Герой моих грез и кошмаров - Ежова Лана - Страница 32

– Я смогу кататься на лошади?! – Радость Оливера оглушала.

Кажется, я слишком мало времени уделяла правилам приличия. Мое упущение.

Придав выражению лица строгости, я поймала взгляд сына. Ребенок понял намек и смутился.

– Джемма, вам плохо?

Глаза Аламейского смеялись. Ему льстила реакция на его резиденцию.

И почему мне грустно? Может, потому, что это все ненадолго? Нужно поговорить с сыном, объяснить, что все перемены – временное явление.

– Нет, я в порядке, благодарю.

Слуги вышли встречать вернувшегося господина, выстроившись в четкую шеренгу едва ли не по росту у подножия лестницы из мрамора, белизну которого подчеркивали темно-зеленые кусты орбирийских роз с хищно-алыми бутонами. Еще не распустились, а уже отвратительно ароматны.

Отвлекшись от рассматривания нелюбимого растения, я уделила внимание слугам. Штат не слишком большой – человек двадцать. Приятного вишневого цвета с белыми воротниками платья у женщин, темно-красные ливреи с золотой вышивкой у мужчин. Вышколенные слуги явно рады видеть нанимателя.

– Картер, – позвал чародей высокого блондина с лучиками веселых морщинок в уголках глаз.

– Слушаю, мой лорд.

– Оставляю вам важных гостей: госпожу Рутшер, ее сына Оливера и воспитанницу Лил. Поселите в комнатах возле хозяйских апартаментов. Оливер – мой ученик, я планирую видеть его по возможности чаще. Госпожа Рутшер – ценный специалист, новый член моей команды.

Не передать, что я испытала в этот момент! Тепло и признательность – он ведь подумал о моей репутации в глазах слуг и сразу пресек слухи. Невероятно, что подобный циник может быть настолько деликатным.

– Накормить, помочь с вещами и слушаться во всем. – Чародей подумал и добавил: – В пределах разумного, естественно.

– Будет исполнено, мой лорд!

– Я во дворец. Когда вернусь, не знаю.

Затем уже нам Аламейский коротко бросил:

– Обживайтесь, отдыхайте – вскоре мне понадобятся ваши способности. Госпожа Грэхем! Вы едете со мной.

В этот момент подали двухколесную легкую повозку с откидным верхом. Вороной нетерпеливо похрапывал, готовясь соревноваться с ветром.

Быстро и как-то скомканно попрощавшись, невеселая Хлоя и ее два чемодана заняли место в экипаже.

– Джемма, я рассчитываю застать вас там, где оставил, – тихо, только для моих ушей, произнес Аламейский. – До скорой встречи.

– До встречи, Алистер. – Я не удержалась и назвала его по имени.

Не стоило сближаться, поддерживать фамильярный стиль общения, но… мне он слишком нравился, чтобы отталкивать. Пора признать и принять это.

Когда я смирилась с неожиданной тягой души, на сердце потеплело. Я перестала отрицать свое увлечение, и даже дышать стало легче. И чего, собственно, я сопротивлялась очевидному? Я независимая женщина, Алистер – свободный мужчина. Если наш флирт станет чем-то большим, огорчаться не буду.

Небольшая экскурсия по дому прошла мимо моего восприятия – все мысли принадлежали резкому, но безгранично заботливому мужчине с синими глазами.

О нашем приезде было известно заранее – указанные комнаты подготовили, даже свежие орбирийские розы стояли в вазах.

– Уберите, пожалуйста, цветы во всех наших комнатах, – попросила я сопровождающую нас служанку.

– Все-все? – поразилась она, нерешительно подходя к напольной вазе, стоявшей возле кровати, широкой и пышной.

– Да, все уберите, – терпеливо повторила я. – В комнатах детей нужно еще и хорошо проветрить.

– Но они же красивые! – обнимая вазу с алым букетом, вздохнула служанка.

– И вызывают сильную головную боль.

Девушка громко чихнула.

– Простите, госпожа Рутшер.

– А еще у многих на эти розы аллергия.

Служанка снова чихнула, невольно подтверждая мои слова.

– Я думала, что из-за сквозняков простыла, – смутилась она. – А это розы…

– Вдобавок шипы орбирийских роз ядовиты. Если правильно не обработать царапины, останутся некрасивые шрамы. Поистине вампирские цветы.

