Мальчики из Фоллз - Дуглас Пенелопа - Страница 30

Мой подбородок дрожит. Я сжимаю зубы, чтобы это остановить.

– Мне не грозил голод, потому что я никогда бы не остался один. У меня огромная семья. Все они готовы в любую минуту прийти на помощь.

В отличие от меня, он имеет в виду. Трент хотя бы осознает, как ему повезло. Он мог бы вырасти совершенно другим, если бы родился в моем мире. Несмотря на теплоту, которую я ощущаю внутри от его признания, упорно стараюсь не дать слабину.

– Мне не нужна твоя жалость.

Только Хоук быстро отвечает:

– Мне не жаль тебя, Аро. – Он замолкает, а потом едва слышно произносит: – Я думаю, ты удивительная.

Мое сердце пропускает удар; я замираю.

Удивительная? Трент что-то курил? Возможно, в укрытие недостаточно кислорода поступает?

– Ты способна на многое в свои восемнадцать, – размышляет он вслух. Судя по голосу, улыбается. И по-прежнему смотрит на меня. – Интересно, что ты сможешь в девятнадцать? В двадцать пять, тридцать?

В горле образуется ком. Я перевожу взгляд на аллею, сморгнув воду, попадающую в глаза.

– Давай доведем дело до конца, – мягким тоном предлагает Хоук. – Я не хочу, чтобы этот кусок дерьма победил, понимаешь?

Я хочу довести дело до конца. Вместе с ним. Хочу наконец-то одержать победу.

Никогда не сдавайся.

Он встает и протягивает мне руку. Я не колеблюсь. Взяв ее, позволяю ему поднять меня. В моем теле больше нет слабости, лишь усталость. И голод.

Мы стоим лицом к лицу. Внезапно до меня доходит, какой маленькой я себя чувствую. Как будто мое гигантское эго немного сдулось, и я только сейчас осознала, насколько Хоук высокий.

Не глядя на него, говорю:

– Спасибо за продукты. Я верну тебе деньги.

Парень несколько мгновений молчит. Уверена, Хоук ни за что не попросил бы ему отплатить. Но он понимает, что я не могу быть в долгу перед ним, поэтому просто отвечает:

– Знаю, что вернешь.

И готово. Нам удалось поговорить, не поссорившись. Странно, внезапно я радуюсь, что мне не придется его бросить.

– Давай. – Он стягивает куртку с моих плеч. – Выжму ее. Потом постираем.

Мне требуется секунда, однако я соглашаюсь. Кивнув, позволяю ему забрать бомбер, затем снимаю с себя толстовку вместе с шапкой.

Бросаю все на пол и стягиваю ботинки, не желая наследить в здании. Наконец, подняв глаза, вижу, что Хоук смотрит на меня сверху вниз.

Я не двигаюсь. Промокшие волосы свисают на лицо, грязь покрывает мои черные брюки и руки, белая майка превратилась в грязно-коричневую. Капли дождя падают мне на ноги, стекают по его груди. Лишь сейчас замечаю – он без рубашки.

Внизу живота скапливается тепло, и на миг я превращаюсь в настоящую юную девушку. Что-то пульсирует внутри. Сделав вдох, отвожу взгляд.

– Астрономия, – произношу я.

Смотрю на Хоука, а он озадаченно склоняет голову набок.

– Мне нравится… астрономия, – делюсь чем-то личным. – Раньше я мечтала, что буду астрономом к двадцати пяти или тридцати годам.

Раз уж он поинтересовался.

На его губах появляется легкая, но красивая улыбка. Нагнувшись, я собираю свою грязную одежду, пока он ее не тронул.

Ей не нужен спаситель. Может, поэтому мы так часто ссорились. Меня возмущает то, что она всегда найдет способ себя прокормить. Оплатить счета. Выбраться из одной передряги, прежде чем попадет в другую, даже если будет вынуждена прибегнуть ко лжи, воровству, мошенничеству.

Меня возмущает, что между правильным путем и неправильным она, похоже, всегда выбирает последний.

Однако я просматриваю записи из гаража: наркотики, молодые девушки, маленький ребенок, бегающий в самых худших для него условиях…

И, возможно, я не знаю всего. Может, правильного пути не существует. Ты либо ешь, либо голодаешь.

Я захожу в соцсети, просматриваю сайты и обнаруживаю, что наши с Аро толстовки мелькают на нескольких видео из «Фоллзтауна». Некоторые комментаторы тоже меня заметили.

Вернувшись в убежище несколько часов назад, я попытался отследить ее телефон, но сигнала не было. Вероятно, она его выбросила.

