Последний проблеск света (ЛП) - Кент Клэр - Страница 33

— Не притворяйся, будто тебе это не нравится.

Мне это правда нравится. Мое сердце совершает сумасшедшие кульбиты, между ног горячо и влажно. Но я изо всех сил стараюсь сделать отстраненное лицо.

— Это в тебе говорит эго?

— Разве? — он опускает руку между моих бедер и раскрывает меня поглаживающими движениями. Затем вводит в меня палец, отчего влага так и сочится. — Непохоже, что это только мое эго.

Я стараюсь сохранить пренебрежительное выражение, но терплю полный провал. Перед ним просто невозможно устоять. Я трясусь от смеха и предвкушения, пока пытаюсь расположить себя над его бедрами.

Трэвис помогает, одной рукой держа эрекцию в нужном положении, а другой направляя мои бедра. Я медленно принимаю в себя его длину. Я мокрая и податливая и ахаю от удовольствия, пока он постепенно наполняет меня.

Он стонет и двигает бедрами подо мной.

— Бл*дь, Лейн. Ох, бл*ть. Ты ощущаешься так приятно.

Я ерзаю и опираюсь руками на его грудь. Мне так странно быть наверху. Весь контроль у меня, и я должна почувствовать себя могущественной, но вместо этого испытываю странную уязвимость. Будто я не уверена, как мое тело должно двигаться.

— Как тебе? — хрипло спрашивает Трэвис, скользя взглядом от моего раскрасневшегося лица и взъерошенных волос к моим обнаженным грудям и животу. Его взгляд падает на место, где мы соединены, и задерживается там.

— Хорошо. Это… хорошо.

— Если тебе не нравится, я могу быть сверху.

— Мне нравится, — мой голос звучит позорно запыхавшимся. — Просто это по-другому. Надо привыкнуть. Как я должна двигаться?

— Так, как тебе кажется приятным.

— Разве нет правильного способа это делать?

— Нет, конечно. Тут нет никаких правил. Просто попробуй всякое. Посмотри, что будет приятно.

— Но я хочу, чтобы тебе тоже было приятно.

Он весело фыркает и совершает толчок бедрами.

— Лейн, я внутри тебя, куда уж лучше. Мне точно будет приятно. Обещаю.

Он говорит искренне.

Я готова поклясться, что он говорит искренне.

Меня омывают эмоции и удовольствие.

Я пробую раскачиваться, наслаждаясь теснотой, трением, ощущением его эрекции во мне. Я изменяю угол, наклоняясь вперед. Затем я наклоняюсь назад, и это нравится мне еще сильнее. Я чувствую на себе взгляд Трэвиса, не отрывающийся от моего лица и тела, пока я двигаюсь.

Он держался за мои бедра, впиваясь пальцами в мягкую плоть моей задницы, но через пару минут он убирает одну руку и раздвигает мои лобковые волоски, находит клитор и начинает его массировать.

Моя голова запрокидывается, и с губ срывается протяжный, бесстыдный стон.

— Тебе это нравится? — спрашивает он низко и хрипло.

— Д-да. О да. Продолжай.

Мое раскачивание усиливается, пока он потирает меня, и я в мгновение ока кончаю, дрожа от быстрой и сильной разрядки.

— Это было хорошо, — бормочет он с улыбкой на губах. Он передвигает обе руки и накрывает мои обнаженные груди, кружа большими пальцами по соскам.

— Хорошо? Вот как ты думаешь? — я едва отдышалась, но стараюсь изобразить едкий тон.

— Выглядело явно хорошо.

— А ощущалось намного лучше, чем просто «хорошо», — признаюсь я.

— Отлично. Тогда давай попробуем еще раз.

Я не вижу причин возражать против такого плана, так что позволяю Трэвису ласкать меня, пока я раскачиваюсь на нем. Он мнет мои груди, после чего снова принимается за клитор. Он опять потирает меня, и на сей раз все ощущается еще приятнее. Я нетерпеливо подпрыгиваю на нем, когда оргазм зарождается. Трэвис продолжает свои ласки, и я кончаю, неряшливо, бесстыже и совершенно несдержанно, хотя знаю, что все это время он наблюдает за мной.

Когда удовольствие наконец-то утихает, я ахаю и цепляюсь за его плечи, едва в силах удержаться в прежнем положении.

