Декабристы. Перезагрузка. Книга вторая (СИ) - Алексей Янов - Страница 11

Многие из числа заговорщиков, заранее не договариваясь, сегодня явились на квартиру к Рылееву в своих лучших мундирах и при орденах.

У большинства из них лица были сосредоточенные и даже тревожные, но некоторые офицеры, из числа записных балагуров, явно натужно, пытались веселиться и шутить. На улице темнело, и Рылеев, на правах хозяина, зажигал свечи в бронзовых канделябрах.

В последние дни квартира Кондратия разительно преобразилась. Казалось, что в ней произошел погром или же случился внезапный переезд хозяев. Что, впрочем, было недалеко от истины - жена Рылеева вместе с ребенком уехала в имение, заодно прихватив с собой всю "лишнюю" мебель. Зато свободного пространства в доме сильно прибавилось. Квартиру Рылеева, особенно в последний месяц, осаждали толпы народа, но теперь, ввиду воцарившегося в комнатах интерьерного минимализма, им всем было где разместиться.

Явился-не запылился и Никита Муравьев, прервавший свой отпуск и срочно выехавший в столицу. Никак, жена из деревни отпустила, здороваясь с ним, подумал про себя. Ни для кого не являлось секретом, что подкаблучником Никита был знатным. Сейчас, сидя за столом в мундире капитана генштаба, близоруко щурясь, Муравьев усердно перечитывал бумаги, пытаясь войти в курс наших текущих дел. От сочиненной им "Северной конституции" в последние месяцы большинство членов комплота отвернулось, предпочтя ей мой вариант. Ради этого мне даже пришлось согласиться на внесение в проект множества изменений, относящихся, прежде всего к избирательному праву, а именно, вводились имущественные цензы. Ну, хоть ты тресни, не могли господа революционеры предоставить мужикам равные с собой права! Особенно по этому поводу я не возражал, ибо - бестолку. Главное, что прописанная в моей Конституции форма правления - парламентская республика и форма государственного устройства - унитарное государство - сохранялись без существенных переработок и изъятий.

Быстро прошёлся по квартире, здороваясь со всеми здесь присутствующими. Директора и прочие видные члены Управы Северного общества, старшие офицеры, поспешили занять свои места за длинным столом, крытым зеленым сукном.

Усевшись на правах диктатора восстания во главе стола, я открыл сегодняшнее собрание.

- Добрый вечер, господа!

С первыми, произнесенными мною словами, установилась тишина, стало слышно даже потрескивание горящих свечей. Прошёлся взглядом по напряженным лицам. Также оглядел и остальных заговорщиков, которым не хватило места за столом, оттого они были вынуждены стоять или ютиться на кожаных креслах и диванах расставленных у стен.

- Завтра нас начнут арестовывать господа, Николай узнал о заговоре и многих персоналиях этого заговора, так, что если кто-то думал дать задний ход, то забудьте об этом раз и навсегда, назад для нас дороги нет!

Поднялся шум.

- Но осведомленность Николая относительно наших планов уже не имеет ровным счетом никакого значения. Я вам об этом сказал, чтобы никто не питал иллюзий – завтра мы или возьмем власть, или нас всех арестуют, некоторых посадят в Петропавловку, некоторых повесят. Или мы – или они – третьего не дано и назад для отступления пути нет! Планы на завтрашний день уже составлены, утверждены и доведены до нужных людей. Обсуждать их дальше всю ночь - не имеет смысла, все, что мы могли, все, что было в наших силах, мы уже сделали. Поэтому, смею надеяться, что сегодняшнее заседание Управы в нынешнем её подпольном, незаконном статусе - последнее. Завтра мы или обретём свободу для своей Родины и народа - или все умрём! Возможность того, что мы можем потерпеть поражение в бою, не должна мешать нам сражаться за дело, которое мы считаем справедливым. Aut vincere aut mori - умереть или победить. Родина или смерть! Ура!

Мою речь с задором поддержали, вскочил Рылеев.

- Браво, браво Головин! Правильно сказал - или всё, или ничего! Да здравствует Революция! Да, мало видов на успех, но всё-таки надо, всё-таки надо начать; начало и пример принесут пользу!

Александр Бестужев, в душе очень умеренный человек, кричал, охваченный всеобщим возбуждением:

- Переступаем за Рубикон, а Рубикон значит руби всё, что ни попало!

- Мы умрем, ах, как славно мы умрем! - всё повторял в каком-то упоении Одоевский, и его глаза сияли лихорадочным блеском.

