Ревизор: возвращение в СССР 5 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 6

— А банкет надолго будет? — спросил я.

— А что? — удивился директор. — Домой торопишься?

— Нет. У меня друг лежит в областной больнице, с черепно-мозговой травмой, тяжко ему пришлось. Навестить хочу. Можно?

Директор колебался, я видел это, но, в конце концов, он сказал:

— Нет, я не могу тебя одного отпустить.

— Жаль, — ответил я разочарованно. — А если не одного, то можно было бы?

— С кем же из взрослых я тебя отпущу?

— С таксистом, — невинно предложил я.

Надо отдать должное директору, соображает он быстро.

— Какой таксист? — возразил он мне. — У нас же водитель РОНО полдня уже без дела сидит…

Меня отправили на автобусе. Целый автобус погнали ради меня одного. Игорь Иванович велел водиле меня везде сопровождать и никуда одного не отпускать. Но тот, естественно, высадив меня у больницы, закрылся и лёг дальше спать, предоставив меня самому себе.

Как же я не спросил, в каком отделении лежит Вася⁈ На КПП узнал, где у них справочная.

Меня чуть не выгнали из справочной, но я им голову заморочил и своего добился.

Отчества Васи не знаю, года рождения не знаю, они, вообще, со мной разговаривать не хотели. Но я их измором взял, сказал, что не для этого я из Святославля ехал, что меня сюда сам директор завода отправил! Они нашли мне Василия Башагина в нейрохирургии, но сказали, что меня к нему не пустят, потому что он без сознания.

А я всё равно пошёл в нейрохирургию. У них в справочной данные обновляются два раза в день, я это ещё по прошлой жизни помню, родственник лежал как-то там с серьезной травмой. Вдруг Васька уже очухался.

Разговаривать пришлось с завотделением. На удивление молодым, ему не было и сорока. Увидев это, я преисполнился надеждой — с такими обычно легче договориться, чем с людьми моего прежнего возраста. Когда ты начальник под шестьдесят, тебя любая неожиданность раздражает, не говоря уже о том, что гибкости мышления уже мало. Легче гнать и не пущать, чем входить в ситуацию, тратя время и нервы.

Заговорил с ним степенно, чеканя слова, сразу прибавив себе возраста в его глазах. Представился представителем комсомола с механического завода. Сказал, что товарищи по заводу очень переживают за здоровье Васи и отправили меня в Брянск, с комсомольским поручением — посмотреть, как у него дела, придать ему сил — приятно, когда ты тяжело болеешь, что о тебе помнят и ждут на рабочем месте. Предложил, если не верит, позвонить директору нашего завода в Святославль.

Сработало!

Ничего не сказав мне лично, он крикнул:

— Авдотья!

Тут же заскочила секретарь, через которую я попал к нему без очереди, вручив ей «тоблероне». Таки пригодился, как чувствовал, когда их покупал!

— Проведите молодого человека к Башагину. У него улучшение стабильное, на десять минут разрешаю.

Заставили надеть бахилы, халат и шапочку, но вот я уже и у Васи.

— Привет, дружище! — сказал я, присаживаясь на стул рядом с его койкой, сам не веря своей удаче.

Аккуратно выложил тоблероне на тумбочку. Вот и еще один пригодился.

Сказать, что он удивился, увидев меня, ничего не сказать. Выглядел он плохо. Я не знал раньше, как выглядит бледный негр, и не рвался узнать. Досталось ему сильно. Он был очень слаб. Но, увидев меня, зачем-то попытался сесть.

— Куда⁈ Ты что⁈ — схватил я его за плечи и не дал подняться. — В коме столько пролежал, разве, можно вставать?

— Я давно в себя пришёл, это наши придумали, чтобы меня из игры вывести.

— Понял. А как же меня пропустили?

— А здесь я просто больной.

— Без охраны?

— Какая охрана? — ответил с досадой Вася. — Кому я нужен?

— Не скажи! Кто-то же тебе черепушку проломил. Значит, кому-то нужен.

— Да вот не пойму, кому это надо было? Ничего не придумал.

— Как? Разве ты не обнаружил ничего в катакомбах под цехом?

— Нет. Что я, дятел, что ли, там лазить?

— Вот так так… — пробормотал я. — А что помнишь про нападение?