— Ох, бл*ть, Лейн, — его голос звучит натужно, и Трэвис снова сжимает ладонями мою задницу. — Ты сейчас такая тесная. Ты ощущаешься так… ох, бл*ть, — его бедра вторили моему ритму, но теперь начинают двигаться по собственному желанию. Толкаться в меня со спешкой, которая доказывает — он наконец-то теряет контроль.

— Да. О да. Продолжай вот так. Именно так. О Боже, Трэвис, мне так нравится, — лепечу я, выгибая спину и позволяя ему трахать меня снизу. Обычно я бы смутилась от того, что так не контролирую свой язык, но сейчас мне просто все равно.

Во мне назревает очередной оргазм, а с моим сердцем происходит нечто иное.

В данный момент Трэвис берет то, что ему нужно от меня, и я хочу дать ему это.

Его пальцы впиваются в мою плоть, голова запрокинута и перекатывается по подушке.

— Бл*ть, Лейн. Ты такая горячая. Так хорошо. Так хорошо. Я никогда…

Мне хочется услышать, как он закончит это предложение, но этого так и не случается. Фраза сменяется беспомощным стоном, пока его пах совершает энергичные толчки.

Я снова кончаю, и мой крик разрядки застревает в горле, пока тело дрожит от удовольствия.

Затем Трэвис выдавливает:

— Ох, бл*ть, милая. Я вот-вот кончу. Тебе надо… Я вот-вот…

Он приподнимает меня, и его эрекция выскальзывает из меня. Он хватает основание своего ствола одной рукой и сжимает себя в момент разрядки, выплескивая сперму на низ моего живота.

Я падаю на него сверху, и Трэвис обнимает меня руками. Мы долго лежим вот так, запутавшись в объятиях, тяжело дышащие, вспотевшие, мокрые и перепачкавшиеся.

Это так приятно.

Так реально.

Его руки наконец-то разжимают хватку, и я приподнимаюсь.

Мы не на шутку испачкались. Сперма, кровь, пот и бог знает что еще.

Я стону, глядя на жидкости, размазавшиеся между нашими обнаженными телами.

Трэвис усмехается.

— Извозились мы, да?

— Да.

— Чертовски хорошо.

— Да.

— Я схожу за чем-нибудь, приведу нас в порядок.

— Нет, не сходишь. У тебя лодыжка больная. Я все равно буду с тобой сюсюкаться. Я сама нас помою.

Трэвис не спорит. И я слышу его тихий удовлетворенный смешок, пока иду в ванную за полотенцем.

***

Полчаса спустя я спускаюсь по лестнице в погреб, чтобы поискать что-то на завтрак. Я нахожу упаковку овсянки длительного хранения, которая наверняка будет вкуснее высушенных яиц, так что беру ее, а также изюм и коричневый сахар.

Трэвис в ванной, так что я ставлю воду для овсянки. Дожидаясь, когда закипит, я выхожу на улицу проверить температуру.

Тепло и туманно. Как всегда.

Мой взгляд падает на собачью миску на полу у задней двери.

Я все еще смотрю на нее, когда Трэвис открывает дверь позади меня.

— Все хорошо?

— Да. Я просто смотрела на ту собачью миску.

Трэвис хромает и встает рядом.

— У того приятеля, наверное, была собака.

— Да. Знаю. но посмотри, какая она чистая. Если она простояла тут так долго, она должна была покрыться пылью и землей. Почему она чистая?

Волосы Трэвиса взъерошены, и ему надо побриться. Он надел спортивные трико, но в остальном не накинул другой одежды.

— Не знаю.

— Как думаешь, может, собака все еще здесь и приходит лизать свою миску?

— Прошло слишком много времени, чтобы пес выжил сам по себе. Должно быть, тот приятель умер полгода-год назад.

— Знаю. Но собаки ведь довольно хорошие собиратели, так? И если не так, то почему миска чистая?

— Наверное, это возможно.

Я принимаю решение.

— Я видела в погребе собачий корм. Я достану его и наполню миску. Может, бедный пес вернется.

Трэвис смотрит на меня с легкой улыбкой в уголках губ. Я не уверена, почему, но выражение его лица заставляет мое сердце пропустить удар.

— Наверное, стоит попробовать. Если здесь до сих пор рыщет пес, он наверняка полудохлый от города.

Когда мы возвращаемся внутрь, вода уже кипит, так что Трэвис занимается овсянкой, пока я достаю из погреба собачий корм. Я наполняю миску на улице, осматриваю двор, мастерскую и деревья вокруг полянки. Не видно вообще никаких животных.