Явление Зверя - Ермаков Александр - Страница 12

• Предыдущая
• 12/48
• Следующая

Старший поклонился в пояс, младший земно.

— Славен будь благородный витязь. Явил нам еси свою мощь, ворогов лютых смертию поразил, аки лев рыкающий. Я, Ингренд, предводитель клана Сыновей Серой Волчицы, приветствую тебя на сем поле бранном. Пусть дни твои будут долги, как дороги степные, а потомство несчетно, как звезды на небе. — И снова поклонился.

Сигмонд немного заколебался, потом решился и в тон старику поклонившись, ответствовал: — Славен будь Ингренд, предводитель клана Сыновей Серой Волчицы. И ты ворогов лютых язвил мечем своим. Я, Сигмонд, приветствую тебя. Пусть мирными будут дни твои и твоего клана.

Ответная речь несомненно произвела впечатление на Волков. Гильда стала на колени и начала:

Собирались в небе тучи Из далеких стран полночных, Из краев холодных, мрачных, Там, где каменные скалы Валуны в морщинах трещин От дождливой непогоды, От ветров холодных,диких Укрывают свои плечи Мантией из трав и моха, Возвышаясь у протоков Меж болот пустынных, топлых, Где морошка заморочит Уведет в трясину зыби Потерявшего дорогу Одинокого скитальца, Где покой навеет вереск Сон глубокий неразбудный.

Сыновья Волчицы казались несколько удивленными, но уважительно, с одобрением посмотрели на Гильду и, несмотря на свои раны и усталость, явно намеревались со всей серьезностью внимать этим бессмыслицам. Сигмонда же вовсе не радовала перспектива рядом с пятью трупами слушать малопонятные вирши и он прервал Гильдино вдохновение. И попрощавшись со случайными соратниками стал собираться в дорогу.

— О высокородный витязь. — Сигмонд удивился, что его статус в глазах Волков так внезапно вырос. — Пусть дорога твоя будет легка. Мы еще послушаем эту прекрасную Песнь, а теперь прощай, раз на то твоя воля.

Весь этот гевалт, выражаясь в терминах раннего Зиберовича, как оказалось имел под собой весьма и весьма серьезную подоплеку. Вчера, на тщательно охраняемую территорию Дубненского Научного Центра проник посторонний. Мало того, он умудрился пробраться в супер-секретную лабораторию К-7Б и там беследно исчез. В результате преступного рейда погорела одна из силовых подстанций (что смахивало уже на диверсию), был нарушен график работ и нанесен ущерб престижу секретных служб АСД. Личность нарушителя и его задачи выяснены не были.

— Вчера мы, как обычно, проводили плановые эксперименты, — прервав к вящему своему неудовольствию чарующие ритуалы дельтатрансформаций, — с вызывающей бесстрастностью докладывал завлаб. — При работе возникают опасные излучения, поэтому экспериментальный зал разделен на две части освинцованной ширмой, которая и служит экраном. Одна половина занята опытной установкой «Рай-1», где во время активной фазы эксперимента персоналу находиться категорически запрещено. Все управление и сбор информации осуществляется во второй половине зала. Для визуального контроля предусмотрен монитор. Но штатным расписанием, увы, не предусмотрена единица, которая целый рабочий день будет пялиться на экран. Потом в этом и нет особой необходимости — все системы многократно продублированы. Вот и параллельно с передачей информации на монотор, производится видеозапись.

— Да, конечно, запись велась, но к сожалению среди материально ответственных лиц получило развитие пагубное убеждение, что строго лимитировнная видеопленка предназначена исключительно для записи порнухи. Весь младший технический персонал на казенной аппаратуре смотрит на похищенных пленках всяческие половые непотребства и, заметьте себе, в рабочее время. Тогда как, настоящие исследователи вынуждены экономить на самых необходимых вещах. — Говорил завлаб, многозначительно указуя перстом в гору.

— Ну, насчет хищений, — это он зря, — думал научный руководитель — хижой Зиберович быстро возьмет на карандаш, а вот о скудости материально-технического обеспечения НИР — это хорошо, правильно замечено.

