Раскрыть свое убийство - Егоров Виталий - Страница 35

— Мама, почему не отвечаешь на звонки?

Удостоверившись, что перед ним разыскиваемый, Иван с силой толкнул дверь. Удар пришелся по плечу зашедшего, и он кубарем полетел на пол. Тут из зала выскочил Анатолий, который, сев верхом на преступника, ловко скрутил ему руку.

— Ааа, больно! — крикнул бандит. — За что?!

— За все хорошее! — крикнул в ответ Иван и застегнул на его запястья наручники.

Преступник, лежа на полу, дико озирался по сторонам, Иван хлопнул Анатолия по плечу:

— Задержание произошло не совсем по плану, но тоже хорошо. Только жаль, что тебе не получилось пристрелить гаду одно место. Но ничего, все еще впереди.

Вскоре Пронченко сидел перед Козловым и Сологубовым.

— Ну что, Евгений, сколько веревочке ни виться, а конец всегда будет, — начал свой допрос Козлов. — Тебе сейчас надо во всем признаться, сдать своих подельников, в таком случае суд учтет твое чистосердечное признание и, возможно, смягчит приговор. А смягчение приговора для тебя — уйти от расстрела.

— Мне не в чем признаваться, — сквозь зубы проговорил задержанный, исподлобья поглядывая на оперативников. — Дайте мне адвоката, и где моя мама?

— Мама твоя в прокуратуре, но она тебе уже не поможет. Ты влип настолько серьезно, что подставил свою родную маму. Сейчас ее выгонят с работы.

— Что я такого сделал?! — вскрикнул Пронченко. — Еще и маме угрожаете!

— Ты на меня не кричи, а лучше послушай совета старшего по возрасту человека. Впереди тебя ждет нерадостное будущее, в твоих руках немного облегчить свое положение, поэтому крепко подумай, прежде чем отрицать очевидное.

— Ничего не знаю, — мотнул головой задержанный. — Я больше с вами без адвоката разговаривать не буду.

— Добро, посиди в камере, а мы скоро представим тебе твоих подельников. Только потом не обижайся на нас.

— Ищите, — усмехнулся Пронченко. — У меня нет никаких подельников.

Оставшись вдвоем с Сологубовым, Козлов развел руками:

— И как теперь ему доказать убийства? У нас даже нет данных об его подельниках. Том классика — это хорошо, но мало. На одном Достоевском в рай не въедешь, нужны другие доказательства… Где они заныкали Каприна? И вообще, жив ли он?

— У меня плохое предчувствие, — проговорил Сологубов, тоскливо поглядывая на руководителя. — Где бы они его живого держали? Скорее всего, убили…

— Чепика помнишь? — спросил его Козлов.

— Конечно! — вскинул голову оперативник. — Каприн же его вербанул по целевому, чтобы работать только по этой банде!

— Вот именно! Найди и доставь его сюда!

Услышав рассказ Козлова о задержании Прони (прозвище Пронченко) и исчезновении Каприна, Чепик воскликнул:

— Эти могут пойти на все! Вчерашние малолетки-беспредельщики сколотили свою группировку и, по-моему, нападают на коммерсов!

— Кто у него в группе, и на какой машине они раскатывают? — спросил его Сологубов.

— Обычно в кабаках они постоянно вчетвером. Кроме Прони, я знаю только одного из них — Кроша.

— Крош — это его кличка? Как его настоящая фамилия?

— Да, это его погоняло[15], он один в один как актер из фильма про каникулы Кроша. А фамилию его я не знаю.

— И чем он знаменит, этот Крош?

— Он очень хорошо поет. В кабаках часто его просят спеть с оркестрантами. Песню «Драгоценная моя женщина» лучше его в городе никто не поет.

— Значит, если мы спросим оркестрантов, то сможем узнать настоящее имя этого Кроша?

— Именно так и есть. Попробуйте еще поговорить с официантами, они-то уж должны знать его.

— Вадим, ты не сказал про машину. На чем они ездят?

— На бежевой шестерке[16]. Эта машина постоянно торчит возле кабаков.

— А чья она? Кто за рулем?

— Этого я не знаю, но однажды видел за рулем Кроша.

Отпустив Чепика, Козлов приказал:

— По всем ресторанам города отправить оперативников. Всем наружным службам передать ориентировку, чтобы задерживали похожие машины.

