самым быстрым аллюром… Да много что еще можно наворочать, только знай поспевай да храни секрет.

А уж он-то будет беречь тайну рукотворного камня как зеницу ока, и никому не выманить ее, никакими угрозами, никаким шантажом…

Бывший харон прошелся по своим апартаментам и задумчиво попинал ногой каменный параллелепипед, незыблемо зиждившийся прямо посредине.

Секрет-то он, конечно, узнал, но зачем было делать такую огромную глыбу, которая не проходит ни в дверь, ни в окно? Куда теперь девать монолитный блок весом в добрый десяток быков? И не распилить его, не расколоть… Памятник человеческой жадности. Предлагал же Сергий сделать маленький кубик, чтобы и застыл быстрее, и материалов пошло меньше, так нет – подавай нам побольше!

Мысли свежеиспеченного «великого строителя» приняли иное направление.

«А может, зря я так круто с ним обошелся? Парень неглупый, вдруг да придумал бы чего-нибудь еще?.. Но шустрый чересчур… Шустрый да здоровый… Глупость как раз то, что не убил его. Да ладно! Охрана хорошая, мышь не проскочит. Обойдется…»

Афанасий вернулся к столу и щедро, разливая дорогое вино по столешнице, плеснул в кубок.

«Может, девок позвать?.. А-а! И так ночью надоели… Что же такое сделать…»

В дверь робко поскреблись.

– Кто там? – недовольно крикнул Харюков.

– Это я. – В комнату просунулась умильная мордочка Сатона, сменившего хозяина так же легко, как тот скатился с «Олимпа». – Разрешите доложить, хозяин…

– Докладывай. – Карьерист плюхнулся в кресло и пригубил вино, почмокав с видом знатока губами.

– Пирамида почти закончена, хозяин. Осталось залить лишь шесть рядов, но они уже такие маленькие, что работники управятся за несколько дней. Места для работы теперь хватает только одной бригаде. Какие будут еще распоряжения насчет остальных?

– Какие? Да никаких. Пусть отдыхают. Только дневной рацион им прикажи урезать на треть. Нечего бездельникам обжорствовать!

– Может быть, отпустить тех, кого пригнали с окрестных деревень? Крестьянам пора собирать урожай, они ропщут…

– Нечего! Потерпит их урожай! Через пару недель начинаем новую стройку.

– Как будет угодно, господин…

– Все у тебя? Убирайся! Да вели подать другого вина, получше этой кислятины!

Харон швырнул тяжеленный кубок в кувшин, разлетевшийся вдребезги.

– И пусть приберут здесь… Чего стоишь? Еще чего-нибудь?

– Не знаю, как и сказать, господин…

– Ну?!!

– Верные люди донесли, что из Царьграда едут важные люди, чтобы проверить, как выполнена работа над новой гробницей. Говорят, что царь-батюшка совсем плох… Это… Комиссия называется.

– Это точно? – Афанасий внезапно почувствовав, как противно заныло под ложечкой. – Ты ничего не напутал?

– Как на духу!

– К черту отдых! – вскочил на ноги харон. – Число работяг на вершине пирамиды удвоить!

– Но…

– Да мне плевать, как они там уместятся! Пусть хоть на одной ноге стоят, но чтобы гробницу завершили за три дня! Нет, за два. Понял?

– Но раствор не схватится…

– Костры жгите! Работать днем и ночью! А всех остальных – на постройку ворот!

– Каких ворот? Ограду ведь еще не начинали делать…

– Ворота в первую очередь! Все! Бегом! Галопом! Рысью! Инженеришку этого ко мне! Как его?.. Оран-Тога!..

Князь Барабашин, глава комиссии по приемке царской гробницы, остановил коня перед громадными, в несколько человеческих ростов, воротами.

• Предыдущая
• 67/72
• Следующая