Босс для Красной шапочки (СИ) - Амурская Алёна - Страница 11

- Знаете что... - медленно проговариваю я, смерив его презрительным взглядом, и припечатываю: - Идите в пень со своим везением и брелком!

Слащавая улыбочка у суслика выцветает на глазах.

- Марина, - переходит он на сухой тон. - Ты что, место горничной в элитной гостинице совсем не ценишь? Уверяю, со мной лучше не ссориться.

- Ничего страшного, - цежу сквозь зубы. - Если меня из-за вашего вранья уволят, пойду работать в другое место... например, в рок-клуб! Уборщицей! Была там сегодня, мне понравилось. А почему бы и нет?

Я вызывающе вздергиваю подбородок.

Мысль про рок-клуб слезает с языка неожиданно, навеянная случайным взглядом на кривоносого собеседника Сусаева. Я ведь узнала его моментально - это он мне встретился там недавно вместе с мужиком, который так потрясно пел про своих зверей.

Жутковатый тип, кстати, этот кривоносый. Чего это он на меня так пристально глазеет?

- Малик, - вдруг недовольно произносит он сиплым прокуренным голосом, - она что, работает горничной в «Альфа-централ»?

- Ну да, - подтверждает тот и морщится. - Что за обслуга пошла... сами совсем соплюхи, а гонору, как у кинозвезд. Вот, обламываю помаленьку. Мы с тобой, Мариночка, ещё поговорим, ты не переживай. А в рок-клубе тебе местечка не найдется. Дибир, ты ведь с хозяином на короткой ноге? - фамильярно обращается он к кривоносому. - Устрой так, чтобы эту горячую штучку не...

- Малик, - с тенью угрозы перебивает его тот. - Ты идиот? Ты нафига меня-то палишь сейчас? - потом злобно смотрит на меня и вдруг рявкает: - А ну пшла отсюда, куда шла! И забудь всё, поняла? Просто забудь.

Немного струхнув от такого агрессивного наезда, я прячу руки в карманы плаща и молча иду прочь. И чего этот кривоносый на меня так взъелся? С похотливым сусликом-то всё понятно, а вот поведение второго прямо таки в тупик меня ставит.

В маленький дачный поселок - один из нескольких, рассеянных на полях посреди пригородного леса, я возвращаюсь уже в сумерках. Бабулин домик стоит на краю леса с противоположной стороны от въезда, и добираться до него приходится мимо целой череды пустующих в это время года участков.

Впрочем, уже пару месяцев рядом с нами живёт противный очкастый сосед Сергей. Поселился в давно бесхозной развалюхе и на прямолинейный вопрос бабули Ревы ответил, что взял ее в аренду.

Только вспомнив о нем, я прибавляю шаг, чтобы проскочить мимо его дома незамеченной. С некоторых пор Сергей начал проявлять ко мне слишком много внимания, которое категорически мне не нравилось. Слишком уж стеклянный у него взгляд сквозь очки. И пустой какой-то, как у рептилии.

Но увы! Он как чувствует. Появляется из-за покосившегося забора и с усмешкой козыряет:

- Привет, зайка! Не поздновато ли возвращаешься?

Зайкой он называет меня всегда, и это тоже бесит.

- Здрасьте, - неохотно здороваюсь в ответ и спешу нырнуть в калитку, а то где один вопрос, там обычно и второй у него заготовлен.

- Погоди! - очкарик быстро выходит через дыру в заборе и приближается ко мне. - Как насчёт...

- Маринка! А ну живо домой! - окно кухни в нашем домике резко распахивается, и в нем вырастает грозная фигура бабули с половником в руке. Опять, наверное, кисель варит... и подглядывает, чего на улице делается.

- Рева Виссарионовна, добрый вечер! - с преувеличенной вежливостью здоровается Сергей. - Рановато вы внучку домой зовёте. Детское же время...

- Тебя забыла спросить! - как обычно, «любезно» откликается бабуля и захлопывает окно. Она тоже терпеть не может нашего соседа.

Подавив ехидный смешок, я прикрываю калитку за собой, и ловлю противно-похотливый взгляд Сергея на своей пятой точке. Нет, серьезно, странные у очкарика глаза, ну очень странные. В них отсутствует глубина... они кажутся пластиковыми и плоскими. А от бездушной улыбочки на тонких губах хочется взрогнуть и поскорее спрятаться.

