Опасный преступник (СИ) - Зубков Алексей Вячеславович - Страница 28

Дома он разглядел картины подробнее. Две гравюры 1782 года с церквями в одном стиле. Год любезно подписан в уголке, не пришлось ломать голову с датировкой. Очень хорошо. Портрет девушки в викторианском платье. Минимум на сто лет моложе, но тоже сойдет за антиквариат. Картина маслом, пейзаж под синим небом. На обороте, если очень хорошо присмотреться, карандашом подписана дата – 1906 или 1908 и фамилия Кандинский русской каллиграфической прописью. Не такой уж и антиквариат, а по художественным качествам уступает и гравюрам, и портрету. Но во всяком случае не подделка, кто стал бы подделывать такую простую и почти современную картину. Фамилия русская, а Плезенс говорил, что европейские древности подорожали. Чего-то да стоит.

Саквояж, наверное, тоже представляет ценность. Какая удивительно толстая кожа. Себе бы Уинстон такой тяжелый не взял. За ним вряд ли будут носить вещи носильщики. Но богатым янки вполне может понравиться. Его бы привести в приличный вид, а то пыльный весь.

Вертя в руках пустой саквояж, Уинстон почувствовал, что внутри него как будто что-то тяжелое сдвигается с места и шаркает по коже. Может быть, там тайник?

При более внимательном осмотре и ощупывании он нашел карман с внутренней стороны. В кармане лежал самый настоящий револьвер. Webley mk VI калибра .455. Уинстон не разбирался в оружии сверх того, что проходили на срочной, но револьвер не производил впечатления сложного механизма. Такие часто показывали по телекрану в исторических фильмах. У него переломная рама. И барабан на шесть патронов, из которых умные персонажи заряжают пять, оставляя под бойком пустую камеру.

Щелк! Револьвер переломился и показал, что заряжено шесть патронов. Уинстон высыпал патроны на стол, но их высыпалось пять и одна стреляная гильза. Он пошарил в саквояже в поисках еще патронов, но нашел только крошки и сушеного африканского таракана, который рассыпался от неосторожного прикосновения. Сам саквояж стал легче на килограмм и уже не производил впечатления безнадежно тяжелого.

Аудиторы, которые работали с Джоном, оказались мужчиной и женщиной на вид лет около тридцати пяти. Роберт и Патрисия. Боб и Пат, как они просили себя называть. Уинстон уже знал, что американцы на взгляд англичанина выглядят моложе своего реального возраста лет на пять, а то и на десять. Но спрашивать про возраст не стал, это неприлично.

Американцы, родившиеся после середины века, как правило, возвышались над англичанами в среднем на полголовы и заметно превосходили их в объемах. К этому различию они относились так, будто сто восемьдесят и выше - привычный средний мужской рост, а англичане аномально мелкие для белого человека. Американки, кроме того, что превосходили англичанок ростом и весом, носили обувь на более высоких каблуках, что усиливало контраст. Не на шпильках, конечно, но на заметно более высоких.

Боб ходил везде в ковбойской шляпе, джинсах и остроносых сапогах со скошенным каблуком. Правда, не в джинсовой куртке, а все-таки в пиджаке. Непрерывно жевал резинку. В Эйрстрип Ван жевательную резинку не выпускали, поэтому на черном рынке она стоила до неприличия дорого. Наверное, этой резиной к сорока годам можно было неплохо накачать мышцы челюсти. Как у Боба.

Пат предпочитала деловые костюмы с юбкой чуть выше колена, небрежную прическу хвостом и минимум косметики. На американок с завистью смотрели министерские секретарши, все поголовно члены Внешней Партии, чей полет фантазии ограничивался ушиванием по фигуре синих комбинезонов.

Несмотря на то, что «Отдел доработки статистических прогнозов» официально не имел отношения к промышленности, работавшей на американский рынок, Мерфи всегда приставлял к аудиторам своих людей. Сотрудники отдела как бы почти официально назывались «гидами» и сопровождали аудиторов с утра до вечера. Люди, которых аудиторы проверяли, знали, что гиды представляют теневую экономику, и их задача обеспечить благоприятное завершение аудита.

