Индустриализация (СИ) - Нестеров Вадим - Страница 16

Самым большим человеком старик Мелис считал директора завода».

После стажировки у Круппа Тевосян объездил все основные заводы Германии, занимавшиеся производством специальных сталей; потом направился в Италию, на заводы военно-промышленной компании «Ансальдо» (Ansaldo) и «Фиат» (FIAT) в Турине, затем в Чехословакию, на заводы, выпускающие качественные стали: Шкода, Витковице и Польди Хютте.9

По возвращении молодой инженер завода «Электросталь» Иван Тевосян (как вы помните, он был распределен именно туда) напишет подробнейший отчет о стажировке, где сопоставлялись крупповские и «электростальские» методы производства стали, с практическими примерами, конкретными выводами и рекомендациями. После прочтения отчета тогдашними руководителями тяжелой промышленности Межлауком и Куйбышевым, по их указанию записки Тевосяна были размножены, разосланы по предприятиям и много лет служили в Советском Союзе одним из пособий по металлургии качественных сталей.

А Емельянов, пройдя стажировку у Круппа в 1930-м, в марте 1932 года вновь очутился в Эссене на том же самом заводе, но уже в качестве руководителя советских инженеров и техников, направленных в Германию для изучения крупповских методов производства стали. Где и отработал несколько лет.

Вообще, когда изучаешь биографии однокашников моих героев – полное впечатление, что через зарубежные стажировки на стыке 20-х и 30-х годов прошли практически все выпускники метфака Московской горной академии.

Причем все это «хождение к буржуям за знаниями» абсолютно не скрывалось, более того – недавние практиканты активно делились рассказами о своих поездках. И рассказы эти далеко не всегда возвеличивали Советскую Россию и клеймили буржуев.

Расскажу-ка я вам еще о двух выпускниках металлургического факультета Московской горной академии, законтрактованных после выпуска на знаменитое детище первой пятилетки – Сталинградский тракторный завод.

Люди Сталинградского тракторного

Их было двое, выпускников металлургического факультета Московской горной академии, распределенных после выпуска на существующий только на бумаге Сталинградский тракторный завод, в тот же год уехавших на годичную стажировку в Штаты и отчитавшихся о поездке в книге «Люди Сталинградского тракторного».

Звали их Шейнман Илья Борисович и Кузьмин Василий Алексеевич.

О прошлом Ильи Шейнмана известно немного – он родился в 1900 году в заштатном городе Сергиевск Бугурусланского уезда Самарской губернии, чье население в конце XIX века составляло менее 2 тысяч жителей – приличное село побольше будет.

Отец - Берк (Берко, Борис) Елье-Лейбович Шейнман, мама - Бейла (Берта) Израиловна Шейнман, в девичестве Йохельсон. У Ильи был старший брат Александр (Исраэль) и младшая сестра Анна (Ханна).

Еще известно, что после революции семья перебралась в Москву, а перед поступлением в Московскую горную академию Илья Шейнман работал в знаменитом Дворце труда, где был секретарем месткома и секретарем комсомольской ячейки.

Дворец труда – это бывший Московский императорский воспитательный дом для сирот и подкидышей, построенный на берегу Москвы-реки в районе Солянки еще при Екатерине Великой. Вот он на рисунке Федора Алексеева, справа.

После революции сиротский дом был переименован в «Дворец труда», и его плотно заселили профсоюзы, управление соцобеспечения, Дом охраны младенца в связке с Институтом акушерства и редакции множества газет.

В том числе - и знаменитой газеты «Гудок», где в 20-е годы несколько лет отработали молодые, талантливые и голодающие писатели Михаил Булгаков, Илья Ильф и Евгений Петров. Благодаря этому обстоятельству Дворец Труда прочно вошел в классику русской литературы. Правда, в «12 стульях» авторы переименовали его в «Дом народов». Ну, вы наверняка помните:

«Мелкая птичья шушера, покрытая первой майской пылью, буянила на деревьях. У Дома Народов трамваи высаживали граждан и облегченно уносились дальше.

С трех сторон к Дому Народов подходили служащие и исчезали в трех подъездах. Дом стоял большим белым пятиэтажным квадратом, прорезанным тысячью окон. По этажам и коридорам топали ноги секретарей, машинисток, управделов, экспедиторов с нагрузкой, репортеров, курьерш и поэтов. Весь служебный люд неторопливо принимался вершить обычные и нужные дела, за исключением поэтов, которые разносили стихи по редакциям ведомственных журналов.

Дом Народов был богат учреждениями и служащими. Учреждений было больше, чем в уездном городе домов. На втором этаже версту коридора занимала редакция и контора большой ежедневной газеты «Станок».

Именно по бесконечным коридорам Дворца Труда и гонялась за «попавшим под лошадь» Остапом Бендером безутешная вдова Грицацуева. Но вернемся к бывшему секретарю месткома Илье Шейнману.

Он поступил в Московскую горную академию на металлургический факультет, в 1929 году был выпущен в числе первых пяти специалистов в СССР по ковке и горячей штамповке металла, законтрактован Сталинградским тракторным строительством и послан на практику в Америку.

Что касается Василия Алексеевича Кузьмина, то это был совершенно иной типаж. Товарищ Кузьмин был представителем России деревенской – носительницы пресловутой сермяжной правды, она же посконная, домотканая и кондовая.

Нет, на самом деле он родился в древнем городе Касимове, что стоит на берегу реки Оки.

Но корни его - во Владимирской губернии, в деревне с красивым названием Двоезёры, потому как вместилась деревня аккурат между двумя небольшими озерами - Васильим и Нашим.

Именно здесь сыграли свадьбу 17-летний Алексей Кузьмин и сосватанная ему родителями 16-летняя Наталья Зайцева из соседней деревни Двойниково. Из деревни тогда многие уходили на промыслы, вот и наши молодожены нанялись в Муроме на лесопильный завод: Алексей – пильщиком, а Наталья – кухаркой в артель. Алексей был трудолюбив, весьма неглуп и к тому же грамотен - выучился в деревне у дьячка. Перспективного работника заприметил хозяин, и поставил его сначала старшим над рабочими, а после перевел в Касимов управлять хозяйской лесопилкой.

Там у Кузьминых в 1894 году и родился первенец – будущий инженер-металлург Василий Алексеевич Кузьмин.

Впрочем, единственным ребенком Василий оставался недолго – деревенские рожали много, и с детьми у Кузьминых не задерживалось. Вслед за Василием на свет появились Григорий (1898 г.р.), Владимир (1900 г.р.), Сергей (1902 г.р.), Анна (1905 г.р.), Варвара (1907 г.р.), Клавдия (1909 г.р.) и родившиеся перед войной в 1913-м сын Александр и приемная дочь Евдокия.

Сразу после начала войны главу семьи забрали на фронт, а наличие 9 детей никоим образом этому не препятствовало. Впрочем, старшие сыновья к тому времени давно уже жили самостоятельно. Благодетель-хозяин лесопилки устроил их в Муромскую техническую школу при железнодорожных мастерских. Вот на железной дороге все до Сергея включительно и работали, потому имели бронь и на фронт не попали.

В 1916-м отец вернулся с войны по ранению, а в стране к тому времени уже черт-те что творилось. Забастовали московские железнодорожники, к ним присоединились муромские, началась заваруха, жандармы ловили зачинщиков, и Василий с Владимиром от греха подальше подались в бега – в Москву, к брату Григорию, который еще после училища перебрался в старую столицу. Вот в его комнату в Грохольском переулке и «уплотнились» братья. Едва устроились - а тут уже и 1917 год, революция и полный бардак по всей стране.