Когда уже рассветало, уголовный розыск задержал Кроша. Им оказался Силантьев Максим, ранее не судимый молодой человек. Он оказался сговорчивей и, весь дрожа от страха, что придется ответить за содеянное, рассказал следующее:

— С Пронченко познакомился после армии, когда я стал ходить по ресторанам и петь песни. В то время он прибивался к группировке Седого, был ихним шнырем. Более года назад он отделился от Седого и создал свою группировку, куда пригласил и меня. Почему выбор пал на меня, ведь я же не какой-нибудь криминальный талант? Просто у меня есть машина «Жигули» шестой модели. Нас было четыре человека: Проня, я, Кеша и Стас. Однажды Проня говорит: «Я видел в одном месте хорошую аппаратуру, надо реквизировать и продать». Вечером мы подъехали к каменному дому и стали ждать того коммерсанта, у которого аппаратура хранилась в гараже. У Прони был обрез, он передал его Кеше, сказав, чтобы мы под угрозой этого оружия заставили коммерсанта открыть ворота, а он сам будет прятаться за гаражом, поскольку коммерсант знает его в лицо. Гараж оказался пустым, я сходил и сказал об этом Проне. Он сматерился и, натянув на себя маску Брежнева, зашел в гараж и стал допытываться у коммерсанта, куда он подевал аппаратуру. В это время коммерсант, приглядевшись к маске, говорит: «Женя, это ты, что ли так нарядился?» Тут Проня хватает обрез и стреляет мужчине прямо в лицо. Следующее убийство мы совершили, выследив женщину и ее мужа из банка. А потом убили женщину-продавца. Далее решили не убивать, а просто грабить, поскольку за раскрытие убийств милиционеры брались слишком рьяно, а грабежи сильно никого не интересовали. Так мы совершили более десяти нападений на коммерсантов. Вот и все, что я хотел вам рассказать.

— Не все, — покачал пальцем Козлов. — Сейчас расскажи, как убили милиционера.

Козлов не был целиком уверен, что Каприна убили, но решил посмотреть на реакцию задержанного, чтобы убедиться, насколько его догадки верны.

Силантьев задрожал всем телом и еле выговорил:

— Вы и про это знаете?

— Конечно, знаем, — проговорил он, чувствуя, как по спине пробежал неприятный холодок. — Рассказывай в подробностях.

— Дело было так, — начал Силантьев. — Однажды Проня говорит: «Тот мент, который ударил меня в кабаке, сейчас скрывается от следствия. Я знаю, что он обихаживает мою одноклассницу, и сейчас, даже находясь в розыске, он продолжает встречаться с ней. Надо от него избавиться, иначе уголовное дело заведут против меня». Три дня назад мы упали на хвост этой одноклассницы, и она вывела нас на дачу, где скрывался этот сотрудник милиции. Вчера ночью мы ворвались к милиционеру в домик, Проня сразу выстрелил ему в живот. Но милиционер не сдавался, а продолжал оказывать нам сопротивление. Вскоре силы его покинули, и Проня с Кешей утащили милиционера к машине и запихали в багажник. Проня говорит: «Оставлять его здесь нельзя, надо труп хорошенько спрятать, чтобы все думали, что он продолжает прятаться от следствия». Тут я понял, что мы слишком далеко зашли, за убийство милиционера однозначно полагается расстрел, поэтому передал ключи от машины Кеше и говорю: «Делайте с ним что хотите, только не впутывайте меня в это дело». Сказав это, повернулся и пешком направился на трассу. Вчера целый день был дома, а ночью вы меня взяли.

— Значит, машина до сих пор находится у них? — спросил Сологубов, сжимая кулаки от ненависти и злобы к бандитам, убившим его друга.

— Да, у них.

— Государственный номер?

— А тридцать три сорок семь МА.

Записав номер, Сологубов направился в дежурную часть, чтобы передать всем патрулям уточненную ориентировку.

— Расскажи, кто такие Кеша и Стас, — предложил Козлов.

— Климов Иннокентий и Крайко Стас. Они друзья с детства, оба судимы по малолетству за грабежи, но не сидели, а отделались условным сроком.

— Адреса их знаешь?

— Да, знаю.

Записав адреса проживания оставшихся на свободе бандитов, Козлов вызвал старшего группы по раскрытию грабежей и разбоев Иванова и приказал: