Мой самый-самый... (СИ) - Сакру Ана - Страница 28

- Не мои, а твои.

- Пускай, - со всем соглашаюсь, снова переворачиваясь набок и упираясь щекой на подставленную ладонь.

- Во-первых, Надя, - загибает Саша палец.

- Хм, допустим, - непроизвольно хмурюсь от одного упоминания ее имени. Вдоль позвоночника ползет неприятный холодок, и я передергиваю плечами, ежась.

- С ней вопрос практически решен, скоро ее не будет, - Саша тоже хмурится, отводя взгляд, - Лиза, я…Она вообще ничего не значит для меня, я уже говорил, но мне не сложно повторять и повторять.

- Что значит «практически»? – перебиваю его чуть резче, чем самой хотелось бы.

- Ну… «практически» - это я на практике ее все-таки уволил, у нее последние две недели, на которые пришёлся неотгуленный отпуск, - хмыкает Сашка, потирая костяшкой бровь и смотря куда-то мимо меня, - И даже работу на Красной поляне ей нашел, и оклады выдал как при сокращении, но…О-ох…Но пока у нас скандал. По собственному она писать не захотела, я поставил «сокращение», она собралась в суд. Вот так…

- Ты серьезно? – охаю я.

- Да-а-а, - Сашка качает головой, криво улыбаясь, будто и сам не верит в такое развитие событий, - Но, я думаю, что до суда она все-таки не дойдет. Просто ей обидно…

- Дурдом какой-то, - бормочу.

- Ахах…Да, - Сашка кивает, улыбаясь шире, - Но давай дальше о нас.

- Хм…ну давай.

32. Лиза

Саша чуть хмурит брови, не торопясь продолжить. Его шкодный взгляд становится задумчивым, а улыбка - грустной. И я невольно затаиваю дыхание, тонко улавливая эти изменения в мужчине напротив. Внешнее препятствие в виде Тишаковой - самое простое для нас, я понимаю. Обо всем остальном нам сложно говорить. Сейчас мне кажется, что дальше - бетонная стена, и мы, стоит подойди к ней ближе, снова больно ударимся и разлетимся в разные стороны окровавленными осколками, а ведь в эту минуту нам так хорошо. Было...

- Еще ты говорила, что больше никогда не сможешь мне доверять, да, Лиз? - Саша собирает лоб гармошкой, наблюдая за мной исподлобья, а я чувствую, как у меня в ответ немеют все лицевые мышцы.

Говорила, да. Но во рту такая горечь собирается, что не могу это вслух произнести. Это правда. Я боюсь, что вечно буду мучить себя и его подозрениями, что так устроена моя психика. Ну не способна я просто приказывать себе не гонять в голове неудобные мысли, но от этого так тяжело. И это так несправедливо. И "нас" мне нестерпимо жаль.

- Лиз, я не могу сделать это за тебя, - у Сашки садится голос, он подается ближе. Перехватывает пальцами мой подбородок, который моментально начинает дрожать, - Лиза...Просто знай, что я никогда ни о каком своем поступке так не жалел, как об этом. Никогда. И ни за что не готов повторять эти два с половиной месяца. Я тебя знаю очень хорошо. Я знаю, что, если ты и простишь, то только один раз. И даже этот один ты мне давать не хочешь. Лиза, я...

- Что ты чувствовал тогда? - прерываю его, нервно кусая губы.

Мне от его слов как-то странно горячо. Я знаю, что Саша верит в то, что говорит сейчас. Искренне верит, но я не знаю, что четко чувствую я.

Тревогу...Страх...Нервное возбуждение...Агрессию...

Вместе всё сплетается в непонятный жгучий клубок, и хочется нападать.

Сашка недоуменно моргает, не сразу понимая вопрос. Он весь в своём признании - я его сбила.

- Ты про что?

- Про Надю. Что ты чувствовал? Почему ты это сделал? Что думал? Только не повторяй, уж пожалуйста, что не знаешь, как это произошло. Только попробуй меня снова этим накормить, и разговаривать нам больше будет не о чем! Я хочу нормальный ответ, правду!

Сашка на это плотно сжимает челюсти, тяжело смотря на меня. Напряжение невидимыми токами покалывает мою кожу, нагнетается между нами.

- Я...- осекается, отводит глаза, нервно трет лоб, - Блять, Лиза...

- Говори, - давлю, - Мы уже все равно расстались. Хуже не будет.