Зиберович на карандаш конечно взял, но виду не подал. — Ну, так вы записывали вчера, или нет? — Сегодня этот вопрос интересал Зиберовича больше, чем мелкое воровство служащего люда.

Выяснилось, что таки записывали. Руководству лаборатории удалось конфисковать несколько похищенных касет. — Но перезапись, сами понимаете, качество низкое. И потом, — целомудренно замялся завлаб, — смотреть ее лучше без звука.

Кассету включили, но по неукоснительной просьбе Зиберовича звук оставили.

В плоской раме экрана директорского головизора сформировалась, похожая на большой аквариум камера, но без передней стенки. Качество изображения и вправду было не очень. Некоторое время картинка оставалась без изменения. Потом из ниоткуда выплыли руки в белых рукавах и лабораторных перчатках и положили в камеру кролика. Кролик видимо спал, бока его ритмично вздымались, при этом он приахивал прокуренным сопрано. В его обертонах явственно прослушивалось сладострастие.

— Крольчиха — заметил директор, удовлетворенный собственной проницательностью.

— Кролик. Самец. — Порывшись в журнальных записях поправил его завлаб.

— Ты смотри, никогда бы не подумал. — Крайне удивился директор.

Пока на экране никаких значительных событий не происходило. Кролик по-прежнему мирно лежал, разве что задышал громче и даже начал постанывать.

— Обратите нимание, в правом верхнем углу цифры — это основные показатели работы «Рай-1». — Объяснял завлаб. — Сейчас, пока установка входит в рабочий режим, они меняются медленно. По мере приближения к акту транспортировки изменения увеличиваются, а в момент перехода скачкообразно возрастут.

Цифры перемигивались в ускряющемся темпе. Кролик уже громко стонал. Его партия дополнилась басовитым мужским сопением.

— Во, это диверсант. — Убежденно изрек директор.

Завлаб густо покраснел, научный руководитель благосклонно улыбнулся, как взрослый дядя в детском садике. Зиберович сосредоточенно смотрел на голограмму.

Кролик заорал дурным голосом, басок за кадром ухал с придыханием, словно сваи заколачивал, экспериментальная камера ритмично скрипела, цифры рябили, картинка затуманилась.

— Началась транспортировка. — Утвердительно-вопросительно произнес Зиберович.

В голограмме внезапно объявилась мужская фигура с рюкзаком за плечами и длинным футлятом в руке, и запрыгнув в камеру к кролику под оглушительное крещендо душераздирающих воплей, стонов и рева растворилась в сгустившемся псевдотумане. Цифры мигнули и замерли, алея аварийной ситуацией. Псевдотуман рассеялся, камера была пуста. Транспортировка осуществилась.

— Я же просил, без звука. — Расстроенно заметил аварийно-алый завлаб.

— Чего там. Так много лучше, мне понравилось. — Ответил директор.

— Попрошу обходиться без лишних комментариев. — Осадил обоих Зиберович. — Введите меня, пожалуста, в ход Ваших экспериментов, — продолжал он, обращаясь уже к одному завлабу.

— Настоящяя программа, — оживился завлаб, — реализует всем известные — тут ученый явно преувеличивал, — фундаментальные уравнения Ван-Больца, основанные на экспериментальных данных Михацевича (завлаб оседлал любимого конька), которые открывают огромные перспективы для решения неопределенностей четвертого рода Курского-Ренхема (завлаб пошел рысью) и, учитывая с одной стороны квазисиметрические позиции в матрице Ли Сяня, и с другой стороны дельта трансформированные сложные множества Зоненшейна с точки зрения стохастической детерминантности в постановке (он переходил на галоп)…

— Ради Бога, — попытался прервать его Зиберович, но был бесцеремонно отметен вошедшим в раж завлабом, который разбрасываясь слюной и руками продолжал бешенным наметом.

— Мак-Пека, то неискушенному взгляду может показаться, что все сводится к тривиальному решению классической задачи Иол-Вейтзебра, методом пентамерных преобразований Гугенштейна, приведенное в частности у Мируби, которое, впрочем, оставляет место для некоторых сомнений в корректности постановки…

• Предыдущая
• 12/48
• Следующая