Герой моих грез и кошмаров - Ежова Лана - Страница 34

– Ах, вы, должно быть, госпожа Рутшер?

Голос младшей леди напоминал щебетание певчей птицы – звонкое, мелодичное. Очень приятный голос, и девушка милая. Неужели я познакомлюсь сейчас с матерью и сестрой Аламейского? Странное дело, мне остро захотелось произвести на них приятное впечатление.

– Да, я Джемма Рутшер, работаю на герцога.

Я решила представиться просто, не упоминая сына, которого Алистер взял в ученики.

– Сабина Брикойль. Алистер – мой сын, – произнесла старшая женщина, подходя к столу. Похожий на крысу мужчина торопливо отодвинул ей стул. – А это Кирайя Вирьен, она…

– Кирайя, просто Кирайя! – перебила мать герцога девушка, сверкая белозубой улыбкой. – Я ведь могу звать вас Джеммой? Будет здорово, если мы с вами подружимся!

Столько было энергии в ее движениях, словах, взгляде, что она словно светилась изнутри. Ее добродушие подкупало. Приятная родственница у Аламейского.

– Я не против, чтобы вы называли меня по имени.

– Замечательно, я так рада! Ну а это Патрик. – Девушка небрежно указала миниатюрной сумкой в сторону крысоподобного мужчины. – Один из секретарей отца и мой соглядатай.

Расстроенной, что за ней присматривают, Кирайя не выглядела, что и понятно, если вспомнить дамский зонтик в руках сопровождающего. Полагаю, он и покупки ее безропотно таскает. Удобный соглядатай, лучше компаньонки.

– Приятно познакомиться.

На самом деле нет, не особо приятное знакомство, учитывая пристальный взгляд матери Аламейского. Смотрит, как будто я злодейка, пробравшаяся в дом ее сына. А ведь я представлена слугам как новый член команды, так чем же госпожа Сабина недовольна? Или матери Аламейского известно чуть больше?..

Правда, какие у нас отношения с ее сыном, я не знаю и сама. Вот бы кто просветил!

– Как вам Тисовый Лабиринт, госпожа Рутшер? – поинтересовалась Сабина.

Бесшумные, словно призраки, слуги быстро сменили на столе посуду, принесли чайник со свежим чаем и блюда с десертом и легкими закусками.

– Я не успела составить мнение о тисовых насаждениях, ведь приехала всего несколько часов назад. Но да, лабиринт грандиозен, я не скоро решусь его пройти.

У Кирайи вырвался смешок, и я поняла, что сказала какую-то глупость.

– Тисовый Лабиринт – поместье, где вы сейчас находитесь, – подчеркнуто ласково сообщила мать Аламейского. – Удивительно, что вы не поинтересовались названием места, куда переехали работать. Настолько доверяете моему сыну?

Ее сладко-приторный тон напоминал медовую ловушку для мух. Сложно в нее не угодить, но я постараюсь.

– Лорд Аламейский – человек, которому можно безоговорочно вручить свою жизнь.

– Приятно, что вы настолько хорошего обо мне мнения, госпожа Рутшер!

Аламейский северным ветром влетел на террасу. Уже переодетый в другой костюм, цвета топленого молока, он бегло скользнул взглядом по лицам присутствующих.

Мое сердце забилось чуть быстрее. Я обрадовалась появлению чародея, почувствовала себя уверенней. Да и просто видеть его было приятно.

– Здравствуй, мама, Кирайя… – Аламейский кивнул родственницам, игнорируя крысоподобного секретаря. – Госпожа Рутшер, как и предупреждал, вы понадобились мне очень скоро. Контрабанда артефактов, необходимо ваше экспертное заключение.

Он говорил, а я следила за реакцией его матери.

Брови леди удивленно приподнялись. Не ожидала, что я и правда приехала работать, а не охотится на сердце ее сына?

– Ваше чародейство, я готова приступить к своим обязанностям в любую минуту.

– Хорошо. Вы уже пообедали?

Рвущийся с языка вопрос «А вы?» задать не рискнула, не в том я положении. Была бы я личным целителем Аламейского, прозвучал бы он уместно, а так – слишком интимно.

– Да, можем ехать.

– Замечательно, тогда не будем терять время!

– Ты уже уходишь, дорогой? – изумилась леди Сабина. – А как же мы?

– А вы отдыхайте, пейте чай. Ягодные пирожные у Лэнии сегодня изумительно вкусны, – с неизменной кривой усмешкой посоветовал Аламейский.

