Пара для медведя одиночки - Сапфир Ясмина - Страница 10

Трофим оторвал себя от нее и метнулся наверх.

Заполошно, поспешно, чтобы не передумать. В душ, немного успокоиться, и затем – к гардеробу. Оделся и взял вещи для нэнги…

А потом она начала выяснять… Не кто он, не как она тут очутилась… Не-ет! Больше всего ее интересовало – когда сможет отсюда уйти.

И у Трофима внутри все болело, буквально – рвалось на части, ломалось…

Чтобы немного сбавить градус эмоций, он, как обычно, переключился на действия. Принялся готовить яичницу. Да, обращался с посудой словно с оружием, с яйцами – как с головами врагов. И нэнги, кажется все заметила.

Но зато немного сбросил пар.

Яичница была очень вкусной. Мужчины редко заморачиваются готовкой. Съедобно – и ладушки. Выплюнул угольки, запил пересоленые участки, догрыз куски скорлупы… И так сойдет.

Но этот… экземпляр определенно умел кулинарить. Потому что даже такое простое и банальное блюдо превратил в лакомство, которое хотелось смаковать на языке и есть медленно, с чувством, с толком, с расстановкой.

Как выяснилось – я, действительно, здорово проголодалась. Сама не заметила, как уничтожила все на тарелке и покосилась на огромную сковороду, где еще осталось прилично еды. Медведь среагировал сразу же, понял без слов. Взял мою тарелку, метнулся, положил добавки.

Мы на пару молча спороли все, что наготовил медведь.

После чего он налил мне чаю и произнес:

– Ладно. Давай по порядку. Меня зовут Трофим… Трофим Хромов. Я – вербер…

– Вер… бер… – я эхом повторила это слово. Нет, конечно же, я знала, что оно означает. Но было так непривычно всерьез рассуждать об одном из видов оборотней в обычном земном городе… Как будто попала в другую реальность.

Но ведь я и попала. Я видела его в облике медведя, видела, как он обратился. Так что… сомнений в моей или его адекватности не оставалось. Наверное, этот эпизод моего несостоявшегося бегства все упрощал, а в чем-то – ужасно осложнял. Ведь именно после него мы едва не… Слава богу не… Только этого мне еще и не хватало!

Да. Он вербер. А я? Я ведь летала…

– Ннадеюсь я-то хоть не медведица? – уточнила я осторожно.

– Мы не летаем, – пошел по пути моих же мыслей Трофим. – Но прыгаем хорошо, как ты могла убедиться. Как тебя зовут?

– Леся… Олеся… Аллизарова…

– Леся… Можешь звать меня Тим…

– Я думала Фима… Ну Трофим же… Тим это типа от Тимофея…

Он так изменился в лице, аж передернулся, что я отклонилась от стола и замерла. Наблюдала. Вербер побледнел как мел, не моргал и только желваки бешено метались по его скулам туда-сюда, туда-сюда…

Наконец, он немного отвис… Выдохнул и произнес:

– Можешь звать Фима. Зови как хочешь.

И что-то такое было в его взгляде и голосе. Не знаю, я даже смутилась. Казалось – он позволял мне нечто такое, чего давно никому не разрешал делать. Не потому что что-то мне должен, а просто потому что я – это я. Возможно, мне только почудилось, просто разыгралось воображение. А у кого бы не разыгралась после таких-то сногсшибательных новостей?

Но я смотрела в лицо Трофима, в его удивительные глаза и чудилось – я не ошиблась и не нафантазировала…

Он тоже воззрился, не шевелясь и лишь молча сглатывал, изредка моргая.

Чуть подался вперед, приоткрыл рот. И я невольно засмотрелась на его жестко очерченные, по-мужски, чувственные губы. А потом даже слегка отпрянула. Было так… так непривычно. Я смутилась, уперлась взглядом в чашку и услышала недовольный, хрипловатый голос вербера.

– Ну вот теперь ты знаешь, что оборотни не сказка.

– Так кто же я? – ухватилась я за нить разговора, как за спасительную соломинку из странного омута эмоций, что испытывала рядом с Трофимом. Он заметил. Все правильно понял. Встал так, что едва стул не опрокинул, плеснул себе чаю, обрызгав все вокруг, хотя я уже не раз убедилась – этот мужчина всегда действовал четко, даже ювелирно ловко и шустро. Вытер влагу размашистыми движениями тряпки и выдохнул в очередной раз. Со скрипом отодвинул себе стул и вернулся на место. Не столько сел – скорее уж рухнул.