- Да? - муж с неприкрытым сарказмом хмыкает, поднимая на меня насмешливый шальной взгляд, - Ладно...Ты вообще помнишь, что мне говорила последние три дня перед Сочи? Я молчу про наши ссоры до этого, но вот те последние три дня?!

- Помню, - сглатываю сухой ком, вдруг вставший в горле, - Ты тоже много чего говорил...

- Я тоже, да, - кивает Саша, прожигая меня насквозь блестящими от эмоций глазами, - Но все же...Разве я говорил тебе, что я от тебя устал? Или, что ты мне не подходишь, или что ты какая-то не такая, или...

- Саш, мы просто ссорились! - вспыхиваю я, резко садясь на кровати от всплеска в крови адреналина, - Люди, когда ссорятся, часто говорят друг другу херню! Ты мне орал, что я бы пошла поискала другого, нет?!

- А что мне оставалось? - он тоже подрывается, садясь, - Расплакаться у твоих ног?! Спросить, как тебе угодить? Ты вообще представляешь, каково это - слушать, что ты кусок дерьма от любимой женщины?! Нет, не представляешь! Потому что я тебе такое никогда не говорил!

- Говорил много другого! - психую громче, - И делал! Я просто говорила, но делала все для тебя, а ты...

- Что я?! Я мало делал что ли?!

- Ты все делал, как тебе удобно! Как тебе хотелось! И плевать на меня! Даже, когда...Когда...Когда я…- не могу это вслух.

Задыхаюсь, обхватив горло рукой. Слезы выступают на глазах.

- Ты знаешь... - глухо сиплю.

Вижу по его глазам, что Сашка понял намек. Его плечи моментально сгорбились, взгляд потух. Смотрит волком, но непонятно - на меня или внутрь себя. Молчим. И кровать между нами словно изломом от землетрясения идет, образуя пропасть. Одиночество вдвоем - оно такое. Густое ледяное молчание и невозможность произнести свою самую большую обиду. Потому что уже ничего не вернуть, не переиграть. И потому что, вроде бы и не виноват никто. И это бессмысленно. Просто так получилось. Так. Получилось. Но тебя все равно топит глубоко запрятанный бессильный гнев каждый раз, когда хоть чуть-чуть коснешься воспоминаний.

Сашка откашливается в кулак, прочищая горло и, сминая простынь нервным движением, глухо признается.

- В общем, если коротко про Надю, раз тебе так хочется. Мы с тобой поругались, твои слова засели у меня в голове. Ты уехала. Я очень злился. Ты не брала трубку, а потом ее взял Коц и отбрил меня. И я сидел в шоке с телефоном, когда в палатку заглянула Надя, принесла глинтвейн. Мы разговорились... - Саша кидает на меня быстрый внимательный взгляд и снова отводит глаза, хмуря лоб, - Она спросила, что случилось. Мне вдруг захотелось поделиться. Без подробностей. Просто поругались, так и так...Она начала, что не понимает тебя, что...

- Что ты такой хороший, - продолжила я срывающимся голосом.

- Да, - Саша вновь кидает взгляд в упор, - Обычно мне на такое плевать, но...

- Но тогда хотелось послушать, какой ты замечательный, - я говорю это так спокойно, потому что меня парализует картинка, порожденная собственным воображением.

Я будто там в палатке с ними. Чувствую, как он расстроен и уязвлен, вижу симпатичную девчонку, смотрящую с обожанием, мелющую про его исключительность. Я...Мне так невыносимо больно, что внешне я вся каменею.

- И ты повелся, - заключаю почти беззвучно.

- Повелся, да, - хриплый Сашкин голос царапает слух, - И пожалел об этом практически сразу. Ничего, кроме ощущения неловкости и стыда, мне это не принесло, Лиз. Ничего. Я не святой, конечно, но секс, чтобы просто отомстить, точно не для меня.

- А если бы ты увлекся, то для тебя? - хмыкаю горько.

- Но я не увлекался.

- Но мог.

- Это ты потом сразу Коцем увлеклась. Не я. Не просто переспала. На свидания ходила, в отпуск собралась...

Встречаемся глазами. Молчим. С вызовом. Один-Один. Да, он прав, я увлеклась. Пусть не сильно, но… Мои мысли были с другим, не только тело. Да…

- Но я готов плюнуть на это и никогда не припоминать, - добивает меня Саша, удерживая взгляд, - «Мы» для меня важнее. А для тебя?