Герой моих грез и кошмаров - Ежова Лана - Страница 16

Новоиспеченная вдова не смутилась, сделала вид, что не услышала.

Айону воспитывала бабушка, слабый маг воды. После ее смерти девушка осталась работать в школе, вместо того чтобы учиться дальше. Объяснялся выбор просто: ей пришлось платить долги за лечение родственницы. Директор Вандур помогал в меру своих сил, был добр и участлив. И Айона не успела оглянуться, как, окутанная заботой словно паутиной, оказалась замужем за магом намного старше себя.

Кто-то сказал бы, что и не такие союзы бывают по любви, но… Любви там не было, было уважение и благодарность потерянной девушки и желание сильно зрелого мужчины присвоить себе чужую весну.

Я очень удивилась, когда, переехав в Подгорск, увидела рядом с воздушной, будто наделенной невидимыми крыльями красавицей ворчливого, плотно сбитого скрягу.

Жаль, что мы не поселились в этом городке раньше. Возможно, мне не удалось бы вылечить старушку, зато у Айоны не было бы таких долгов и неподходящего мужа.

А полгода назад в школу пришел новый преподаватель боевой магии, Прекстон, и моя подруга впервые влюбилась. Она честно попросила развода, но Вандур заявил, что только смерть разлучит их. И через два дня умер. Наводит на определенные предположения, не так ли?

Вот только я не верила, что моя подруга могла огреть ненавистного мужа по голове.

– Все хорошо. Я с тобой, не бойся, – ободряюще коснувшись руки Айоны, заверил Прекстон и отодвинул ей стул напротив инспектора.

– Теперь все в сборе. С кого начнем? – с предвкушением поинтересовался тот.

Такое ощущение, что Аламейский вот-вот начнет потирать руки. Нравилась сложившаяся ситуация? Приятно быть в курсе событий, когда остальные бродят во тьме?

– Итак, начнем с господина Мартиса, – решил инспектор, и пожилой артефактор торопливо водрузил очки на нос. – Год назад вы попросили своего друга оформить патент, пока сами не могли покидать Подгорск.

– Но как… Откуда вам это известно? – растерялся Мартис.

Мои коллеги разделили его недоумение.

Год назад артефактор сломал обе ноги и руку, когда упал с крыши. Как и Вандур, он отличался скупостью и решил, что сумеет поправить черепицу самостоятельно, за что и поплатился. К целителю, чтобы ускорить регенерацию костей, он также не захотел обращаться. Мне его было жаль, но у него имелись немалые накопления, а у меня на тот момент – только мой резерв, который я могла потратить на того, кто заплатит. Откуда Аламейскому известно о злоключениях преподавателя? Успел просмотреть его личное дело?

– Преданный друг, – с издевкой подчеркнул каждое слово инспектор, – оформил патент на свое имя, заверив, что в том была крайняя необходимость. От хорошего знакомого Вандур якобы узнал, что нечто подобное вскоре появится на рынке артефактов и нужно оформить документы раньше. Со сломанной правой рукой вы бы все равно не сумели подписать документы. Так он говорил? И вы ему поверили, даже предложили процент от сделки, не подозревая, что сумма отчислений уже и так сильно занижена.

Инспектор достал из кармана связку ключей с черной палочкой на кольце. Активировал ее – и комнату залил мягкий желтоватый свет. О, светошумелка? У меня такая есть, недавно купила у артефактора. Вечером, после изматывающей работы, ходить с подобной штукой одно удовольствие: не нужно создавать «огоньки», отдавая последнюю силу. Светошумелка не только освещала путь, но и отпугивала бродячих псов, а то и грабителя. Главное, чтобы тот не оказался глухим.

– В столице у каждой второй горожанки есть светошумелка. – Инспектор, поигрывая активным артефактом на связке ключей, порой светил прямо в лицо госпожи Клочек, и та недовольно морщилась, но молчала. – Узнав, что Вандур вас обманул, занизив истинные цифры отчислений за изобретение, вы его убили, ударив по голове.

Бедный господин Мартис! Его трясло от страха.

– Да, я узнал, что он солгал. Но я не убивал его! Не убивал, хоть и собирался… Мне не хватило смелости…

Плечи мужчины поникли. Он спрятал лицо в узких дрожащих ладонях.

