Зачисление (СИ) - Грехов Тимофей - Страница 19

— Что празднуем? — доставая ещё три бокала спросил Серек.

— Всего двести семь погибших! — радостно сказал Михаил, и отсалютовал бокалом в мою сторону. — Если все раненые выживут, то это будет окончательная цифра.

— Прекрасные новости, — согласился дед. — У нас тоже есть прекрасные новости. — И не став томить, сообщил: — Император, за вклад в сегодняшнюю победу, отпускает нас домой.

— Отлично! — обрадованно воскликнул Михаил, но видя, что никто, кроме него и Зеса, не веселится, спросил: — В чём подвох?

— Помимо того, что я вызвал гнев императора, — начал говорить Серек, потом посмотрел на меня и Эмери, — вернее будет сказать, что мы трое это сделали, то никаких больше наград нам ждать не стоит.

— А разве нам что-то ещё нужно? — спросил я.

— Должности, внук. Сейчас, когда император вернул власть в свои руки, вся политика страны будет происходить при его дворе. Ему нужно будет строить систему государственного управления почти что с нуля и распространить его по всей Империи. И все главы родов будут пропихивать на глав министерств своих людей.

— Чем нам это может грозить? — напрягшись спросил я.

— В открытую палки в колеса побоятся ставить. Уж точно не после сегодняшней демонстрации силы, — усмехнувшись сказал он. — Но вот тендер на государственные заказы нам вряд ли отдадут. Также могут начать финансово душить наших поставщиков и скупщиков. Для того, чтобы такого не происходило, должен быть соразмерный противовес. Так сказать, «не трогай моё, я не стану трогать твоё». Но, скорее всего, у нас такого противовеса не будет.

— Ясно, — сказал я. — Думаете совсем обойдут стороной?

— Нет конечно. Но дадут что-то незначительное.

— Медицина? — спросил я.

— Возможно и её, — не разобрав моего энтузиазма по данному вопросу, ответил дед.

— Ну вот и отлично! — воодушевленно сказал я. — Пока у нас есть это, — осветил я палатку изумрудным светом, — мы сможем многим диктовать свои условия. И продвигать свои интересы, не взирая на то, кто и где сидит.

— Но ты же уезжаешь через два месяца в столицу, — сказал Серек. — Или ты решил отложить своё поступление на год?

— Нет, я намерен начать обучение в академии с этого года! Но я постараюсь решить вопрос с транспортом, — ответил я.

— Ярар, — обратилась ко мне мама, — император не обрадуется если ты используешь метеоритное железо, проданное для нужд города, на новый летающий корабль. Думаю, ему также не понравится если ты создашь искусственные накопители для этих целей.

— Не волнуйтесь, — попытался успокоить родных, — я собираюсь сделать транспорт на основе воздушного шара. Если у меня всё получится, то проблема быстрого сообщения между нами будет решена. Как и по доставке больших грузов.

После этого я схематично нарисовал конструкцию дирижабля.

* * *

Следующим утром, после разминочного комплекса упражнений, я вместе с Зесом отправился в госпиталь. Нужно было проверить раненых, которых мы решили оставить на ночь под наблюдением, а также посмотреть на всех бойцов, пришедших на перевязку, аурным зрением. Может кому-то понадобится моя помощь и мне придётся заняться исцелением.

Идя по лагерю союзников, обратил внимание, что они начинают сборы, и первые телеги уже перешли мост в сторону Кемерово. Наверное, император не стал тратить время и решил завершить военную кампанию как можно скорее.

Вчера вечером я не заметил, что в центре лагеря стоит эшафот, на котором уже болтались пятеро людей с мешками на голове и табличкой с надписью: «Предатели Родины».

— Зес, — позвал я друга, — пока я буду в госпитале узнай кто были эти пятеро. — Вешать обычных солдат точно бы не стали. Значит это были благородные. А смерть, через повешение считалась одной из самых позорных для аристократа.