– Ты нэнги. Особенный вид оборотней. Вы не превращаетесь целиком, во второй ипостаси вас словно окружает силуэт аурного дракона. Призрачный такой дракон. У тебя золотой…

– Я видела… сияние… Но когти были вроде бы вполне настоящие…

– Еще какие! – Трофим потер шею, где оставался след от моих когтей. – Еще какие… У нэнги вид призрачный, а вот действия – настоящие. И вы единственные оборотни, которые способны летать. Вас, кстати очень мало осталось. И часть нэнги как бы утратили свой вид. Генетическую память, что ли… Вот как ты. Живут среди людей словно они такие же, обычные смертные. Но ипостась может пробудиться…

– Так она у меня сама пробудилась?

– И да, и нет. Видимо, какое-то потрясение подтолкнуло. Вторая ипостась часто пробуждается в целях самосохранения. Что-то, как ты думала, тебе угрожало… Но потом… потом мой друг и врач – волк оборотень влил тебе кровь нэнги… И это ускорило, завершило превращение.

– Зачем? – удивилась я.

– У тебя была пневмония. И выбор был: либо человеческая больница, антибиотики и неясный прогноз, либо превращение – и быстрое исцеление.

– Так регенерация оборотней – тоже не сказка? – поразилась я.

– Ну как видишь! У нэнги, причем, кровь особенная. Ее принимает любой оборотень, и человек и она исцеляет…

– Мда. Хорошо, человеческие ученые не в теме!

– Мы прилагаем большие усилия, чтобы люди не знали про оборотней. Делаем все возможное, чтобы двусущих считали фантазией.

Я сосредоточилась на его лице. Трофим напрягся, весь как-то выпрямился, расправил плечи и будто чего-то ждал.

– Но это не объясняет того как я тут оказалась и почему… – перешла я к самому интересному и волнующему. Не знаю уж как так вышло, но вопрос застревал в горле и хотелось отдышаться.

Трофим, встал, прогулялся по комнате, еще раз прогулялся, скрестил руки на груди. Защищался. От чего? От меня? От правды?

Да что случилось?! До этого от был открыт. Не столько откровенен – сколько именно открыт для меня во всех смыслах этого слова. Нараспашку, как иногда выражаются. А теперь вдруг решил выдержать дистанцию?

– И? – я нервно покрутила в руках чашку. Трофим проследил за моим жестом, отмахнулся и спрятал руки в карманы.

– В общем… Я работаю на ПОН и ОПО как наемник.

– На кого ты работаешь? Вы…

– Ты! – он сказал с нажимом, с одновременной просьбой и требованием. Словно считал, что имеет на это право, но опасался, что я не пойму и не соглашусь.

– Есть несколько организаций оборотней. ОПО и ПОН – правоохранители. ОПО – организация по защите от оборотней.

– От оборотней? А не оборотней? – я сделала акцент на «от».

Трофим усмехнулся.

– Именно от! Их задача – чтобы о нас не узнали люди. ОПО – истина в последней инстанции, только ВАО – всемирная ассоциация оборотней может ей диктовать или противоречить. Все остальные – должны подчиниться. ОПО отслеживает и нейтрализует оборотней и людей, которые способны выдать нашу тайну.

– Нейтрализует… хм…

– Да! – резко произнес Трофим. – Именно так. И речь не о том, чтобы попросить больше так не делать.

– Я поняла. А людей? Людей они тоже нейтрализуют?

– Нет. Людям стирают память при помощи нашего сверхгипноза, которому никто не может противостоять.

– Как люди в черном прямо…

– Ну да. Если только учесть, что большинство оборотней нарушителей из застенок ОПО никогда не выходят.

– А ПОН?

– Полиция оборотней. Ловит самых опасных двусущих. Сама понимаешь, иной раз они преступают все законы и тогда ОПО с ПОН работают вместе. Есть еще СОМ – союз оборотней мира. Ну это нечто вроде посольства двусущих в любой стране. И работает также.

– Значит… Меня велело тебе поймать ОПО?

Я посчитала, что именно это так взволновало и смутило Трофима. То, что он по сути собирался сдать меня в застенки, откуда, по его же собственным пояснениям, почти никто никогда не выходит. Причем сдать ни за что. Я ведь и сама не знала, что со мной происходит… То есть, по сути, отправить ни в чем не повинную женщину в тюрьму… А лишь потом передумал.