Сталин. Путь к власти - Емельянов Юрий Васильевич - Страница 10

• Предыдущая
• 10/146
• Следующая

Тепло нового солнца согревает дом Джугашвили в этот холодный декабрьский день, и соседи спешат поздравить родителей: «Яблоки приносят гости, виноград, сухие сласти, молодая мать встречает, присмиревшая от счастья». Рождение ребенка требует соблюдения множества обычаев: «Петуха тут в дом приносят, – бдительным пусть мальчик будет, ласточку у рта проносят, – как она, пусть быстрым будет. Ставят соль у изголовья, – пусть он мудрым в жизни будет, сахар на сердце положен, – пусть он добрым к людям будет. Под луной он спит погожей, – пусть он крепкотелым будет, в колыбель кладут железо, – непоколебимым будет».

Этим не исчерпываются церемонии вокруг младенца: «Посмотрев звезду над домом, по старинному закону, каждый близкий у младенца руки, лоб, колени тронул… Шашку в воду окунули, в той воде младенца вымыли. Вкруг огня обносят трижды: если близко ангел гибели, пусть его огонь тот выжжет. Принесли коня соснового, – будто мальчик в скачке ярой; воду льют в огонь холодную, – всякий вред пусть выйдет паром. Тех, кто могут сглазить, тут же всех прокляли, и дом их: нож им в сердце, пепел глазу, пламя – в дверь и в кровлю громы». Так проклинают всех врагов новорожденного, нынешних и будущих.

Глядя на новорожденного, отец Виссарион умильно приговаривает: «Дорогой, расти скорее!» и напоминает своей жене: «Ты же, мать, меня послушай: ты целуй младенца в ухо, чтобы всех он был послушней. Ты купай, чтоб крепли кости, в той воде, где мерзнут мрежи, но смотри, из общей чашки не пои, – ты рост задержишь!»

Радость по случаю рождения сына достигает своей кульминации во время Дзеобы – пира в честь новорожденного. Как ни беден сапожник, он готов был в этот день угощать всех, кто пришел его поздравить: «Хлебы длинные, шотеби на лоток из вяза рушит… Рыбу, что нежнее сливок – пичхули, – отведать просит, и зажаренную куру, и шашлык росистый вносят». Хозяин дома сожалеет, что из-за зимы он не может поставить на стол «тархун душистый» и «свежий лук, сверкавший, как сверкают женщин зубы».

Первый тост тамады в честь новорожденного: «Пусть растет он всем на радость, крепкокостным, полным жизни. Долголетье – груди матери, силе отчей и отчизне! Пусть семью поднимет эту, чтоб прославилась немало. Станет шлемом нашей родины, на лице ее – забралом!» В течение своей жизни Coco предстояло выслушать великое множество красочных тостов, сопровождавших любое грузинское застолье. Став взрослым, он научился строгому порядку, в котором должны произноситься застольные речи, и овладел искусством сочинять тосты, соединяя в них наблюдательность и мудрость, юмор и патетику, дань традиции и импровизацию.

Однако ни пожелания здоровья, высказанные во время Дзеобы, ни тщательное выполнение различных ритуалов не обеспечили ребенку надежную защиту от недугов и несчастий, угрожавших его жизни еще в детстве. Судьба чуть не принесла семье Джугашвили новое горе, подобное тому, которое они уже испытали, потеряв двух первых сыновей. Оспа, следы которой сохранились на лице у Сталина на всю жизнь, и тиф чуть не погубили его в детстве. Одна из этих болезней описана в поэме Леонидзе: «Весь раскаленный, мечется ребенок, жаром схваченный, и мать над ним в волнении, с надеждою утраченной.» Теперь мать поет над ребенком «песнь… печальную… униженно». Народная примета утверждает, что для спасения ребенка матери надо выпросить милости у «батонеби», духов, которые приносят оспу, корь и другие болезни. «Они ведь любят пиршество, чтоб пелись песни разные, потехи любят шумные, цветы же только красные. Чтоб стол с вином рубиновым, чтоб их встречали весело, чтоб красными паласами все стены им завесили. Сердить нельзя, встречайте их подарками, утехами, – сестер и братьев семеро со всех сторон приехало».