- Слушай, зайка, - говорит он небрежно, - ты ведь уже совершеннолетняя. Пора бы начать жить своим умом, а не по устаревшей бабкиной указке. Неужели тебе не хочется в скучный осенний вечер прокатиться с ветерком куда-нибудь, развеяться? Я покажу тебе, как можно по-настоящему повеселиться в этом унылом городе.

- Это на вашей то машине прокатиться с ветерком?

Я бросаю взгляд на его грязно-белую побитую «копейку», припаркованную прямо на лужайке между нашими домами. Более стремной колымаги в нашем старом дачном поселке ни у кого нет. Даже древний запорожец соседа-пенсионера из домика на выезде выглядит в сравнении с этой почти новым. А всё потому, что чистенький и ухоженный.

Сегодня «копейка» стоит опасно близко к бабушкиному цветнику, а это значит - скоро грянет буря. Вот веселуха-то будет.

Мою иронию Сергей отлично понимает и еле заметно морщится.

- У меня есть тачка значительно получше этой, сама увидишь.

- Нет, спасибо, - вежливо отказываюсь я. - Никуда с вами кататься не поеду. Мне на учебу рано вставать. И кстати, убрали бы вы свою машину подальше от бабушкиной клумбы... она по вечерам подкармливает свои розы питательным компостом, и вам может не поздоровиться.

- Мне? Не поздоровится от пожилой женщины? - на какое-то мгновение его кукольная маска даёт трещину, в которой проскакивает издевка. - Ой, мне так страшно.

- Ну как знаете, - пожимаю я плечами и ухожу.

У нас стоит уличный умывальник на заднем дворе с видом на густой сосновый бор, и обычно руки мыть я предпочитаю именно там. Просто мне там очень нравится. Поэтому в дом сразу не иду, а минут пять задумчиво намыливаю руки душистым мылом и полоскаю под струйкой воды. В голове крутятся невеселые размышления о первом неудачном дне работы... на пару с сожалениями об упущенном походе в кино с популярным красавцем-однокурсником Димкой.

Эх, пригласит ли он меня когда-нибудь ещё вот так, запросто? Димка ведь не из простых студентов, а из мажоров. А такие на меня внимания никогда не обращали.

Грустно вздыхаю. Потом обхожу дом, чтобы прихватить брошенную на пороге сумку, и сразу натыкаюсь на бабулю Реву, которая деловито семенит по ступенькам крыльца. В руках у нее - увесистая лейка без колпачка сифона.

- Гречка и пирожки с капустой на столе, - уведомляет она меня своим неподражаемо зычным басистым голосом, доставшимся ей в наследство от предка, именитого оперного певца начала прошлого века. - А я пока пойду розочки свои побалую перед сном. А то листья чегой-то у них болеть начали...

С порывом вечернего ветерка до меня доносится не слишком приятный запах, специфический такой, с душком.

- Чем подкармливаешь сегодня? - спрашиваю у нее, принюхиваясь и морща нос.

- Куриным помётом! - объявляет баба Рева и взмахивает опасно булькнувшей лейкой. - Раствор птичьих экскрементов чудодейственное средство от болезней у роз! Слыхала сегодня по радио в передаче «Сад и огород». А у меня как раз весь забор со стороны Ивановых летом еще загадили ихние сезонные куры. Вот и подсобрала маленько. Как раз и проверю... Ладно, я по-быстрому, а ты давай за стол.

И она энергично направляется к калитке.

Я хорошо знаю свою суровую эксцентричную бабулю. Если кто-то посторонний задевает ее личные интересы, то реакция может быть самой непредсказуемой и взрывоопасной. Побывать самой в ее эпицентре - упаси Боже, но со стороны наблюдать интересно.

Вот и сейчас по этой причине вместо того, чтобы зайти в дом, я занимаю позицию возле покосившегося сарайчика для садовых инструментов и с любопытством выглядываю из-за угла.

Баба Рева уже засекла уродливую колымагу очкарика - это видно по ее походке, которая из энергичной превратилась в размашисто-резкую. И по тому, как подпрыгивает на каждом шагу ее увесистый пучок с торчащими во все стороны шпильками на затылке. Самого Сергея поблизости уже нет, но бабулю это совершенно не волнует.

- Это что за безобразие! - рявкает она на всю улицу. - Тарантайку бензиновую вонючую... да к моим розам?! Так вот из-за кого они хиреть начали! Эй, сосед! Сосед!!!