Бумажные души - Сунд Эрик - Страница 72

Жанетт и Шварц сидели на квадроциклах. Если верить программе отслеживания, то Пер и Камилла миновали холм, на котором сейчас находились следователи, четыре часа назад. Из-за густого серого дыма, окутавшего горный лес, спутниковая карта сильно теряла в достоверности.

Жанетт прижала телефон к уху и прикрыла другой рукой, чтобы заглушить шум вертолетов, стучавших над головой, и гул усиливавшегося ветра. Стояла сухая ветреная погода, и огонь распространялся быстро. Может, временно прекратить преследовать Квидингов, подождать, пока ситуация не улучшится?

– Элисабет, вы не могли бы повторить?

Элисабет Лаатила заговорила громче:

– Сегодня в полицейском участке Свега один парень написал заявление. Несколько дней назад он ездил на рыбалку в эти края, сбился с пути и наткнулся на дома, которых нет ни на одной карте. Во дворе одного дома молодая девушка играла на никельхарпе… Какая-то женщина выгнала его, и довольно грубо. Парень сильно встревожился. Он несколько раз повторил, что девушка с никельхарпой выглядела истощенной и производила впечатление психически неуравновешенной, возможно, душевнобольной.

– Кажется, я знаю, что это за место, – заметила Жанетт.

Элисабет стала пересказывать последний отчет службы спасения. Около часа дня группа пожарных вызвала “скорую помощь” в поселок из нескольких домов между горами Хелагс и Овикс. Поселок горел, пожарные обнаружили двух погибших. К сожалению, разговор то и дело прерывался: пожарные сосредоточились на тушении огня, и личности погибших пока не установили.

“А с огнем не поспоришь”, – подумала Жанетт.

– Похоже, именно там тот парень и видел девушку с никельхарпой, – сказала Элисабет и продиктовала координаты.

Потом она рассказала, что в тот же день они получили еще одно сообщение. Руководитель группы спасателей и двое пожарных прикидывали, где разумнее всего развернуть работы по сдерживанию огня.

– Во время разведки они обнаружили у опушки ветхий дом. Дом заброшенный, но по двору бродила курица, а значит, поблизости могут оказаться люди.

Жанетт нажала “отбой”. Шварц вопросительно взглянул сначала на нее, потом на лес.

– Ну, как поступим?

Жанетт видела, что Шварц рвется в бой. Квадроцикл сильно прибавил ему самоуверенности, и Жанетт призналась себе, что, Шварц, несмотря на гипс, переносил бездорожье куда лучше нее. За спиной у него торчали костыли, привязанные к спинке сиденья.

– Если немного вернуться и обогнуть гребень, есть шанс проехать по краю болота, – сказала Жанетт. – Земля высохла, вряд ли там топко.

– А если поехать вниз прямо отсюда, мы выиграем как минимум четверть расстояния до болота…

Жанетт оглядела склон. Усыпанный камнями, он мало чем отличался от склона Торнбергет, по которому она съезжала в Стокгольме. Крутой, очень крутой, и весь в валунах с острыми гранями.

Жанетт взглянула на экран телефона.

– Квидинги следуют вверх по течению, прямо на север, им меньше мили до места, координаты которого нам дала Элисабет.

Посмотрим, насколько это место соответствует описанию Витваттнета из книги, подумала она.

На карте, примерно в километре от места, к которому они ехали, было озерцо. Озерцо, где Стина Квидинг и ее младший брат нашли Черного человека. Где Стина встречалась с Ингаром.

Жанетт увеличила карту. Выше по склону, на опушке, примерно в миле к северу от красного флажка, виднелось четырехугольное строение. Жанетт не сомневалась: это заброшенный хутор, куда сбежали Стина и Ингар.

Ингар, чья фамилия упоминается в романе Квидинга лишь однажды, в последнем отрывке из дневника Стины.

“И последним, что я напишу в своей жизни, будет твое имя, мой любимый Ингар Маркстрём”.

Фамилия отца Ингара – Маркстрём. Эрик Вальдемар Маркстрём.

И это еще не все, подумала Жанетт, убирая телефон во внутренний карман куртки.

