Отпуск&Детектив - Баскова Ольга - Страница 31

– Дочка твоя тоже к нему неравнодушна, – сообщила она Алене.

– Да что ты такое говоришь! – фыркнула та. – Он ей в отцы годится.

– И что? Многим молодым нравятся мужчины постарше.

– Но у него уже внуки.

– Вот и хорошо, у тебя готовые будут. А то Сонечке твоей почти сорок, а детей все нет.

– Вот не зря тебя Грымзой называют! – рассердилась Аленка. – Злобная ты баба!

– А что я такого сказала?

– За своими детьми следи, чужих не тронь! Или бросили они тебя? Слышала я, у тебя и сын, и дочка… Только никто не видел их тут.

– У них – своя жизнь. Слава богу, пристроены. А не как твоя престарелая принцесса у маминой юбки все…

– Да пошла ты!.. – и матюгами облаяла. Но преподаватели железнодорожного техникума не хуже строителей матерятся… И полился трехэтажный сразу из двух уст. Услышав ругань, Васька с велика свалился и бросился к забору, чтобы посмотреть да поучиться. Его глаза горели удивленным восхищением. Вот бабки дают!

Ругающихся утихомирил Панкратов словами: «Как вам не стыдно при ребенке!» Женщины тут же замолчали. Но не перед Васяткой совестно стало, его бабка пусть не так виртуозно ругалась, но часто, обыденно, – а перед Николаем Гавриловичем. От него слова дурного не услышишь, а тут женщины, которым он нравится, при нем, как сапожники…

Стыдно.

С тех пор прошло четыре дня. Алена со Стасей опять не разговаривала. Зато Сонечка начала. Увязалась за ней, когда та пошла клевер для кроликов собирать.

– А почему вы именно туда за ним ходите? – спросила после того, как обсудила погоду.

– Где самый сочный клевер растет, туда и хожу.

– Не боитесь?

– Чего? – не поняла Стася.

– Проклятого места.

Женщина рассмеялась. Деревенская страшилка передавалась из уст в уста уже век.

За озером, на лужочке, было место, где сожгли ведьму. Случилось это в восемнадцатом году двадцатого века, и повинна женщина была во многом, в том числе в голоде. Не коммунисты, что отбирали по продразверстке зерно, а колдунья. По ее вине и мужики из Жмуринки страдали, а ведь богатой деревней она была когда-то, кулаков несколько имелось – кого просто без штанов оставили, а двоих расстреляли. Когда же вся скотина полегла в деревне, тут уж сомнения отпали – порчу на нее навела колдунья. Сожгли женщину. А через некоторое время в колодце, где воду набирали для живности, нашли разложившееся тело. Выходит, отравились коровки трупными водами. Но все на это глаза закрыли. А кто-то даже пустил слух, что именно она человека убила и скинула в колодец. Якобы он к ней похаживал, но жену бросать отказался, вот ведьма и расквиталась с ним.

Забылась бы эта история, если бы не два обстоятельства. Первое: на том месте, где погибла колдунья, перестала расти трава. И снег ровным белым слоем не лежал. Летом – черное пятно, зимой – серое. Кругом клевер дивный, трава по пояс… Или сугробы. А на проклятом месте – черно да серо. Но это еще не так страшно. Хуже другое: за сто лет в деревне произошло два убийства. Смертей множество было, что естественно, но насильственных – лишь две. И в обоих случаях убийцы не были найдены. Будто призрак лишал людей жизни.

С тех пор деревенские обходят проклятое место стороной. И всем дачникам советуют. Но Стася смеялась им в лицо и ходила к проклятому месту регулярно. Вокруг него на самом деле рос самый лучший клевер. От него ее кролики жирели и плодились… как кролики! А что касается самого черно-серого участка… Так мало ли каких природных аномалий не бывает? Может, этот круг всегда там был? А история с сожжением колдуньи – просто деревенская легенда?

– Нет, вы правда не боитесь? – повторила свой вопрос Сонечка.

– Я не верю ни в колдуний, ни в призраков, ни в проклятые места. Глупости это все.

– Нет, зря вы. Я вот к гадалке ходила в прошлом году. Так она мне всю правду рассказала: и про прошлое, и про настоящее, и про будущее.

– То есть что она спрогнозировала, стало сбываться?

