Весь Дэвид Болдаччи в одном томе (СИ) - Балдачи Дейвид - Страница 59

Фрэнк взял предложенную карточку.

— Большое спасибо, Билл.

Через два часа Сет Фрэнк снял трубку — и ничего не услышал. Ни гудков, ни сигнала с линии. Он обратился в телефонную компанию.

Час спустя Сет Фрэнк снова снял трубку — и услышал длинный гудок. Линию починили. Распределительный щиток постоянно заперт на ключ. Но даже если кто-либо заглянул бы внутрь, сплетение проводов и прочее оборудование показались бы несведущему человеку китайской грамотой. Впрочем, обыкновенно полиция не опасается прослушки своих линий.

Теперь Билл Бёртон имел доступ к телефону Сета Фрэнка, о чем следователь даже не подозревал.

— Алан, я считаю, что это большая ошибка. На мой взгляд, нам следует оставаться в стороне, а не пытаться взять расследование в свои руки. — Рассел стояла в Овальном кабинете рядом со столом президента.

Ричмонд изучал какой-то недавний закон, посвященный здравоохранению; самое настоящее болото, если не выразиться сильнее, — и он не собирался тратить на это свой политический капитал в преддверии выборов.

— Глория, занимайся своим делом, хорошо?

Голова у Ричмонда была занята другим; хотя все опросы общественного мнения показывали его преимущество, он полагал, что разрыв должен быть еще больше. Его предполагаемый соперник — Генри Джекобс, невзрачный, невысокого роста, к тому же неважный оратор. Единственное его преимущество в том, что он больше тридцати лет усердно трудился в интересах бедных и обездоленных. Следовательно, с точки зрения средств массовой информации Джекобс — ходячая катастрофа. В эпоху кратких звучных высказываний и удачных фотографий, многократно тиражируемых прессой, просто необходимо иметь привлекательную внешность и хорошо подвешенный язык. Джекобс не был даже самым сильным кандидатом от конкурирующей партии, однако двум лидерам пришлось досрочно выбыть из гонки, погрязнув во всевозможных скандалах, сексуальных и прочих. Посему Ричмонд недоумевал, почему тридцать два процента его перевеса не превращаются в пятьдесят.

Наконец он поднял взгляд на главу своей администрации.

— Послушай, я обещал Салливану, что буду в курсе. Эти слова я произнес перед общенациональной аудиторией, черт побери, что по результатам опросов дало мне дополнительно двенадцать процентов, чем не может похвастаться твоя якобы отлаженная предвыборная команда. Мне что, нужно развязать войну, чтобы повысить свой рейтинг?

— Алан, выборы у нас в кармане, мы оба прекрасно это понимаем. Но нам нужно следить за тем, чтобы не проиграть на другом фронте. Мы должны соблюдать предельную осторожность. Этот человек по-прежнему где-то рядом. А что, если его схватят?

Теряя терпение, Ричмонд встал.

— Да забудь же его, наконец! Задумайся хоть на минуту: то обстоятельство, что я лично слежу за ходом расследования, заставляет не верить любым заявлениям этого типа. Если б я публично не объявил о своих интересах, какой-нибудь пронырливый журналист навострил бы уши, услышав, что президент якобы причастен к смерти Кристины Салливан. Но теперь, после того как я сказал всей стране, что взбешен и полон решимости добиться того, чтобы преступник попал в руки правосудия, если этот тип и обвинит меня в чем-то, все решат, что он просто сумасшедший, увидевший меня по телевизору.

Рассел опустилась в кресло. Проблема заключалась в том, что Ричмонд не знал всех фактов. Если б ему было известно про нож для конвертов, предпринял бы он те же самые шаги? Если б ему было известно про записку и фотографию, пришедшие Рассел по почте?.. Она утаила от своего босса критически важную информацию, способную уничтожить их обоих, полностью и абсолютно.

Возвращаясь к себе в кабинет, Глория Рассел не заметила Билла Бёртона, наблюдавшего за ней из глубины коридора. Выражение лица агента Секретной службы не имело ничего общего с симпатией.

