Надломленная ярость (СИ) - Гэбриэл М. Нокс - Страница 7

***

Родители Нии не сорили деньгами, но отец был неплохим специалистом в сфере информационных технологий, поэтому однажды ему посчастливилось устроиться на работу в Южнокорейское подразделение. Филиал фирмы в сегменте Сарин вёл набор в отдел разработки. Будущим сотрудникам помогали как с жильём, так и с устройством детей в школу. Для семьи Хайт это стало отличной возможностью начать совершенно новую жизнь. Дела складывались как нельзя лучше, пока Нию не отправили в старшую школу.

Поначалу одноклассники относились к новенькой с интересом, кто-то даже набивался в друзья. Девочек восхищали её европейские черты лица, мальчишек веселил странный акцент: до этого Ния ходила в школу иностранных языков, где с трудом выучила корейский. Но время шло, любопытство сверстников сошло на нет. Девочки сняли маски доброжелательности и понемногу начали задирать Нию, особенно когда узнали о её симпатии к самому популярному мальчишке в классе – Джин Хо.

Для Нии возвращение приравнивалось к оживлению прежних чувств, тех, с которыми она покидала конфедерацию: стыд, страх и глубокая обида. Эмоции, с которыми она заходила в Сеульское агентство столичной полиции, выражали состояние лучше любых слов. Даже детектив Ли обратил внимание на нервозность гостьи, но правдивый ответ на вопрос, естественно, не получил.

Суперинтендант относился к международному закону с большим уважением. Вполне возможно, именно он отправил прошение руководству Березина, после месяцев молчания последнего. Он принял следователя поддержки, как и подобает иностранному коллеге, переслал на смартфон все документы по делу и попросил оставить электронную подпись на рабочих документах. Также он предложил обращаться к нему, если возникнут вопросы или жалобы по процессу сотрудничества.

– Мне кажется, с Сарином вас связывает какая-то неприятная история, – вдруг произнёс долго молчавший Ли.

Они уже покинули Сеул и на всех парах мчались в соседний субъект.

– С чего вы взяли?

Ния не собиралась делиться личным с посторонними людьми, более того, она желала скрыть постыдное прошлое и ни в коем случае не затрагивать его во время службы. На вопросительный взгляд Ли она спохватилась и быстро распустила волосы, чтобы скрыть шрам. Неожиданное действие вызвало ещё большее удивление со стороны мужчины.

– Каждый раз, когда суперинтендант говорил об участке в Сарине и в принципе называл название субъекта, ваше лицо слегка менялось – почти незаметно, не подумайте, но я не смог пропустить.

– Вы весьма проницательны, детектив, хорошее качество для человека вашей профессии, но прошу, давайте не будем впредь поднимать эту тему.

Ли поджал губы:

– Ладно, но я должен знать, что ваше прошлое не скажется на предстоящей работе.

– Не о чем переживать.

– Поверю вам на слово.

В Сарине, а в особенности за пределами центра сегмента, мало что изменилось. В скромные, малоперспективные районы прогресс приходит медленнее всего. Те же узкие серые улочки, те же крохотные облупившиеся здания. Среди прохожих больше стариков, чем молодых людей. Жизнь течёт размеренно, неспешно, оттого убийство гражданина Европейской Конфедерации Российского подразделения выглядит таким несуразным, выбивающимся из общего ритма, – а ведь Ли упомянул и другие дела. Неужели в Сарине что-то поменялось? Или бывшие школьные хулиганы выросли и теперь затевают более взрослые игры?

А вот центр шёл вразрез со спокойной картиной сегмента: там пространство наводняли крупные компании, рынки и парки отдыха. И этот дисбаланс особенно явно выделялся на фоне современного образа технологического прогресса. Центр купается в ярких красках и голографических лучах, а окраины заделывают дешёвой штукатуркой осыпающиеся стены домов.

Для человека, знавшего лишь одну сторону места, в котором он жил, иной – светлой – не существует. Поэтому для Нии Сарин стал символом замалчиваемых издевательств, где люди делают вид, что всё в порядке, предпочитая игнорировать проблему, а не разрешать её, и неважно, где это происходит – в центре или на окраине.