***

Домой вернулся в первом часу ночи. С первого этажа раздавались рулады храпа, исходящих от разместившихся здесь на ночь ирландцев. Дженни подогрела ужин, поел его без всякого аппетита, мысли были заняты завтрашним днем. Сердце стучало учащенно, руки подрагивали, немного успокоился после того как выпил принесенное Дженни виски. Ждать, а вернее ожидать неизбежного, наверное, одно из самых худших на свете чувств. Закрылся в своей комнате с остатками пойла, раскурил сигару и приоткрыл окно.

Небо красиво серебрилось тысячами звезд. Просидел я в таком отрешенном состоянии, наверное, около часа. Вдалеке послышался стук лошадиных копыт, да поскрипывание колес. Привстав с кресла, выглянул в окно. Подрагивающий фонарь, установленный на карете, приближался к дому. Проверил, заряжен ли заплечный пистолет, и спустился вниз. Не дожидаясь стука, первым открыл дверь. Увидел, как Каховский приоткрыл дверцу кареты, а двое ирландцев при помощи третьего Стаха, обхватив бесчувственное тело Бистрома за подмышки, вытаскивают его наружу.

- В подвал его, быстро, к моим жильцам, только мундир снимите!

- Сделаем, господин Айвен, - Стах улыбнулся мне своим щербатым ртом, в котором не хватало пары выбитых зубов, и перевел мой приказ ирландцам. По слухам, в Лондоне он неплохо покуролесил, прикрываясь тем, что разыскивал в кабаках подходящих для Дела людей, и таки нашел.

- Прошло все тихо, - предупредив мои вопросы сказал Каховский, наблюдая как связанного по рукам и ногам генерала заносят в дверь. – Как там Иван Михайлович, бочки с вином, да водкой уже начали в полковые казармы свозить?

- Да, «смотрящие» спиртное по своим частям уже с десяти вечера начали развозить. Утром на построениях огласят «Константинов приказ», нальют «боевые сто грамм», да погонят на изменников-николаевцев.

- Замечательно …

- А вы, господин Каховский, заходите в дом, да отдохните несколько часов. Утром вам работы – на семерых хватит! Будете, как и где уговорено, расставлять снайперские расчёты, особое внимание – на Сенатскую площадь и Зимний дворец. Первоочередные цели вам и снайперам известны …

- Все сделаю в лучшем виде, Иван Михайлович, не переживайте. – И мечтательно закатив глаза, пробурчал себе под нос. - Эх, … даже не верится, что настал этот миг, которого я уже лет десять как ждал!..

***

Утром, еще затемно, проводил Каховского с двумя десятками снайперов-ирландцев. Давясь завтраком, наставлял Ника, остающегося здесь на хозяйстве.

- Смотри, Ник, не подведи! Сегодня решится дело всей моей жизни!

- Я все помню мистер Айвен!

- Повтори!

- В полдень придут разносчики газеты, им надо бесплатно раздать специальный номер про князя Константина. Этот же номер бесплатно раздать еще и мальчишкам, заплатить им деньги, чтобы они бесплатно раздавали эти газеты всем желающим. Проконтролировать все это.

- Верно, дальше!

- Если с вами что случится, то брать Дженни с малышкой и бежать в Финляндию, а оттуда в Европу и в Англию, в дом, где Стах жил.

- Все так Ник, правильно. Ладно, - я встал из-за стола, - Пожелай мне ни пуха, ни пера. Если что, то утром какое-то время я пробуду у Рылеева.

А в это время Каховский, при помощи фальшивого пропуска проникнув с первым расчетом в одно из зданий Академии наук, поднявшись с ними в чердачное помещение, на английском инструктировал первую снайперскую пару:

- С вашей позиции простреливается вся Биржевая площадь! У вас под прицелом будет Синод, Пакгаузы, Портовая таможня, Биржа, Типография. Если переместитесь на другую сторону здания, то сможете Исаакиевский мост обстреливать, что к Сенату выводит. Помните, огонь надо открывать, в первую очередь выцеливая офицеров и только в том случае, если у офицера ведущего воинскую колонну на руке нет белой повязки. Это очень важно! Офицеры с белыми повязками на руках и соответственно приданные им части являются нашими революционными войсками, открывать по ним огонь ни в коем случае нельзя, наоборот, если они войдут с кем в боестолкновение, то вы обязаны поддержать их своим огнем! Ясно?