Глупая стерва! Со своего места Бёртон запросто смог бы всадить ей в затылок три пули. Без проблем. Разговор с Коллином полностью прояснил картину. Если б в ту ночь они вызвали полицию, были бы неприятности, но только не у них с Коллином. Все шишки достались бы президенту и его прихвостню в юбке. Но эта сучка его обманула. И вот сейчас он едва держится за все то, ради чего работал, обливался по́том, лез под пули.

Бёртон понимал гораздо лучше главы президентской администрации, с чем они столкнулись. И именно благодаря этому пониманию он принял решение. Оно далось ему непросто, но иначе он поступить не мог. Вот почему Бёртон навестил Сета Фрэнка. Вот почему он организовал прослушивание телефона следователя. Агент сознавал, что ему приходится действовать с дальним прицелом, однако теперь уже никто не мог дать никаких гарантий. Нужно было просто играть с теми картами, которые тебе сдали, и надеяться на то, что госпожа Удача рано или поздно улыбнется.

Бёртона трясло от ярости при мысли о том, в какое положение его поставила эта женщина. О том, какое решение он принял из-за ее глупости. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не броситься следом за Рассел и не свернуть ей шею. Но он дал себе слово: как бы ни развивались события, он позаботится о том, чтобы этой женщине пришлось страдать. Он вырвет ее из безмятежной оболочки блестящей карьеры и швырнет прямиком в дерьмо реальности — насладившись этим сполна.

Взглянув в зеркало, Глория Рассел поправила прическу и губную помаду. Она понимала, что ведет себя подобно влюбившейся школьнице, но в Тиме Коллине было что-то наивное и в то же время мужественное, что потихоньку начинало отвлекать ее внимание от работы, чего никогда прежде не случалось. Однако это исторический факт: практически все, кто обладал большой властью, имели связи на стороне. Отнюдь не ярая феминистка, Рассел не видела ничего плохого в том, чтобы подражать своим коллегам-мужчинам. Она расценивала это лишь как еще одно дополнительное преимущество своего положения.

Скинув платье, Глория надела свою самую прозрачную ночную рубашку, мысленно напоминая себе, с какой целью совращает мужчину гораздо моложе ее. Он нужен ей по двум причинам. Во-первых, ему известно про ее ляп с ножом для конвертов, а ей нужно быть абсолютно уверенной в том, что он будет об этом молчать; и, во-вторых, ей нужна его помощь в возвращении улики. Причины неотразимые, рациональные, однако в эту ночь, как и во все предшествующие ночи, они отступали в самые дальние уголки ее сознания.

В настоящий момент Глории Рассел казалось, что она до конца дней своих могла бы трахаться с Тимом Коллином каждую ночь, и ей так и не надоело бы то чувство, которое при каждой встрече разливалось по всему ее телу. Мозг мог выдать тысячу резонных причин остановиться, однако тело в кои-то веки его не слушало.

Стук в дверь раздался раньше обычного. Закончив укладывать волосы, Рассел снова быстро проверила макияж, после чего сунула ноги в туфли на шпильках и неуклюже заковыляла по коридору. Она открыла входную дверь — и ей показалось, будто ей в грудь вонзили длинный тесак.

— Черт побери, что вы здесь делаете?

Бёртон подпер ногой полуоткрытую дверь, положив на нее свою здоровенную руку.

— Нам нужно поговорить.

Рассел помимо воли заглянула ему за спину, ища мужчину, с которым собиралась сейчас заняться любовью.

От Бёртона не укрылся ее взгляд.

— Сожалею, но влюбленный мальчик сегодня не придет.

Глория попыталась было захлопнуть дверь, но не смогла сдвинуть весящего двести сорок фунтов Бёртона ни на дюйм. С выводящей из себя легкостью он распахнул дверь до конца и, пройдя внутрь, захлопнул ее за собой.

Агент остановился в прихожей, глядя на главу президентской администрации, а та теперь лихорадочно пыталась понять, что он здесь делает, в то же самое время стараясь прикрыть кое-какие части своей анатомии. Она не преуспела ни в первом, ни во втором.

— Бёртон, убирайтесь отсюда! Как вы смеете врываться в мой дом? Мое терпение на пределе!