Детектив Ли свернул с главной улицы в проулок, пояснив, что так они доберутся скорее. Авто буквально протискивалось между торговыми лавками с хмурыми продавцами внутри. Какой-то мальчишка, сидевший на бордюре, крикнул вслед то ли приветствие, то ли ругательство. Ния вспомнила, как сама вот так после школы пряталась в переулках от Джин Хо и его друзей. Иногда даже просила владельцев лавок позволить ей укрыться в туалете для персонала, что нередко спасало от очередных побоев.

За парочкой оградительных блоков открылся проспект, где по правой стороне, среди аккуратно высаженных липовых деревьев, расположилось двухэтажное кирпичное здание местной полиции. Ния сразу обратила внимание на дурашливую фигурку полицейского у входа, изображающего доброго и участливого сотрудника саринского офиса. Помимо него, там же, рядом с номером дома, мерцал информационный стенд с телефонами полезных населению служб.

Ли припарковался в специально отведённом парковочном кармане, подхватил с заднего сиденья рабочую сумку и кивком указал Нии на дверь:

– Нас уже ждут.

Пройдя через стеклянные входные двери, Ния увидела небольшую рецепцию и двоих дежурных за ней. Те уважительно поприветствовали детектива, полностью проигнорировав гостью. Правда, прежде чем Ния и Ли успели подняться по лестнице на второй этаж, один из дежурных всё же сунул ей в руку голубой пропуск на широкой плотной ленте.

Южнокорейское подразделение, как и сто лет назад, отличалось огромным числом рабочих устройств слежения – не только камер наблюдения и дронов мониторинга. Почти в каждом здании имелись датчики температуры тела. Больных сотрудников не пускали на места, отправляя в ближайшую больницу, а с больными клиентами работали только в масках. После нескольких пандемий, нанёсших удар по мировой экономике, члены Главного Планетарного Совета разработали проект здравоохранения, по которому посещение общественных мест требовало ношения специальных средств защиты, а заражение другого человека вирусным заболеванием теперь попадало под соответствующую статью и преследовалось по закону, – правда, работало это только в том случае, если нарушитель точно знал о наличии у него болезни.

Второй этаж не предназначался для посетителей, и здесь вдоль светлого коридора тянулись прозрачные стены кабинетов. В одном из таких расположился начальник участка. Вопреки представлениям Нии, он не прятался от коллег в отдельной комнате, а сидел за столом на ярус выше общего офисного пространства. Заметив в дверях детектива Ли, начальник махнул, подзывая вошедших к себе.

– Ким Хюн Су, – представился он, стоило Нии приблизиться к столу.

Ли остался чуть поодаль, давая возможность новому сотруднику познакомиться с местным руководством.

– Ния Хайт. – Снова уважительный поклон.

– На съёмную квартиру ещё не попали, – отметил начальник, бросив угрюмый взгляд на рюкзак, который Ния везде таскала с собой.

– Я решил, что ей стоит сначала увидеться с вами, – пояснил Ли.

– Тоже верно. Следователь Хайт, ваш стол будет вон в том дальнем углу. Все документы по делу уже на нём. Помогать будут детектив Ли и детектив Пак, правда… – Ким приподнял пальцами тонкую оправу очков и сдавил переносицу, – Пак у нас немного… эксцентричен, но ничего, тут главное привыкнуть, а Ли вам как раз в этом поможет: он что-то вроде няньки для Пака.

Ния обернулась к детективу, привёзшему её в отдел, – тот, улыбаясь, пожал плечами.

– Мне просто удалось найти с ним общий язык, – произнёс он.

– Да, Ли, наверно, единственный, кто может нормально работать с Паком. Если бы не хорошая раскрываемость и семья, то давно бы попёр этого резкого щенка. Ну, – начальник Ким замялся, словно болтнул лишнего, – проходите за рабочее место, подумайте, что может пригодиться, а после Ли отвезёт вас на съёмное жильё, подобранное Российским подразделением. Будут вопросы – подходите. Пропуск вам дали? Хорошо. Что можно делать, что нельзя – знаете? И номер Ли запишите.