– Да. Она была уверена, что я встречу свою судьбу этим летом. Описала внешность мужчины, его характер, и… – Сонечка зажмурила свои невыразительные глаза, цвет которых трудно было определить. – И, кажется, я понимаю, о ком шла речь.

«Я тоже», – подумала про себя Стася. Гадалка, как хороший психолог, быстро прочитала старую деву Сонечку, что-то ей накидала, а та уж сама остальное додумала.

– А каковы успехи? – поинтересовалась Стася. – В завоевании мужчины мечты?

– Мы никуда не торопимся, – промямлила барышня.

– Не станет он твоим!

– Кто?

– Он.

– Вы знаете, о ком я?

– О судьбе твоей… Нагаданной, – туманно ответила Стася. Не стала озвучивать своих мыслей о том, что Николай Гаврилович никогда не выберет Соню. Пусть она и самая молодая из всех его поклонниц и вроде по характеру и темпераменту ему подходит, но ему как раз более энергичная женщина нужна. Как говорят, был он под каблуком у своей жены-покойницы. Значит, Станислава просто создана для него. На второе после себя место она поставила бы Алену. На третье – Афиногению. У Сонечки же, по ее мнению, вообще шансов не было.

– Почему?

– Венец безбрачия на тебе, девонька. Вижу его… – и сделала пассы над ее головой.

– Да? И гадалка не заметила его? Как так?

Станислава пожала плечами. Прикалываться над Софьей ей надоело. И общество ее стало напрягать. За разговором они дошли до места. Стася присмотрела несколько пышных кустов клевера, поставила рядом с ними ведро и присела, чтобы начать сбор корма для своих питомцев, но Софья не отставала:

– Вот вы говорили, что не верите в ведьм. А сами?

– Что?

– Вы же только что мне сказали о венце безбрачия, который видите.

– Да я пошутила. Или поиздевалась? Не знаю, как лучше сказать.

– А между прочим, о вас ходят по деревне слухи.

– Какие?

– Шепчутся, что вы колдуете. А кур убиваете ради кровавых обрядов. Потому что не едите их – выкидываете.

Стася знала, о каких курах речь. Трех курей задрали собаки, когда они за калитку выбежали. Она их в мусор и кинула. Но, оказывается, это действие не осталось незамеченным. И уже обросло слухами.

– Иди уже отсюда, Соня, – махнула на нее рукой Станислава.

– Вы ступали когда-нибудь на проклятое место?

– Нет. Зачем?

– Боитесь?

– Чего мне бояться?

– Говорят, кто на него встанет и вокруг своей оси обернется, умрет. Те двое, кого нашли, так и погибли.

– Ой, не знала бы я, что ты высшее образование имеешь, приняла бы за деревенскую дурочку.

– Но только ведьма после этого выживет. И даже сильнее станет. И изменится внешне.

– «Битва экстрасенсов» по деревне плачет, – пробормотала Стася.

– Если вы такой скептик… Попробуйте.

– И ты после этого отстанешь?

– Да.

– Ладно.

Станислава смело шагнула на черный круг, обернулась вокруг своей оси и вопросительно воззрилась на дачницу.

– Ну?

– Вы – ведьма, – сипло проговорила та.

– Потому что со мной ничего не случилось?

– Не только. Вы поседели.

Стася не сразу поняла, о чем она. Ее волосы стали серебряными в сорок семь, когда сына посадили. За ерунду, но надолго. В такси работал, возил, среди прочих, каких-то сомнительных личностей. Об их делишках если не знал, то догадывался. Когда их замели, он тоже попал под раздачу. В итоге на восемь лет загремел. А спустя два года дочь «порадовала». Вышла замуж за египтянина, переселилась, родила наследника, а как проблемы в семье начались, супруг отказался отдавать ребенка. В итоге ради него осталась в Александрии, согласилась на то, чтобы не единственной женой быть. Сейчас вроде наладилось все. Со второй женой дружат. Но та забеременеть не может, боится, что муж прогонит и дочери придется уживаться с новой пассией вполне обеспеченного, но такого ветреного мужа.

А в пятьдесят один Станислава на нервной почве волосы начала терять. Ладно седая, так еще и лысая стала. И заказала она себе паричок из натуральных волос. Аккуратненький такой, естественный. В нем и выглядишь пристойно, и голова дышит. С тех пор носила. Как просыпалась, так надевала его. Сегодня поверх бейсболку натянула. Погода солнечная, клевера много надо – кролики плодятся, жрать хотят…