«Ты в порядке?» – пишу Томми, направляясь в кухню.

Я отвез ее домой после того, как Аро покинула гонку, только все равно нет полной уверенности, что мелкую не засекли сегодня в гараже.

Приходит ответ:

«Да, а что?»

Чуть не рассмеявшись, открываю холодильник и достаю пиво. Для девочки, которая выглядит так, словно вот-вот заплачет, каждый раз, когда кто-то косо на нее посмотрит, она с поразительной легкостью справилась с опасным заданием.

«Спасибо за помощь».

«Пожалуйста».

Я кладу мобильник, но он подает сигнал о новой входящей эсэмэске.

«Я завтра свободна», – сообщает Томми.

Хохотнув, качаю головой и бормочу себе под нос:

– Я дам тебе знать, мелкая.

Бросаю телефон на островок. Вдруг сзади раздается голос Аро:

– Слушай, твоя кузина плоскогрудая, что ли?

Что?

Я поворачиваю голову. Аро приняла душ и стоит с мокрыми волосами, рассыпавшимися по плечам и спине.

Мое лицо немного вытягивается.

Внутри что-то переворачивается. Резко вздохнув, отвожу взгляд, закрываю глаза на секунду.

– Я… – Мотаю головой. – Понятия не имею. Никогда ее не оценивал.

Господи Иисусе. Я достаю из ящика открывалку. Шея покрывается потом.

– То есть с джинсами в порядке, – объясняет Аро, – но футболка…

Сглотнув, оборачиваюсь и вижу, как девушка растягивает белую футболку Дилан с эмблемой «ДжейТи Рэйсинг». Даже когда она пытается удержать ткань на расстоянии от своего тела, полукружия ее грудей явно проглядываются.

Над поясом рваных черных джинсов мелькает полоска живота, а отверстия в брючинах открывают взору ее смуглую кожу и очертания фигуры.

Я снимаю крышку с бутылки, делаю щедрый глоток, стараясь не смотреть. Аро многое скрывала под тем балахоном и шапкой. Сквозь мокрые пряди, свисающие на лицо, на меня смотрят глубокие темные глаза, почти черные. Мой взгляд опускается к ее рту…

Отпиваю еще пива.

Аро продолжает тянуть футболку в разные стороны. Когда я ничего не отвечаю, она переминается с ноги на ногу. В комнате повисает неловкая тишина.

– Итак, ты сказал, здесь есть стиральная машина?

Посмотрев вниз, замечаю у нее в руке мусорный пакет. Грязная одежда. Точно.

– Да. – С мысленной благодарностью за возможность отвлечься увожу Аро из комнаты. – Следуй за мной.

Мы поднимаемся по маленькой лестнице, преодолеваем коридор, и я открываю зеркальный портал в пекарню.

– Зато пиратская джерси мешковатая, если предпочитаешь просторный крой, – поддразниваю ее, вспомнив, что Дилан подобрала ей альтернативный вариант.

– Мои сиськи ужасно смотрятся в оранжевом, – говорит Аро. – Все выглядят ужасно в оранжевом, Хоук.

Сиськи? Она серьезно?.. Уф.

Переступив через порог, чувствую, что Аро идет за мной.

– Разве женщины не презирают слово «сиськи»?

Моя мама никогда бы так не сказала.

Однако девушка отшучивается:

– О, простите. Моя грудь смотрится ужасно в… ох, нет, «грудь» все равно звучит претенциозно. Я продолжу использовать слово «сиськи».

Я морщусь. Та толика влечения, которую я, возможно, ощущал мгновение назад, внезапно испаряется. Слава богу.

– Или «буфера»! – говорит Аро.

Господи…

– Может, «передний бампер»? – Она не унимается. – Как насчет «мои перси»? Молочные железы! Дойки!

Толкнув кухонную дверь, слышу, как та ударяется об одну из печей.

– Я могу выразиться еще хуже, Хоук.

– Боже, какая ты вульгарная. – Я подхожу к комбинированной стиральной и сушильной машинке – Куинн установила ее, чтобы на месте стирать полотенца и фартуки, – и открываю дверцу отсека для стирки.

– Просто показываю себя настоящую, – с издевкой бросает Аро из-за моей спины. – Мы никогда не станем друзьями.

– В конечном итоге я об этом поплачу. – Повернувшись, смотрю на нее. – Как только сей факт уляжется в моем сознании. – Я указываю на полку справа от машинки. – Капсулы с порошком там. Не ешь их.