Потеряв интерес к сломленному артефактору, инспектор перевел взгляд на преподавателя истории магии.

– Лорд Грэхем, возможно, вы не знали о блестящем криминальном таланте своего директора, но он мешал вам подобраться к госпоже Рутшер, не так ли?

Меня упомянули неожиданно, да еще в таком контексте – и в животе похолодело. Неприятно, мерзко, особенно учитывая то, что это слышали все! Что Грэхем ко мне приставал, знали только Вандур и Айона.

Блондин не стал ничего отрицать. Он откинулся на спинку стула и взирал на инспектора с превосходством, словно то, что на руках антимагические кандалы, – незначительное недоразумение. Нападение на эмиссара короля – серьезное преступление. На что он рассчитывал? Что договорится с судьями?

– Вандур даже пригрозил увольнением, когда узнал о приставаниях, – спокойно просвещал инспектор. – С чего вдруг? Первая черта, которая не вяжется с беспринципностью директора.

– И поэтому я должен был его убить? – язвительно уточнил Грэхем.

– На эмоциях, в порыве гнева, люди убивают и за меньшее, – кивнул инспектор. – Вы одержимы госпожой Рутшер, и я с легкостью поверю, что вы сорвались.

– Верьте, – надменно разрешил мой назойливый поклонник. – Я не убивал директора.

В этот раз я успела заметить быстрый взгляд инспектора на перстень из церигия. Так вот к чему этот пространный разговор!.. Аламейский всех проверяет артефактом лжи. Если бы я не знала о его существовании, то и не подумала бы.

– Переходим к следующему подозреваемому, которого вы выбрали сами. Гениальный махинатор и в любви не смог обойтись без аферы, иначе почему за него вышла столь прекрасная девушка?

Вроде бы и комплимент сказал, но Айона поежилась.

– Я не убивала своего супруга, – быстро ответила она. – И готова дать клятву, пройти проверку любым артефактом.

Инспектор поскучнел, как будто ему поломали увлекательную игру.

– Думаю, мы обойдемся своими силами, без проверок. Итак, госпожа Вандур, вы вышли замуж за нелюбимого, некрасивого, старого, но безумно гениального афериста. Недавно влюбились и решили развестись. Я прав?

Айона упрямо повторила:

– Я готова призвать богов в свидетели, что не убивала!

– Еще скажите, что не знали, что ваш супруг – гениальный мошенник, – насмешливо отозвался инспектор.

Луч светошумелки вновь попал на лицо Снулой Рыбы, и та поджала губы, снова подавив возмущение.

– Простите, вы постоянно говорите о гениальности директора, – не выдержала я. – В чем же она выражалась? Просветите нас.

– Я думал, что меня об этом так и не спросят, – с деланым облегчением признался инспектор. – Вот вы, госпожа Рутшер, тоже могли убить директора в состоянии аффекта.

– Я?!

Что окажусь в числе подозреваемых, я не предполагала, решила, что меня пригласили как возможного свидетеля. А тут обвинение, да еще убийство в состоянии аффекта! Я самая рассудительная женщина в этом городе, у меня же сын!

Не подозревая о буре эмоций в моей душе, инспектор продолжил рассуждать вслух:

– Допустим, вы узнали, что по документам школьным целителем все еще числится ваш покойный супруг. А вы занимаете должность его помощницы. Вместо двух зарплат Вандур платил вам крохи. Разве он не гений?

Я потеряла дар речи. Мучаясь угрызениями совести, я выбивала себе надбавку, поощрения, когда могла спокойно получать две зарплаты?.. Ну, Вандур и жук! Навозный.

– Вандур делал деньги из всего, в любой ситуации. Разве он не великолепен? Даже жаль, что кто-то из присутствующих решил его убить.

На меня накатила грусть, что верила бесчестному человеку, восхищалась его умением в тяжелое время держать школу на плаву. Но желание убить? Нет. Я знаю, как порой тяжело удержать нить жизни, я бы не стала ее обрывать сознательно.

Погруженная в мысли я не сразу вернулась к общему разговору. Инспектор, как последний негодяй, восхищался криминальным гением Вандура, больше десяти лет обворовывавшего школу, преподавателей, государство…