Однако в бедном домике нет дорогих вещей, угодных носителям губительных болезней. «Что батонеби в дар нести, чтоб я их не обидела? Парча им очень нравится, – в глаза парчи не видела. Ковров нет, тканей с золотом, атласа не отыщете. Простите, батонеби, нас, мы нищие лет тысячу». Однако по мере возможности мать старается отвратить роковой исход: «Ковром я ситец выстелю, развешу не напрасно я – зальет все красным отсветом сиянье ситца красного. Давай и сок вам сахарный, давай цветы вам алые, а молоко, что любите, с трудом купила малому. Но я его добуду вам, все сделаю по-вашему, в золе спеку вам хлебец я, достану яиц крашеных. И если нету факела, светить вам, ярко-красного, у господина выпросим орехового масла мы». Мать готова сделать все, чтобы ублажить жестоких и требовательных «батонеби», и просит смилостивиться над ней: «Слез много мною пролито, у счастья я в немилости, простите, драгоценные, ребенка дайте вырастить!»

Кроме тяжелых болезней, в жизни маленького Coco были и другие несчастья. Как вспоминал Семен Гогличидзе, «как-то раз, 6 января на «иордань» возле моста через Куру пришло много народу». Пришла и группа певчих, среди которых был Coco. Неожиданно в эту группу певчих врезался фаэтон. Дышло фаэтона ударило Coco по щеке, а колеса проехали по ногам мальчика. Coco упал и потерял сознание. После этого, как вспоминал Гогличидзе, «подняли потерявшего сознание ребенка (Coco было тогда 10—11 лет) и доставили домой. При виде изувеченного сына мать не могла сдержать горестного вопля. Coco открыл глаза и сказал: «Не бойся, мама, я чувствую себя хорошо». Прибывший врач промыл рану, остановил кровотечение, сделал перевязку и объявил, что внутренние органы не повреждены. Через две недели Coco вернулся к занятиям».

Возможно, это была не единственная травма в жизни Coco. He исключено, что еще раньше мальчик, который любил карабкаться по скалам и лазить по деревьям, довольно сильно упал, повредив руку. Точно неизвестно, какая из травм имела своим последствием повреждение левой руки на всю жизнь. В приводимом Радзинским отрывке из «Медицинской истории И.В. Сталина» сказано: «Атрофия плечевого и локтевого суставов левой руки вследствие ушиба в шестилетнем возрасте с последующим длительным нагноением в области локтевого сустава». Из-за этого повреждения сустава Сталин впоследствии не был призван в армию. (Ссылаясь на то, что Сталин связывал повреждение руки с наездом на него фаэтона, Радзинский обвинял его во лжи, утверждая, что на самом деле Сталин повредил себе руку во время теракта, в котором он якобы участвовал в 1907 году. Никаких серьезных свидетельств в пользу своей версии Радзинский не смог привести.)

Однако вопреки болезням и несчастным случаям мальчик выжил. Правда, Радзинский уверяет, что юный Coco был «тщедушен и мал», а также «болезненно горд» и «вызывающе груб, как многие дети с физическими недостатками» (Радзинский приводит справку из «Медицинской истории И.В. Сталина» о сращивании у него двух пальцев на левой ноге, и упоминает следы оспы на лице). Coco «стеснялся плавать в Куре», утверждает Радзинский, ссылаясь на письмо некоего К. Дживилегова. На страницах же книги Леонидзе изображен живой, общительный мальчик – непременный участник традиционных игр в «чилику» и в «чижика». Он смело прыгает в бурные потоки рек, текущих через город: «У плотов, де волны хлестки, рвут, взъерошась, мокрый камень, вплавь идет черенок малый: чтоб хвастнуть перед друзьями, как стрела, пронзивши зоду, в ней встает он вверх ногами».

В эпопее Леонидзе Coco предстает как вожак отряда ребят, вооруженных самодельными луками. Нарисовав на своем лице усы углем и приделав бороду из соломы, он изображает то горца Восточной Грузии – хевсура, то народного героя Миндию, то Кобу или Яго из романа Александра Казбеги, то Како из романа Ильи Чавчавадзе «Како-разбойник». Эта игра с прятками, погонями, засадами. Порой он – участник «криви» (бокс, в котором сражаются две команды): «Не победить его никому, крепкий не вырвать пояс, словно скала, стоит Coco, опытный мастер боя». (Противореча своим словам о тщедушности и слабости Coco, Радзинский приводит слова соученика Сталина Михаила Церадзе о том, что «любимой игрой Coco был «криви». Довольно необычное занятие для «слабого, тщедушного» мальчика!)

Сверстники и друзья Сталина также говорили о живом характере мальчика, его активном участии в детских играх. П. Капанадзе вспоминал: «С виду Иосиф Джугашвили был худой, но крепкий мальчик. Жизнерадостный и общительный, он всегда окружен был товарищами. Он особенно любил играть со своими сверстниками в мяч (лапту) и «лахти». Это были излюбленные игры учеников. Иосиф умел подбирать лучших игроков, и наша группа всегда выигрывала».

• Предыдущая
• 10/146
• Следующая