– Прошлой осенью в этих горах пропал турист, – сказала она. – Его звали Маркус Альбелин. Родился в Эритрее, но жил в Стокгольме. Его усыновили.

Шварц наморщил лоб.

– Сынок дандерюдского богатея?

Жанетт включила зажигание. Двигатель ожил, и она набрала воздуху в грудь.

– Он самый.

– И какое отношение он имеет к нашему делу?

– Я думаю, что Маркуса убили и зарыли именно здесь.

Это он – Черный человек из “Жизни и смерти Стины”, подумала Жанетт, когда квадроцикл покатился по первому уступу. Из-под колес вниз по склону сыпались камешки.

Над местом, где Ювва десять лет назад видел кур и дымившую трубу, они пролетали дважды. Луве спросил, как отличить дым из трубы от дыма пожара, и Ювва объяснил, что это не всегда легко, но если дым прозрачный, как водяной пар – значит, он идет из действующего прочищенного дымохода.

Во время обоих поисковых облетов дым от лесных пожаров под ними смешивался с водяным паром там, где работали пожарные.

Ювва оказался прав насчет поселка. Когда они летели над этим местом в третий раз, пожар уже потушили, и стало лучше видно, что происходит внизу. Десяток пожарных на вездеходах занимались расчисткой; стало известно, что в доме обнаружены два обугленных трупа – мужчина средних лет и женщина помоложе. Луве сам стыдился радости, которую испытал, поняв, что Нино среди погибших нет.

– Спасательная служба Эстерсунда, – послышалось из динамиков вертолета. – Наш пилот заметил рядом с горой человека… Там есть строение, на которое руководитель спасательной бригады предложил не тратить силы. Подождите.

Спасательная служба передала точные координаты, связь прервалась, и Ювва поднял вертолет.

– На милю севернее, – сказал он. – Я знаю, где это, только думал, что дом давно снесли. Там луга. Если парень подался туда, огонь может окружить его, а вы сами слышали: этот дом никого особо не интересует.

Когда Шварц и Жанетт на приличной скорости спускались по склону, камешки, катившиеся из-под колес, представляли собой не слишком серьезное препятствие. Внизу, на болотах, стало хуже. Болота оказались не такими ровными, какими выглядели на карте, и уж точно не пересохшими. Черная жижа, смешанная с тиной, фонтаном вздымалась за спиной у Жанетт, когда колеса с хлюпаньем проваливались чуть не в полуметровые ямы, и Шварцу, чтобы его не забрызгало с головы до ног, приходилось держаться на расстоянии.

Справа стояла стена жара, огонь перекинулся на опушку, и у Шварца подскакивал пульс при мысли о том, что будет, если он, человек на тридцать килограммов тяжелее Жанетт, забуксует.

Стиснуть зубы и молчать, подумал он, когда боль снова пронзила ногу, а это происходило все чаще и чаще. Вести квадроцикл сидя, да еще так долго, было невозможно. Шварц полусидел-полустоял, согнув колени, и каждый раз, как машина проваливалась в топкое место, нижняя часть ноги протестовала, втыкая острые ножи в нервы до самого бедра.

Жанетт остановилась на довольно сухом месте и указала на лес: между деревьями виднелся ручей – природное препятствие, которое не пустит огонь дальше.

Она обернулась. Шварц остановился рядом и со стоном облегчения опустился на сиденье. Вокруг разливался запах бензина. Когда Жанетт достала телефон, Шварц заметил, что она даже не запыхалась. Еще один признак ненормальной способности ее тела перерабатывать адреналин в успокоительное вопреки всей медицинской логике.

Жанетт слезла с квадроцикла, оставив мотор работать на холостом ходу.

– А нельзя добраться до озера вдоль реки? Тут километров восемь-девять, не больше.

Жанетт встала рядом с Шварцем, чтобы ему было лучше видно.

– Вот мы. – Она ткнула грязным пальцем в дисплей: на болоте светились две красные точки. – А вот Квидинги. – Чуть западнее озера загорелись красным еще две точки. – Они скоро будут на месте и наверняка уже заметили, что тут творится. – Жанетт взглянула на него. – Больно? – спросила она, большим пальцем стирая Шварцу грязь с щеки.