– Это точно, – пробормотала служанка, покосившись на свою руку. – Шрамы почти как у нашего господина…

Последняя фраза не предназначалась для моих ушей, но я услышала.

– А ведь эти розы – писк сезона, леди Брикойль очень радовалась, когда из двадцати кустов прижились шесть. Почему господа их разводят, раз они опасны?

– Леди Брикойль?.. – нечаянно напряглась я.

– Мать его чародейства. – Голос служанки переполняло благоговение и легкий страх. – Она и у себя их посадила, только белые.

– Леди Брикойль – маг земли?

Озвучивая предположение, я заранее знала ответ: у землевички выжили бы все розы.

– Нет, леди – маг Огня и Воздуха, очень сильный, – с гордостью за свою госпожу ответила служанка.

Кстати, забыла ее имя.

– Простите, напомните, как вас зовут?

– Дарина я, госпожа Рутшер. – Девушка почтительно присела в книксене. – Так получилось, что у вашей камеристки выходной, и я ее заменяю.

Жаль, что только заменяет. Девушка вызывала симпатию своей открытостью и прямотой, хоть и выглядела подчеркнуто серо: мышиного цвета волосы, собранные в низкую, тугую и оттого крохотную гульку. Лицо будто припорошено бледно-серой пылью. Хм, а может, и припорошено? Точнее, припудрено?

Я прищурилась, подозревая самое нехорошее.

– Дарина, в этом доме к вам пристают?

Собирающаяся что-то произнести девушка поперхнулась воздухом.

– Простите, госпожа?.. – Ее глаза распахнулись широко-широко.

– Вы ведь припудриваете лицо, чтобы казаться невзрачней? Стараетесь выглядеть менее привлекательной? Кто вас домогается? Вы сообщили об этом лорду Аламейскому?

Я засыпала ее вопросами намеренно, сбивая с толку, чтобы она растерялась еще больше и не придумала, как оправдать своего обидчика. Знаю я таких девочек – пугливых, забитых жертв. В доме градоначальника подсмотрела, как в очередной раз посланный мной к демонам Грэхем пристает к горничной. Я не вытерпела и вмешалась, а потом еще и градоначальнику пожаловалась на непотребства племянника. Девушка уволилась в итоге, а мне прямым текстом сообщили, что не желают видеть в доме. Так я и выпала из светской жизни Подгорска…

Дарина прикрыла лицо узкими ладошками и горько всхлипнула.

Ох, кажется, все серьезней, чем я думала!

– Дарина, – мягко позвала я, прикасаясь к ее плечу. – У вас не безвыходная ситуация, поверьте, все можно исправить. Главное, не молчите.

Утешая, я горячечно перебирала в памяти смутно запомнившиеся лица слуг. Кто же к ней пристает? Одно ясно точно: это не сам хозяин, в Алистере я уверена железно. Неужели руки распускает управляющий со смеющимися глазами? Не похож он на похотливого урода, кажется приятным мужчиной. Тогда кто?

– У вас замечательный, благородный лорд, Дарина. Расскажите ему все. Если боитесь, это могу сделать я.

Новое всхлипывание – и девушка отвела ладони. Она не плакала… она улыбалась.

– Простите, госпожа Рутшер, вы застали меня врасплох. Никто ко мне не пристает, поверьте! Я веснушки прячу.

Она вновь стеснительно улыбнулась, а я ощутила неловкость.

– О, простите… Я надумала себе всякого.

Вот это я просчиталась! Чую, перемоют мне теперь кости на кухне: приехала фифа из глубинки и сразу бросилась выискивать бедняжек, чтобы навязать ненужную помощь. Глупая ситуация. Но иначе я не умею, не могу пройти мимо чужой беды.

– Мне очень приятно ваше беспокойство, госпожа Рутшер. Вы первая заметили, что со мной что-то не так, и предложили помощь. – Тон голоса Дарины изменился. Сейчас со мной говорила не прислуга, а равная по положению, уверенная в себе женщина. – Вы правы в одном: наш лорд замечательный, работать на него – большая удача.

Я улыбнулась через силу.

– Рада, что ошибалась и у вас все хорошо.

– А я рада, что у нашего лорда появился новый специалист с высокими моральными устоями. – Дарина резко перевела тему: – А правда, что на вас в пути напали? Что лорд Аламейский от вампиров отбивался? Его люди не пострадали?..