— И тоже тут ничего! Какие-то два мужика в надвинутых шапках навстречу прошли, лиц почти не видно за шарфами, но ни одного прежде, вроде, не видел. Похоже, как прошли мимо меня, один из них развернулся, и меня вырубил чем-то тяжелым. И это у меня в шапке сотряс, представь, что было бы, если бы шапки не было! А потом раз — и уже в больнице очухался!

— И все же, Вась, ты что-то видел, тебе не просто так по башке настучали. Ваши к какому выводу пришли?

— Ни к какому, — буркнул Вася.

— Что ваши планируют делать?

— Меня вывели! Откуда я знаю?..

— Вась, так нельзя. Получается, что ты зря пострадал? Давай, вспоминай. Слушай! А, может, у тебя посттравматическая амнезия? Забыл, что в день перед травмой было?

— В магазин по дороге домой заходил… — напрягая память, вспоминал он. — Кефир купил и булочку.

— Нет. Это не амнезия, — остановил его я. — Сделаем так. Прогони весь последний рабочий день перед глазами. Кроме булочки и кефира, только то, что на заводе было. Что-то ты сделал, или что-то увидел, после чего на тебя решили напасть. Все, хорош болтать — ничего не видел, ничего не знаю. Закрой глаза, и давай, вспоминай, буквально минута за минутой. И самое главное — что было в тот день необычно, выбивалось из колеи.

Как ни странно, взрослый милиционер не послал меня, пацана, нафиг. А послушно закрыл глаза и принялся делать то, что я ему велел. Конечно же, по закону подлости тут же вломилась незнакомая медсестра лет тридцати, с необъятным бюстом и бедрами. Взглянув на Васю, сказала:

— Мальчик, ты утомил пациента. Все, уходи.

Чуть ли не вытолкнув ее в коридор, невзирая на огромную разницу в весе не в мою пользу, я зашипел:

— Какой мальчик? Девушка, идет расследование! На кону человеческие жизни! Ждите в коридоре!

И вернулся в палату, захлопнув перед ней дверь. Последнее, что заметил — широко раскрытые глаза ошеломленной медсестры, и любопытство, замершее на ее лице. У меня получилось — она поверила, что я сыщик, и имею право тут находиться.

Вася лежал с закрытыми глазами так долго, что я начал беспокоиться — не заснул ли он тупо. Как вдруг он открыл глаза и радостно сказал:

— Ты прав! Было кое-что подозрительное! Просто краем глаза заметил, и тогда не придал значения.

— Ну же, говори! — поторопил его я, посматривая на дверь. Мало ли медсестра все же пошла жаловаться врачу на меня.

— Митька с проходной в нашем цехе появился, я хотел даже пойти поздороваться. Но он как-то, увидев меня, быстро развернулся и исчез.

— Просто зашел и ушел? — спросил я.

— Нет, когда шел к выходу, на пару секунд около Игната и Митрофана остановился. Что-то точно сказал одному из них. И дальше рванул на выход.

Сердце заныло. По-привычному, по-стариковски, несмотря на молодое, пышущее здоровьем, тело. Игнат мне показался хорошим парнем. Родственник Аристарха, опять же — что будет со стариком, если Игнат активно участвуют в хищениях, а я всю эту схему выведу на чистую воду и его арестуют? Блин, хоть бы это был неизвестный мне Митрофан, а не Игнат!

— Митрофана опиши мне, как выглядит! — попросил я.

— Тридцать лет, среднего роста, тощий, с залысинами, родинка на левой кисти руки.

Мне повезло. Именно в этот момент дверь распахнулась и в палату ворвался врач в развевающемся халате:

— Молодой человек, что вы себе позволяете! Медсестру напугали, больному выздоравливать не даете! Я буду жаловаться вашему начальству!

— Не надо жаловаться! — сказал я, вставая и пожал руку врачу, тем самым его обескуражив, — благодарю за содействие, а ты, Вася, выздоравливай! Ребята тебя ждут!

Обратно добрались без проблем. Когда приехали, банкет уже подходил к концу. Я в принципе этого ожидал. Олимпиада школьная. Понятно, что алкоголя не будет. Значит все посиделки много времени не займут. Даже волновался немного, что припоздаем и нас все ждать будут. Но ничего, успели.

Зайдя в актовый зал, пристроился на свободном месте с края стола. Нашел глазами Игоря Ивановича, кивнул ему с благодарностью. Директор кивнул в ответ, на лице его отразилось облегчение. Тревожился, видимо, что отпустил подопечного.