Быстро поцеловал озадаченную мать в припудренную щеку, легко коснулся губами запястья Кирайи. Вид у той был недовольный. Рассчитывала побыть в компании вернувшегося из командировки родственника дольше?

Кстати, насколько близко их родство? Что оно есть, сомневаться не приходилось – леди внешне похожи. Кирайя – двоюродная кузина Аламейского?

Сбежать от матери, как того горячо желал чародей, не вышло: на террасу примчались Оливер с Лил.

Боги… Грязные, как поросята! Черные разводы на одежде, руках, лице, и даже в волосах застряли комки грязи! Лил, которой официально исполнилось шестнадцать, а на самом деле – почти восемнадцать, вообще нельзя было узнать! Она что, лицом упала в болото?..

Немая сцена.

Отстраненно я отметила реакцию окружающих: шок леди Сабины, брезгливую гримасу Кирайи, презрение на лице секретаря и… восторг Аламейского.

– Ма! Смотри, что мы поймали!

Счастливый Оливер развернул на полу сверток, роль которого исполнил некогда белый платок Лил.

На блестящие белые плиты, разбрызгивая во все стороны бурую грязь, прыгнула фиолетовая лягушка.

– Ква! – возвестило о своем недовольстве огромное, как человеческая голова, земноводное.

– Это же фиолетовая квакша, – громко прошептал секретарь. – Она кусается и плюется ядом.

Решив, что ею восхищаются, лягушка резко развернулась к поклоннику.

– Ква?!

Поистине гигантский прыжок!

Но воссоединения не произошло: по-женски тонко взвизгнув, секретарь запрыгнул на стол. Раскрыв зеленый зонт, он выставил его вперед, как щит.

– Спасите! – На пол полетели фарфоровые чашки. – Она хочет меня убить!

– Успокойтесь! – Я поспешила на помощь. – Фиолетовые квакши опасны ранней весной, когда начинают поедать сильно ядовитых после зимней спячки пауков. Сейчас у нее в меню лишь травы.

– Ква! – не согласилась лягушка и, запрыгнув на стол, проглотила одно из пирожных.

На перекус ушла пара секунд, затем в один длинный прыжок квакша оказалась рядом с паникующим секретарем.

– Спасите!..

Оливер хохотал, Лил ему вторила. Герцог не отставал от детворы.

Когда несчастный секретарь соскочил со стола и бросился к перилам, я поспешила вмешаться.

– Стойте! Я ее сейчас поймаю!

Схватив серебряную крышку-колпак от блюда, я накрыла ею лягушку. Точнее попыталась… она выскочила прямо из ловушки.

– Проклятье Дис! – в сердцах помянула темную богиню, выругавшись.

Фиолетовая квакша – ловкое и хитрое создание. Чтобы собрать с ее кожи дорогой яд, зельевары днями ползают по болоту. Мне же, похоже, придется побегать. Фарфоровые черепки, будто подтверждая вывод, жалобно захрустели под каблуками.

Весело хохоча, герцог поспешил мне на помощь. Выходило у него плохо – его крючило от смеха.

Зато его родственницы поймали паникера, удержав от прыжка с террасы.

Перестав смеяться, Оливер влился в погоню за лягушкой. И удивительно, но он оказался самым ловким из нас: поймал фиолетовое земноводное голыми руками.

– Ква… – огорчилась плененная лягушка и задрыгала лапками, словно плывя в сторону бледного «поклонника».

– Кажется, она влюбилась в твоего секретаря, Кирайя, – с серьезным видом заметил чародей. – Пусть поцелует, вдруг это зачарованная дева?

– Патрик, может, возьмете себе питомца? – Девушка наивно хлопнула длинными ресницами. – Квакша от вас без ума.

– Помилуйте, леди Кирайя! – возмутился секретарь, нервно приглаживая выбившиеся из прически волосы. – Какой из этой гадости питомец?

Оливер, аккуратно прижимающий лягушку к груди, возмущенно выдал:

– Квакша – умное существо, не глупее собак и кошек! И полезное очень, на основе яда делается мазь для суставов. Да, мам?

– Да, сын, – вздохнула я, обозревая погром, в котором он был отчасти виноват.

– Оливер, какую судьбу ты уготовил квакше? – полюбопытствовал Аламейский.

– Ничего я ей не готовил, – удивился мальчик. – Показал маме – отнесу обратно на берег озера. У нее же там родня.