Он кивнул, и проводив меня до госпиталя ушёл выполнять поручение. Ближе к полудню, когда я уже собирался возвращаться в лагерь, ко мне пришла Эмери. Она сообщила то, что я и так видел с утра. Войска снимаются с места. Император разделил армию на пять групп, которые должны будут пройтись по землям мятежных аристократов и привести их к покорности. Командирами были назначены: Меньшиков, Орлов, Броф, Макаров и сам император.

Император выдал им верительные грамоты, в которых прописывались полномочия, которыми они будут обладать до особого императорского разрешения. Из слов Эмери я понял, что они сами будут решать кого пощадить, а кого казнить, и если из рода никого не осталось в живых, то назначать губернатора. И ДА! Эти земли переходили в собственность империи. Это было беспрецедентно. Даже до смутных времен, Рюриковичи никогда не захватывали земли угасшего рода. Назначался преемник из близкородственного рода или возвышали одного из вассалов прервавшегося рода. Но этому решению императора никто не перечил. Все запомнили, как поступает государь с неугодными людьми.

— И ещё, сын, — обратилась ко мне мама, — раз войска императора уходят, нас озадачили позаботиться о раненых солдатах, которых они не смогут взять с собой.

— Сколько? — тут же спросил я.

— Почти две тысячи, — ответила она.

— Всё-таки придумал как навязать нам своих солдат, — проворчал я. — А что Суворов?

— Ещё жив, — ответила Эмери. — Хотя яд давно должен был отправить его на перерождение.

— Этому может быть только одно объяснение, — подумав сказал я. Мама всем своим видом показала, что слушает меня. — На Суворове надет медицинский артефакт.

Ненадолго задумавшись, она произнесла.

— Думаю, это единственное разумное объяснение.

Когда я возвращался назад в лагерь, то меня догнал Зес. Он сообщил, что повешенными были вассалы Щеглова, которые отказались преклонить колени перед императором. Но, что странно, их семьи не лишись дворянских титулов. И их даже не стали выгонять из их замков.

— А Щегловы? Что будет с их родом? — спросил я.

— У погибшего главы остались дети. Их увезли в столицу. Зачем, и что их ждёт, мне неизвестно, — ответил Зес.

* * *

Прошло три дня с тех пор как последний солдат императора скрылся за горизонтом. С нами оставались только тяжело раненные, которым я всё-таки решил оказать профессиональную помощь. За это время мы с Гереком и Корфом подняли почти всех на ноги. И тут встал вопрос: а что нам делать с ними дальше? Никто никаких указаний на их счёт не давал. Ведь среди бойцов остались инвалиды без рук и без ног. Те, кто уже не сможет нести воинскую службу.

На очередном собрании Серек предложил желающих забрать к себе. А кто хочет пусть возвращается к себе домой своим ходом или идёт догонять императорское войско. Только никто не знал, в какой из армий находится тот или иной глава рода.

— Зачем они нам? — спросила Эмери.

— Это воины! — ответил дед. — И хоть они остались инвалидами, от них родятся сильные дети.

— Но они не смогут себя прокормить! Ты же не собираешься им платить зарплату только за то, что они спят с бабами? — спросила Эмери.

— Разумеется нет! Но даже безногого можно пристроить к работе. Было бы у него желание трудиться.

— Не знаю, — задумчиво протянула Эмери, — мне эта идея совсем не нравится.

— Антон тоже остался без руки, — влез в разговор Михаил. — Но ему сделали специальные застёжки к щиту, и он прошёл с нами всю военную кампанию.

— Он один на миллион, — возразила Эмери, которая была очень хорошего мнения о безруком воине. — Кстати, о нём. Я давно его не видела. Где он сейчас?

Серек ответил.

— На том берегу из леса вышли крестьяне, которые сообщили, что в лесу находятся гномы. Вот он поехал проверять.

— Гномы? — удивился я.

— Не обращай внимания. Им наверняка это привиделось. Наверное, в лесу скрывается много крестьян, и они приняли какого-то ребенка за гнома. Сам посуди, в такой глуши откуда им знать, как выглядят гномы. — закончив свою мысль, Серек повернулся к Эмери, спросил. — А почему ты вспомнила об Антоне?