От американского пирога отщипывал кусочки не только Мерфи и его подельники на местах. Как говорил Плезенс, там ворует вообще весь персонал, не исключая переворовывание украденного друг у друга. Все знали, какова задача гида, и все стелились ему под ноги, даже те, кто не знал, на кого конкретно работает гид.

Задача Уинстона состояла в том, чтобы организовывать работу американцев. Договариваться о визитах на проверяемые объекты и обеспечивать доставку дополнительных документов по требованию. И как можно быстрее докладывать Плезенсу обо всех действиях американцев. В ОДСП работал круглосуточный штаб по затыканию дырок.

Кроме того, вечером Уинстон сопровождал их по Лондону в ресторан и в гостиницу. Питание аудиторов оплачивало Министерство по своим нормативам, но теневики добавляли к этой сумме еще двести процентов.

- Послезавтра у нас выходной, - сказал Боб за обедом в пятницу.

- Рад за вас, - ответил Уинстон.

- Вы как бы наш гид, но пока не предложили ничего интересного.

- Вам просто некогда, вы же с утра до вечера работаете.

- Воспитанные люди предлагают увлекательный досуг заранее, а не в последний момент.

- Извините, я первый раз, - Уинстон смутился. Американец при всей своей бестактности оказался прав. Уже четыре дня они вместе обедали и ужинали. За это время можно бы было обсудить несколько вариантов воскресного отдыха и выбрать лучший.

- Еще не поздно проявить фантазию.

- Что вам предложил мой предшественник в прошлом году? – надо с чего-то начинать.

- Ночные клубы и забавные игры - ответила Пат, - Не всегда то и другое было удачным. Потом его сменили.

Сменили? Джон ведь умер, когда работал с американцами. Или нет?

- Ваши Sodom и Mantis стоят одного посещения, но не двух, - сказал Боб, - Предлагаю не повторяться. В чем Вы разбираетесь в плане досуга?

- Бокс? – предложил Уинстон.

- Примитивный мордобой - удел рабов, которым запрещено носить оружие.

- Но бывают интересные бои.

- Не в Англии. Интересные бои бывают только у тяжеловесов, а у вас тут мелковат народец.

- Или у женщин. Говорят, у вас тут есть соревнования, которые называются «Клетка», - сказала Пат.

- Я не знаю, - Уинстон и правда не знал, - Официально точно нет.

- Узнайте. Еще?

- Футбол.

- Соккер? – скривился американец.

«Сам ты соккер», - подумал Уинстон. В голове мелькнуло «рабов, которым запрещено носить оружие».

- Охота, - неуверенно предложил он.

- Вы охотник? – скептически переспросил Боб, - Разве здесь есть, на что охотиться?

- Конечно.

- Правда? Большая африканская пятерка? Черный медведь, гризли, белый медведь? Волк, рысь, кугуар? Лось (moose), большой олень (elk)?

- Это все экзотика…

- Что у вас не экзотика? Крысы? Голуби?

- Собаки, - сказала Пат, - В этих трущобах могли бы жить стаи бездомных собак. Полагаю, их съели. Как и голубей. Много ты видел тут голубей?

- Фазаны, - предложил Уинстон и тут же вспомнил, что летом на фазанов совершенно не сезон. Они в большинстве еще маленькие и только учатся летать.

- Это просто смешно, - ответил Боб.

- Фазан вполне приличная птица, - с обидой сказал Уинстон.

- Он жесткий, как подметка, и тупой, как английский бухгалтер. Самый бессмысленный трофей. Ни в тарелку, ни на стенку.

- Красный олень, - предложил Уинстон. (Red Deer – благородный олень).

- Коммунистический олень, - хихикнула Пат, - Последнее, что в Англии осталось недобитого из комми. Но сойдет. От скуки.

- Ты хочешь поохотиться? – удивился Боб.

- Так зла на этих бухов, что прямо убила бы кого-нибудь своими руками.

- Говорят, у вас очень популярна охота на оленей, - вспомнил Уинстон.

- Удивить американца охотой на оленя? Серьезно?

- Почему бы не добыть по оленю в каждом штате США и в каждой провинции Океании? – Боб поднял бровь, и Уинстон решил, что надо развивать идею, - Повесить в домашнем охотничьем клубе карту с флажками. Олени есть везде, но многим ли по силам охотиться на них по всему миру?